Серебро в костях (ЛП) - Бракен Александра - Страница 51

Я понимала.

— Бедивер всегда жил здесь, в башне?

Она вытерла нос рукавом.

— Нет. Он жил один в маленьком доме рядом с гробницей сотни лет, а пришёл сюда только два года назад.

Впервые Блоха выглядела как ребёнок, которым она была. Её нижняя губа задрожала, когда пальцы крепко ухватились за перила.

— Когда появились Дети, — уточнила я.

Блоха шмыгнула носом.

— Когда Дети впервые восстали голодными, они пришли за людьми в садах и деревнях, которые раньше здесь были. И… за школой.

Когда-то здесь была школа. Эта мысль пробралась в сознание, пробиваясь сквозь ужас её слов, словно ледяная игла. Я не отдавала себе в этом отчёта, пока она не сказала.

Блоха была единственным ребёнком, оставшимся в башне.

Может быть, где-то в одном из зданий башни был спрятан детский сад, но я не видела младенцев и не слышала их плача. Здесь не было и малышей, которые бы шатались вокруг. За всё время нашего пребывания.

Я отчаянно надеялась, что ошибаюсь, потому что сама мысль об этом была почти невыносима. Моё сердце могло быть жестоким, но оно всё ещё билось. Было логично, что никто не решался привнести в этот мир ещё одного ребёнка. Не в таком виде.

— И… ты в тот день не пошла в школу? — осторожно спросила я.

Она покачала головой.

— Не хотела. Там скучно, а другие во всём лучше меня. Поэтому я пришла в башню смотреть, как они готовятся к празднику урожая. А потом…

Блоха замолчала, вытирая нос рукой.

— А потом никакого урожая не было. Моя мамка с папкой были там, в священной роще, и теперь от них ничего не осталось. Вот и всё.

Её слова навалились на меня такой тяжестью, что я не могла пошевелиться. Как бы тяжело ни было моё детство, оно не было… таким. Разорванные остатки жизни, за которые Блоха могла только цепляться, пока её мир окончательно рассыпался вокруг неё.

— Это не всё, что можно сказать, — мягко заметила я. — Мне жаль твоих родителей и друзей. Должно быть, тяжело скучать по ним.

Блоха нахмурилась.

— Всё нормально. У меня есть сёстры. Я теперь не одна. Никто из нас не один.

— Я рада это слышать, — сказала я, взглянув на Арианвен, которая снова натягивала тетиву своего лука. — А их семьи?

— Нет их больше, — подтвердила Блоха. — Один за другим. Тьма была такая густая, будто задушить могла, но Кейт нас всех провела. Остальные всегда шутят, что с её волосами такого странного оттенка её не родили, а выковали в кузнице. Но я знаю, что у неё когда-то тоже были мама и папа.

Я кивнула.

— У Мэри здесь есть тётя и дядя. Старый Алэд и Дилвин, — добавила Блоха. — А у остальных есть только мы. Мы заботимся друг о друге, и только иногда становится больно, когда становится слишком тихо, чтобы не думать об этом.

Я кивнула снова, сжав зубы, пытаясь подобрать слова. Я боялась, что они снова выйдут слишком горькими и резкими.

— А у тебя есть брат, даже если он превращается в зверя? — спросила она, подняв на меня удивительно серьёзный взгляд. — Мне жаль насчёт твоего папы.

Не имело смысла, почему именно эти слова — из всего, что произошло — вызвали неприятное жжение в глазах. Мне нужно было сменить тему.

— Когда тебя призвали быть жрицей? — спросила я.

Блоха шмыгнула носом.

— Незадолго до того, как нашу Верховную Жрицу загрызли через несколько дней после нападения на сады и школу. Это было вот там.

Она указала на место рядом с кухней.

— Опустошители действительно проникли в крепость? — ужаснулась я.

Блоха кивнула.

— Она была стара, как камни, и умерла быстро и кроваво, защищая Мэри и остальных, потому что только несколько стражей умели драться — Авалон ведь был мирным местом. Это напугало Мэри до смерти, и она больше никогда не была прежней — так говорит Олуэн, а она знает, что говорит.

Я хотела сказать что-то утешительное, но у меня никогда не получалось в таких ситуациях. Все слова казались неправильными.

Ты им ничего не должна, даже доброты, — прошептал тот же голос в моей голове.

— Поэтому Кайтриона и остальные научились сражаться? — спросила я. И почему Бедивер помогал им, когда пришёл искать убежище в башне. — Раньше они так не тренировались?

— О, нет, — сказала Блоха. — Они носились в платьях, благословляя землю для Богини, устраивали праздники, пели глупые песенки и плели веночки из цветов. Но это не так уж странно, думаю. Была же Леди Озера.

— Я думала, Леди Озера — это просто другое имя для Богини, — сказала я. — Это кто-то другой?

— Это был титул, который давали всем жрицам, выбранным для защиты острова с помощью меча и магии, — мечтательно ответила Блоха. — Когда он ещё был частью вашего мира, и в этом была необходимость. Экскалибур был мечом, которым пользовалась каждая Леди Озера, пока они не отдали его Артуру, чтобы он стал защитником Авалона, пока правил. Вот почему он должен был вернуть его, когда его пронзили.

— Правда? — Этот взгляд на происхождение Экскалибура был для меня совершенно новым, хотя я могла понять, как неверно истолковала титул Леди Озера в текстах, которые читала.

— Леди Озера не было с тех пор, как остров стал отдельным миром. Последняя осталась в смертном мире со своим возлюбленным, который был кузнецом, так говорит Мэри. Чепуха, если меня спросить. — Блоха наморщила нос. — Кейт говорит, что мы должны показать другим, что ещё есть надежда, поэтому мы и сражаемся. Поэтому они должны учить меня пользоваться мечом, но говорят, что я слишком мала, и считают меня глупой. Рона и Серен соглашаются.

Я не встречала Рону и Серен, но видела, как две жрицы шли под руку между делами. У Роны волосы были чёрные, как крыло ворона, а у Серен — как солнечный свет.

— На самом деле, твои сёстры думают, что ты слишком умна для собственного блага, — сказала я.

Блоха просияла.

— Мне просто нужно раскрыть свою магию, вот и всё. Тогда я буду совсем умной!

— Тебя призвали, но ты пока не можешь использовать магию? — уточнила я.

Блоха нахмурилась, явно понимая.

— Всё забываю, что ты ничего не знаешь.

— Объясни мне, как младенцу, — с улыбкой попросила я.

— Ну… Я спала с остальными в башне, и тут почувствовала, будто тёплое сияние вошло в мою голову. Оно напевало песню, которую могла услышать только я, и велело мне петь. Ну, я и запела. Это тепло заполнило меня, как горячая ванна, стало так хорошо, так приятно, и оно заставило мои ноги принести меня в зал, к образу Богини. Кейт и остальные услышали песню и тоже пришли. Когда одна жрица умирает, другая получает призыв, понимаешь?

Я поняла. Когда-то Авалон был местом, где не существовало болезней и страданий. Но, хотя магия могла продлевать жизнь на сотни лет, она не могла победить смерть. В конце концов, каждый встречал свой конец.

Блоха почесала нос, задумчиво нахмурившись.

— Только не я. Меня призвали слишком рано, и с тех пор всё пошло не так. Олуэн думает, что я просто ещё мала, и всё случится, когда мне исполнится тринадцать, как и остальным. Но я-то знаю одно: великий колодец магии не открывается для меня, а у нас нет лет, чтобы ждать.

— Так с уходом старой Верховной Жрицы, — спросила я, — кто становится новой?

— Кейт, — ответила Блоха. — Остальные решили так, потому что она — это Кейт.

Блоха обернулась посмотреть на Кабелла и Бедивера, которые упражнялись, снова и снова стукая тренировочными клинками в разных позициях. Кабелл почти улыбался. Чуть дальше Кайтриона и Беатрис фехтовали, демонстрируя что-то Арианвен.

Беатрис отступила назад, но Кайтриона, сияя потом и энергией, протянула руку и сказала:

— Я повторю.

— Нет, — возразила Беатрис. — В этом нет необходимости…

— Я сделаю это ещё раз, — сказала Кайтриона, принимая стойку. Её руки напряглись, поднимая меч. — И на этот раз лучше.

— Всё, что ты сделаешь, это уронишь себя на задницу, — сказала Беатрис своим обычным, сухим тоном. — Отдохни, Кейт.

Этот разговор отвлёк Бедивера от объяснений ученикам. Старый рыцарь взглянул на ситуацию и оценил её с впечатляющей скоростью.