Другая жизнь. Назад в СССР-3 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич - Страница 7

Мы шли к школе, я перечислял название дисков, купленных мной в Японии, а Валерка Грек всё смурнел и смурнел. Я замолчал, но и он тоже молчал. Так молча мы вошли в школу. Я с кем-то поздоровался, поздоровались со мной, потом ещё и ещё. Школа меня втянула, поглотила, а Валерка куда-то пропал. Оглядевшись и не увидев его, я пожал плечами и поднялся в класс, где у нас должен был начаться урок алгебры.

Сначала по классу, а потом по школе разошлись мои фотографии с чемпионата мира по карате. Тиэко нащёлкала меня, словно снимала кинофильм. Плюс у меня с собой была и видеокассета, но её я показывать своим однокашникам не собирался. С них и фотографий хватит. Да, потерялись многие, при просмотре. К концу уроков меня вызвала к себе директор школы.

— Так, Миша, почему ты не сообщил, что едешь на соревнования по карате? Зачем эти выдумки про персональную выставку?

Я удивился.

— Э-э-э… Но выставка, действительно, была, и я ехал на выставку. А на соревнования попал случайно. Я и не думал, что меня могут допустить. Возраст, то, сё… Да и нет у нас в СССР пока карате. Вот я и не думал, что возможно, но меня допустили.

— И ты занял восьмое место на чемпионате мира? — Светлана Яковлевна удивлённо моргала за толстыми стёклами очков. — А сколько было участников?

— Участников было чуть больше двух сотен.

— Кхм! И ты занял восьмое место?

— Да. А что не так. Вот сертификат участника, а вот грамота за выход в десятку сильнейших.

Я вытащил из портфеля копии документов.

— А это книжка каратеки Японского Будокана. Но в ней по-японски и по-английски написано.

— Английский я знаю.

Светлана Яковлевна взяла всё, положенное мной на её стол и сказала:

— Да, ты садись-садись. Что стоять?

— А это копия благодарственного письма госпожи Йоко Накамура, директора музея, где, между прочим, открыта экспозиция не только моих работ, но и работ, посвящённых «Великой Октябрьской Революции». И ещё там висят две наших стенных газеты. В багете, как картины. И вот лично вам благодарственные письма от Йоко Накамуры и от Союза Художников СССР. А вот книжка члена Союза Художников на моё имя.

Я вынул из портфеля красную книжицу размером девять на шесть. В твердом переплете, сброшюрованную, оклеенную кожей красного цвета. На лицевой стороне переплета книжицы имелась тисненая золотом надпись в три строки «Союз художников СССР». На первом листе, наклеенном на внутреннюю сторону книжицы, имелась моя фотография размером 2,8 на 2,2 сантиметра заверенная круглой печатью Союза художников СССР и личной подписью секретаря правления СХ СССР товарища Б. М. Астахова. Справа текст (частично выполнен от руки тушью черного цвета): "Членский билет № 53494. Дата документа 6 ноября 1977 года. Графы об уплате членских взносов заполнены только за 1977 год. Указано, что уплачено аж целых три рубля.

— Но так не бывает, — сказала Светлана Яковлевна, глядя на «кучу» лежащих перед ней документов.

— Так бывает только в сказке «По щучьему веленью, по моему хотенью». Как ты вдруг стал и каратистом, и художником, и музыкантом, и поэтом. Мне рассказали, как ты в пионерском лагере русские песни на японский язык переводил. И английский твой… Откуда это у тебя, Миша?

Директриса была явно напугана.

— Видимо, здорово я головой треснулся, — ответил я цитатой из фильма «Джентльмены удачи» и улыбнулся.

Светлана восприняла моё восьмое место с прохладцей.

— Ну, восьмое и восьмое, — пожала она плечами. — Из двух сотен, говоришь? Очень не плохо. Сняли с соревнований? За что?

— Да, одному Голландцу ногу сломал случайно.

— Как сломал? — скривила носик девушка. — Не люблю, когда дерутся. Из-за меня снова мальчишки в школе недавно подрались. Придёшь к нам на новогодний вечер?

— Не знаю ещё. Может, в деревню уеду. Бабушка кабанчика будет резать. Свеженинки хочется.

— Фу на тебя! — снова скривила маленький носик девчонка. — Всё у тебя… Какое-то кровожадное.

— Ни разу у бабушки кровяную колбасу не ела? И сальце с морозца с хреном?

— Зимой ни разу не ездили и как кабанчиков режут, не видела! Фу! Фу!

Светлана замахала на меня руками.

— Нашёл о чём говорить!

— Ну, извини, — хмыкнул, улыбаясь, я.

Меня задело, что она не восхитилась моим восьмым местом, и я ей подло отомстил, заговорив про «кабанчика» и кровавую колбасу с сальцем. Однако, с кем-то «ходить» надо было, иначе не поймут-с. Вот я и «терпел» её жеманство.

— Ну, ладно-ладно, извини, — сказал я. — просто к слову пришлось. К бабушке, скорее всего, придётся съездить. Заодно машину обкатаем.

— Какую машину? — глаза у Светланы округлились.

— Да, я из Японии машину привёз для отца. А для себя мотоцикл. Мне ещё рано на машине… На права мы в том году отучились. Только в ГАИ получить осталось. И батя пересдал на категорию. У него мотоциклетные были. Вот и поедем на машине в деревню. Картошки привезём, сала, мёду.

— Подожди-подожди… Какой мотоцикл? Японский?

— Ага. Ямаха. Он и городской и внедорожник. Хороший моцик.

— Ого, себе! Хороший! Конечно, хороший, если японский. Но ведь до весны не покатаешься, да?

— Конечно, не покатаешься! С дороги слететь — запросто. Это не автомашина на четырёх колёсах.

— Жаль. А может потихонечку. У нас и снега-то совсем нет в этом году.

— Посмотрим. Не пришёл ещё, — буркнул я, понимая, что допустил ошибку, сказав про Ямаху.

— А где он у тебя будет стоять?

— У дядьки дом на Спутнике. Там во дворе в сарайчик и поставим.

— Украдут, — скривилась Светлана. — У нас там друзья живут. Мальчишки там — вор на воре и вором погоняют. Увидят твою Ямаху, с сарайчиком унесут. Помнишь Тимура и его команду? Хрясь! И открылся сарайчик.

— Папа сигнализацию сделает объёмную. У нас сосед такую сделал и на балкон поставил, так она от голубей срабатывала. Ха-ха… А там делать-то… Пять деталей спаять.

— Это которая у вас на двери мявкает? Как там ваш Флайтик?

— Мявкает — это звонок. Флайтик — нормально. Маленький, а в тазик уже ходит.

Флайтиком был назван сиамский котёнок, которого взяли родители — брат Светланкиной Мики. Флайтиком нашего кота прозвал мой папа, пригрозив маме, что если тот будет орать, как мартовский кот, отправится в полёт прямо с балкона второго этажа. Пошутил папа так, значит. Ага… Но в папиных шутках была точно «лишь доля шутки», о чём мне поведал «предок». Да-а-а…

На моё сообщение о том, что контейнером в сторону Владивостока движется машина папа отреагировал спокойно и задумчиво, а подумав, сказал, что «чтобы иметь машину, нужно иметь денег ещё на одну машину». Я промолчал, а он буквально на следующий день пошёл и получил права на категорию «В». Он, оказывается, работал на ТЭЦ ещё и на автопогрузчике. А это был, действительно автопогрузчик на базе ГАЗа-51.

Так что контейнер мы, отвезя его прямо на «Санькину дачу», как дядькин дом называл папа, там и «разгрузили».

— Ни хрена себе, монстр, — сказал дядька Саша, увидев пикап. — Как называется такое чудовище?

— «Mazda Proceed».

— Она похожа на наш УАЗ только побольше. Тоже вездеход?

— Нет, — покрутил я головой. — Задний привод.

— Вот, Васёк, теперь и дачу можно брать, — похлопал по плечу брата дядька.

— Взял уже. Вчера оформил. ТЭЦ ещё летом засыпала золоотвал под Артёмом глиной, навезла чернозёма и разметила четыреста участков. Свозили посмотреть, предложили сразу, да я взялся подумать. Мишка сразу говорил брать, да не хотелось горбатиться этм летом. А так, по зиме, можно и поковыряться. Этот контейнер мы на участок и поставим. Но чуть позже. Пусть у тебя пока постоит с машиной и мотоциклом. Сейчас кое что увезём. А кое что оставим. Тут Мишаня для дачи много чего прикупил в Японии. Даже автоплуг и электрогенератор, представляешь?

— Молодца! — ткнул меня кулаком в плечо дядька. — А дядьке что привез из ридной Японщины?