Энчантра (ЛП) - Смит Кейли - Страница 14

Она протянула руку, чтобы коснуться кольца на безымянном пальце, — и вспомнила, что его больше нет. Её снова вырвало.

По снегу приближались чьи-то шаги. Тяжёлые сапоги остановились рядом. Женевьева не стала даже поднимать голову, когда Роуин присел рядом с ней на корточки.

— Я же предупреждал, что выхода нет, — напомнил он. — Рвота по этому поводу — довольно жалкое зрелище, если честно.

Жалкое.

Женевьева вздрогнула. Это слово она знала слишком хорошо. Оно преследовало её в бессонные часы перед рассветом, всплывало в голове, когда всё остальное казалось бессмысленным. И пламя, которое внутри неё только начинало угасать, вспыхнуло снова. Только теперь это был не просто гнев — это была злость назло. А в этом она была мастерица. Делать что-то назло — в этом не было ей равных.

Перед глазами промелькнули кадры прошлого: карнавал Марди Гра, прошлый год, тщательно спланированная сцена, в которой Фэрроу застал её с Басилем Ландри в самом разгаре…

Она резко отогнала эти воспоминания. Нет. Всё своё внимание, всё негодование — на того, кто стоял перед ней. Женевьева развернулась и со всей силы прыгнула на него. Он охнул от неожиданности, когда она навалилась сверху, прижав его к земле, оседлав его бёдра.

— Ты законченный ублюдок! — прошипела она.

В следующее мгновение он уже перекатился, и она оказалась под ним, спиной в снегу. Влажный холод проник сквозь ткань платья, ледяная влага прилипла к телу. Женевьева вскрикнула от злости и попыталась дотянуться до его лица, чтобы вцепиться ногтями, но он легко перехватил её запястья одной рукой, а второй упёрся в землю у неё у головы, удерживая вес тела.

— А ты полудикая, — заметил он, и в его золотистых глазах вспыхнула искра.

Она изогнулась, пытаясь сбросить его с себя, но этим, скорее всего, только подтвердила его слова.

— Я тебя не отпущу, пока ты не пообещаешь, что будешь вести себя нормально, — пригрозил он.

— Тогда, полагаю, мы останемся в этой позе навсегда, — усмехнулась она.

Он долго смотрел ей в глаза. Взгляд был таким пронзительным, что у неё перехватило дыхание. Внезапно она осознала, как близко он к ней. Почувствовала, как каждый изгиб его тела соприкасается с её. Рельефный пресс, твёрдость его…

Он резко отстранился и, небрежным движением, поднялся на ноги. Женевьева выдохнула с облегчением, но не успела и моргнуть, как он подхватил её и закинул себе через плечо, как мешок с мукой. Никто и никогда не обращался с ней так бесцеремонно.

Она яростно зарычала и начала колотить кулаками его по спине, но его шаги даже не замедлились, когда он направился обратно к дому.

— Ты чёртов варвар! — прорычала она.

Он громко рассмеялся, и его плечи затряслись:

— Ты выдохнешься задолго до того, как мне хоть что-то почувствуется, проблемка.

Её челюсть сжалась. Удары стали слабее — кровь прилила к голове, началась мигрень. Тогда она сделала единственное, что пришло в голову: укусила его. За задницу.

Он резко охнул, и этот звук эхом разнёсся по морозному воздуху… Но он даже не ослабил хватку.

Глава 10. НЕРВОЗНОСТЬ

20 марта

Я пишу это в комнате без зеркал — на случай, если вдруг расплачусь. И звучало бы это странно, если бы я не была заперта в очередном особняке, управляемом Дьяволом. Этот, кажется, ещё более самовлюблён, чем другой знакомый мне Дьявол, если вообще возможно, судя по его явной одержимости зеркалами.

Я… в такой заднице.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Я обещала Офелии, что на этой поездке начну с чистого листа. Что поумерю свой мат. Лицемерно, учитывая, что её собственный язык стал не менее грязным с тех пор, как она сблизилась с Сейлемом.

Я также обещала быть осторожнее со своими спонтанными порывами…

Кажется, с тех пор как я покинула Новый Орлеан, мне стало только хуже.

Часть меня винит в этом его — за то, что он отнял у меня столько радости, что единственным способом почувствовать хоть что-то стала безрассудность. Другая часть знает: нельзя вечно винить во всём только его.

Но эта ситуация — это уже новый уровень пиздеца, даже по моим меркам.

Я собираюсь выйти замуж. Да, замуж. За несколько дней до моего двадцать второго дня рождения. За мужчину, которого знаю всего несколько часов и который выводит меня из себя до бешенства.

Но это не первый мужчина, на котором я пыталась жениться несмотря на то, что презирала его. Остаётся надеяться, что на этот раз всё закончится менее катастрофично.

Офелия меня убьёт. Если я вообще выберусь из этого дома живой.

Впрочем, мне кажется, я уже это говорила.

X, Женевьева

— Ладно, я передал спецификации по твоему платью, — сообщил Роуин, возвращаясь в гостиную. Женевьева поспешно сунула перо между страниц дневника и спрятала тетрадь в карман нового платья — того самого, которое ей пришлось надеть после того, как она выкинула промокшее и окровавленное.

Когда он затащил её обратно в дом, она наотрез отказалась отвечать на его или Баррингтона вопросы о том, каким бы она хотела видеть этот абсурдный свадебный день. Севин, конечно, сразу потребовал шоколадный фонтан, но его быстро отмели. А вот как только Роуин упомянул, что она может заказать любое экстравагантное платье по вкусу, у неё блеснули глаза. Совсем чуть-чуть.

Хоть что-то в этом дне должно приносить удовольствие.

Когда Баррингтон и Севин ушли улаживать последние приготовления, Роуин предложил показать ей Энчантру до начала сборов.

— Зачем? — подозрительно спросила она.

Он одарил её скучающим взглядом:

— Потому что ты поблагодаришь меня, когда застрянешь где-нибудь между комнатами и не будешь знать, где прятаться.

— Разве ты не должен прятаться со мной? Разве не в этом смысл всего спектакля? — уточнила она.

— Поверь, мы не будем пришиты друг к другу за бедро после клятв, — протянул он. — А значит, мы можем разойтись. И если кто-то из нас умрёт — погибнем оба. И, заметь, не я здесь главный кандидат на провал. Так что, может, сэкономим себе десять минут препирательств и просто пойдём?

Женевьева фыркнула и нехотя встала с дивана, плетясь за ним, пока думала о том, что сейчас ей хотелось бы делать меньше всего.

Даже Фантазма не попала бы в этот список.

Первые десять минут она тащилась за ним по особняку, пока он показывал ей укромные уголки, объяснял, как каждая новая игра Охоты проходит по своим правилам. Вариантов было бесконечное множество, но, по его словам, у каждого из его братьев и сестёр были любимые.

— А у тебя? — спросила она, когда они вошли в бальный зал. — Есть любимая игра, о которой мне стоит знать?

Его взгляд сделался задумчивым, пока он вёл её через мраморный пол:

— Мне особенно нравится та, где я прошу тебя что-то сделать, а ты отказываешься.

— Какая удача! Я обожаю ту же игру, — ответила она, когда они достигли подножия большой лестницы. — Знаешь, если бы ты попробовал быть со мной хотя бы каплю любезнее, ты мог бы—

Но закончить ей не дали. В одно мгновение он оказался вплотную, его тело прижалось к её, рука обвила талию, прогибая её над перилами. Его губы наклонились к уху, руки прижали её ладони к его животу.

— Расслабься, — прошептал он. — И постарайся выглядеть так, будто тебе нравится быть рядом. У нас наблюдатель.

Женевьева с трудом вдохнула, когда его губы коснулись пульса на её шее. Но прежде чем они успели соприкоснуться по-настоящему, он выпрямился и глянул вверх по лестнице.

— А, это Грейв, — пробормотал он.

Она подняла взгляд и увидела высокого мужчину, стоящего на верхней площадке. Лицо показалось ей знакомым…

Тот самый незнакомец из зеркального мира. Она сразу поняла. В следующую секунду он просто… исчез.

— Я думал, это мог быть Нокс, — пояснил Роуин.

— У обоих довольно угрожающая аура, — пробормотала она, всё ещё немного запыхавшись после того, как он был так близко.