Лекарь в мире ЗОМБИ 3 (СИ) - Орлов Сергей - Страница 18

Рогов удовлетворённо кивнул и сложил руки на столе.

— Да, в той жизни у нас были определённые… разногласия, — начал он, внимательно следя за моей реакцией. — Твоя группа устроила на меня засаду. Я потерял многих людей в той стычке. Лучших бойцов, между прочим.

Он откинулся на спинку стула, его глаза потемнели от воспоминаний.

— После того, как Ваня раздавил меня, как насекомое, — Рогов машинально коснулся виска, словно чувствуя фантомную боль, — могу только предполагать, что произошло дальше. Зная дисциплину в моих рядах… без лидера они наверняка раскололись. И весь Северо-Запад остался без защиты. Поселения, которые я контролировал, вероятно, пали одно за другим.

— Ты держал людей в страхе, — возразил я. — Грабил, убивал, насиловал. Ты превратил жизнь выживших в ад.

— Я обеспечивал порядок и защиту! — его голос внезапно повысился, в нём прорезалась сталь. Кулак с силой ударил по столу, заставив подпрыгнуть металлическую пепельницу. Лицо исказилось от едва сдерживаемой ярости, а вены на висках вздулись.

— Ты думаешь, это было просто? — он сжал челюсти так, что желваки заходили под кожей. — Пока все отсиживались по своим убежищам, мои люди каждый день выходили на зачистку. Мы теряли бойцов почти в каждом рейде. Помнишь Зубного с Маяка? Три года воевал с чеченами, а в итоге его разорвали Отожравшиеся в Озерках. А Стрелка? Лучший снайпер группы — его мы даже похоронить не смогли, когда зомби-псионик расплавил его в луже кислоты. Ты вообще видел хоть раз мертвого Телекина пятнадцатого уровня? Представляешь на что он способен? Один такой вышел на нас в туннеле метро. Шестеро бойцов-псиоников — и все шестеро превратились в фарш за полминуты.

Он резко поднялся со стула и прошелся по кабинету, не в силах сдерживать переполнявшую его энергию.

— Да, я требовал плату, — прошипел он, оборачиваясь ко мне. — Еду, женщин. И это была, черт возьми, честная сделка! Моя защита в обмен на ресурсы. Думаешь, я получал удовольствие, собирая дань с выживших? Это была необходимость! Чем кормить бойцов? Как поддерживать боевой дух в этом аду и как удерживать моих отморозков от тотальной анархии?

В его глазах горело что-то похожее на искреннюю убежденность в своей правоте, и это пугало больше всего.

— Мои Немертвые сражались с тварями, пока остальные прятались за стенами своих убежищ, молясь, чтобы мертвяки до них не добрались. И знаешь что? Если бы не мы — никого из них уже не было бы в живых. Никого!

Рогов глубоко вздохнул, возвращая контроль над эмоциями.

— В новом мире выживают сильнейшие, Макар. Это закон природы. И мои методы, какими бы жестокими они ни казались, работали. Люди были живы. Напуганы, да. Но живы.

Я смотрел на него, не веря своим ушам. Он действительно считал себя спасителем и защитником человечества?

— Ты использовал людей, — сказал я тихо. — Превращал их в марионеток для своих извращённых игр. Отдавал молодых девушек своим псам на растерзание!

Уголок его рта дёрнулся в неприятной усмешке.

— А ты никогда не рассматривал ситуацию с моей стороны? — спросил он, наклоняясь вперёд. — В мире, полном мертвецов, люди — главный ресурс. Каждый должен приносить пользу. Кто-то сражается с тварями. Кто-то добывает припасы. Кто-то лечит, кто-то строит… А те, кто не может дать обществу ничего кроме своего тела? Что ж, — он пожал плечами, — такова их функция.

Его глаза впились в меня, холодные и расчётливые.

— Если девушка к двадцати годам, из которых пять лет провела в зомби-апокалипсисе, так и не смогла научиться какой-либо полезной профессии, чтобы не быть для остальных обузой, то… что поделать? Пусть отрабатывает тем, что дала природа.

— И ради этого нужно было пытать, насиловать, заставлять матерей убивать своих детей? — я не сдержался. — Все эти твои зверства с отрезанными головами, публичными казнями… это что, тоже часть твоего «порядка»?

Рогов на мгновение замер, затем криво усмехнулся.

— Под моим началом были звери и пострашнее, Макар. Люди, которые получали удовольствие от чужой боли. Которые убивали просто потому, что могли. И знаешь, что я понял? Править можно только двумя инструментами — страхом и уважением. Одни должны бояться, другие — уважать. А для этого необходимы показательные акции. Иначе никак.

Я почувствовал, как желчь подступает к горлу. Его слова, его тон, его бесчеловечная логика — всё это вызывало во мне физическое отвращение. И в то же время… в глубине души я понимал, что с точки зрения голой прагматики в его словах была доля истины. В мире, где каждый день мог стать последним, где ресурсы ограничены, а опасность вездесуща, человечность и мораль становились непозволительной роскошью.

Но принять такую логику означало бы отказаться от всего, что делает нас людьми.

— Я не хочу жить в мире, где не остаётся места человечности, — произнёс я. — Где ценность человеческой жизни определяется только практической пользой.

— Благородно, — усмехнулся Рогов. — Но, боюсь, у тебя просто нет выбора. Этот мир уже такой. И он не станет добрее только потому, что ты хочешь верить в лучшее в людях.

Он встал и подошёл к карте на стене, указывая на обозначенные красным участки.

— Посмотри, что мы сделали за эти пять дней. Зачистили район, создали безопасную зону, организовали поиск припасов и спасательные операции. Люди здесь живы благодаря чёткой структуре, дисциплине и правилам, а не твоей наивной вере в человечность.

— И что дальше? — спросил я. — Снова превратишь это место в свой маленький концлагерь? Заставишь людей убивать друг друга для своего развлечения?

Рогов покачал головой, и в его взгляде промелькнуло что-то похожее на усталость.

— Ты всё ещё видишь во мне только монстра, — сказал он. — Но раз судьба предоставила мне второй шанс, я намерен действовать немного иначе. Прошлые методы были… чрезмерны. Я это признаю. В этот раз можно обойтись меньшей кровью, с большей эффективностью.

Он вернулся к столу и сел, сложив руки перед собой.

— Ты и я, — Рогов сделал паузу, оценивающе глядя на меня, — мы можем сделать то, что не под силу обычным людям. Два псионика высшего уровня, знающие, что ждет этот мир. Мы видели будущее, Макар. Знаем, какие твари появятся через месяц, через год. Мы понимаем, что обычное оружие будет бесполезно против мутировавших Отожравшихся. Нам не нужно тратить время на изобретение колеса — мы уже знаем все ответы.

Он подался вперед, понизив голос почти до шепота:

— Вместе мы могли бы создать не просто убежище — настоящий форпост человечества. Твой дар исцеления в сочетании с моими стратегическими способностями… это то, что действительно может что-то изменить. Построить безопасное место не только для твоей сестры, но для всех, кто захочет жить по нашим правилам.

Я рассмеялся. Горько, без тени веселья.

— Ты думаешь, я доверюсь тебе? После всего, что помню?

— Доверие — роскошь в нашем положении, — он пожал плечами. — Но взаимная выгода — вполне прочный фундамент для сотрудничества. К тому же, — его глаза сузились, — куда ты пойдёшь? Что будешь делать? Бродить по заражённому городу в поисках лучшей доли?

— Я знаю минимум два крупных поселения, которые переживут первую волну, — ответил я. — И намерен добраться до одного из них, забрав с собой сестру и остальных.

Рогов медленно кивнул, словно ожидал такого ответа.

— Прежде чем ты примешь окончательное решение, — сказал он, понизив голос, — есть одна важная деталь. О моем… прошлом никто не должен знать. Ни твоя сестра, ни кто-либо другой. Эта информация вызовет только панику и хаос.

Я внимательно посмотрел на него, пытаясь разгадать истинные мотивы. Часть меня кричала, что люди имеют право знать, кому они доверили свои жизни. Что скрывать правду — значит делать себя соучастником его будущих преступлений. Ведь если он уже однажды превратился в монстра, что помешает ему пойти по тому же пути?

Но другая часть понимала, что он прав. Рассказав правду, я добьюсь только паники и кровопролития. Без подготовки, без плана, без союзников… это было бы просто самоубийством. И не только моим — все, кто мне дорог, пострадают.