Серебро в костях (ЛП) - Бракен Александра - Страница 35

— Точного ответа никто не знает, — сказал Кабелл. — Возможно.

До этого момента я и представить не могла, что жрицы Авалона могут быть кем-то иным, кроме людей. Но это многое объясняло в необычной внешности Олвен.

— А какие бывают магические дары? — резко спросила Блоха.

— Ну, например, — задумчиво начал Эмрис, глядя на связки трав, высушивавшихся над его головой, — я могу сказать, что это — белая полынь. Её чаще всего используют от кашля, верно?

Блоха выглядела абсолютно равнодушной, но Олвен, напротив, была в восторге.

— Как вы это узнали? — спросила она.

— Она сама мне это сказала, — пожал плечами Эмрис. — А ещё я могу сказать, что вы посадили её на почти бесплодной земле. Она знала, что это за растение, когда прорастала из семени, пробиваясь сквозь землю, чтобы никогда не увидеть солнца. Она знает своё предназначение, ваше лицо, но теперь, будучи срезанной, едва чувствует жизнь. С каждым днём, пока она сохнет, её сила угасает. Но это не больно.

Олвен достала с ближайшей полки серебряный флакончик. При его открытии воздух наполнился сладким ароматом мёда. Набрав щедрую порцию жёлтой мази, она нанесла её толстым слоем на рваные раны Эмриса. Когда мазь высохла, образовав твёрдую корку, кровь полностью остановилась.

— Это точно магия. Иначе вы сильно ударились головой, пока шли сюда, — пробормотала Олвен. — Разговаривать с растениями… Конечно, мы чувствуем в них жизнь, душу, дарованную Богиней. Но мысли и чувства?

— Разумеется, — кивнул Эмрис. — И память.

— Как я говорила, наш… э-э… отец… — Я с трудом выдавила это слово. — Он обожал истории об острове. Возможно, он нашёл разрыв в границе между нашими мирами или случайно провалился через неё.

— Меня куда больше беспокоит то, как ведьма смогла открыть путь, — сжав губы, сказала Катриона. — Древние защитные чары всё ещё есть. Какой обман вы использовали? Разве вам недостаточно того, что ваш народ отравил нашу землю своими проклятиями?

— Постойте, — начала я. — Вы хотите сказать, что ведьмы прокляли Авалон, когда их изгнали? Сколько времени остров в таком состоянии?

Лицо Катрионы исказилось от ярости.

— Это было затянувшееся проклятие. Оно веками медленно изменяло землю в тени, пока два года назад не расцвело полностью.

— Это невозможно, — резко возразила Нева. — Ведьмы спасли Авалон. У них не было причин его уничтожать.

Её слова были подобны удару ножницами Олвен в самое сердце Катрионы.

Жрица вспыхнула от гнева, её лицо налилось краской.

— Спасли Авалон? Ваш народ предал Богиню, отказался от веры и теперь служит только себе!

— Ведьмы всё ещё верят, что Богиня существует и создала нас, — упрямо возразила Нева. — Просто мы больше не думаем, что она вмешивается в наши жизни. Мы сами выбираем свою судьбу.

— Тогда вы ничего не знаете об утешении, которое приносит вера в заботливую, всепрощающую Мать, которая всегда рядом и наблюдает за вами, — с холодной уверенностью сказала Катриона. — Какая грустная, тёмная жизнь.

— А вы ничего не знаете о нашей жизни, — резко ответила Нева, хотя выглядела так, будто вот-вот упадёт. — Вот что я вам скажу: без нас, как вы нас уничижительно называете, вашего рода больше бы не существовало, потому что вы отказались сделать то, что было необходимо. Так что не за что.

Катриона отпрянула, словно змея перед броском.

— О чём вы говорите? — спросила я, переводя взгляд с одной на другую.

— Я тоже ничего не понимаю, — признался Кабелл.

— И я, — добавил Эмрис, голос его доносился из-за нашей спины.

— Милостью Матери, только не это, — пробормотала Олвен. — Нам обязательно это обсуждать?

— Обязательно, — сказала Катриона, не сводя взгляда с Невы. — Расскажи им свою кровавую сказку. И расскажи правду.

— Обязательно расскажу, — холодно ответила Нева. — Ведьмы называют это Нерассказанной Историей. Предательство настолько болезненное, что память о нём была проклята и никогда не записывалась, даже в бессмертных летописях. Это можно только услышать, а не прочесть. Мне её рассказала моя тётя.

Нерассказанная История. Я видела эту фразу тысячи раз — ведьмы использовали её, говоря о своём изгнании, но никто из них никогда не записал саму историю.

— Что это? — спросила я. — Что за предательство?

— Это известно как Разрыв, — начала Нева.

— Как Отречение, — перебила её Катриона. — Мы называем это Отречением.

— Пусть будет так. Главное — не название, а история, — отмахнулась Нева, пальцы её сжались на краю стола. — А начинается эта история с друидов. С того, что они сделали.

Я подалась вперёд, слушая. Было хорошо известно, что как минимум один орден друидов пережил римское завоевание кельтских земель и укрылся в Авалоне, прежде чем Иной мир был отрезан от нашего.

Но о их практике мы знали лишь самые общие сведения. Друиды были лидерами, ясновидящими и рассказчиками. Хотя в древние времена среди них были женщины, это редкое исключение в преимущественно мужских орденах. В Бессмертиях нередко высмеивались их одежды, головные уборы и странные способы предсказаний, вроде гадания с капающими ложками. Среди ведьм даже ходила поговорка: «Угрюм, как друид».

— Вскоре после того, как они прибыли в Авалон, друиды, негодуя из-за утраты статуса, задумали мрачное дело. Они обратились к Повелителю Смерти, властелину Аннуна, царства злых мёртвых, — начала Нева. — Он даровал им тёмную магию, чтобы они могли свергнуть Верховную Жрицу и править островом. Они хотели превратить Авалон в место поклонения своему жестокому богу. И они попытались.

— Как именно? — спросил Кабелл.

— Раньше жриц было много, — пояснила Олвен, давая Неве передохнуть. — Авалон был местом мира, и у них не было причин бояться друидов, с которыми они работали бок о бок. Благодаря этому друиды смогли убить всех, кроме горстки жриц, включая тех, кто был лишь в обучении, пока они спали. А затем они…

Олвен на мгновение замолчала, сглотнув и выпрямив спину.

— Затем они убили каждую молодую девушку на острове, чтобы запугать тех, кто мог бы сопротивляться их власти. Они сделали это с помощью магии Повелителя Смерти, чтобы их души не смогли попасть к Матери-Богине.

— Чёрт возьми… — пробормотала я, взглянув на Кабелла. Его лицо было таким же бледным, как я себя чувствовала.

— Выжившие жрицы, включая Верховную Жрицу, укрылись в лесах, но разошлись во мнениях, что делать дальше, — продолжила Нева. — Видите ли, из-за строгих правил веры Богини…

— Как вы смеете! — воскликнула Катриона.

— Дайте ей закончить, — сказала Олвен, подняв примиряющую руку.

— Как я уже говорила, — продолжила Нева, — есть определённые убеждения, которые нужно разделять, чтобы сохранить милость Богини. В том числе нельзя использовать магию для эгоистичных целей или мести.

— Ага, теперь понятно, — сказал Эмрис. — Жрицы и ведьмы черпают силу из одной универсальной магии, но различаются в способах её применения.

— Именно, — подтвердила Катриона. — Мы используем магию для исцеления, возделывания острова и защиты окружающих.

— Именно поэтому девять жриц, возглавляемых Верховной Жрицей Вивиан, были готовы сдать остров друидам, чтобы прекратить убийства, — сказала Нева. — Но семь других, ведомых Морганой, сводной сестрой короля Артура, оправданно, — она сделала ударение на слове, — дали отпор, убили друидов и были изгнаны в смертный мир.

— Именно поэтому жриц Матери-Богини осталось только девять, — добавила Олвен. — Когда одна умирает, призывается другая. На это ушли века.

Нева вновь повернулась к Катрионе, борясь с сонной слабостью, но голос её звучал твёрдо:

— Моргана и другие любили Авалон. Они никогда бы не прокляли его.

— Какое проклятие могло бы быть столь мощным, чтобы превратить это место в пустошь? — спросила я.

Катриона, с ледяной решимостью, бросила ответ:

— Это не проклятие. Это наши мёртвые.

Глава 16