Дорога Костей (ЛП) - Винтерс Деми - Страница 3

Один из капитанов достал свиток и начал читать, его голос громко и чётко разносился по площади:

— По указу короля Ивара Железносердого, из великого рода морских королей Урка, сына короля Харальда из Норваланда и великого правителя королевства Исельдур, перед нами предстали Агнес Сврак, Лисбет Кир и Рагна Скули. Мы исполняем наш священный долг, вынося им приговор. Они обвиняются в сознательном использовании магии. — Капитан поднял взгляд на толпу. — Что скажете вы, жители Скарстада, об этих женщинах, которые так дерзко попирают законы нашего королевства? Этих женщинах, не признающих наши законы?

— Виновны! — скандировала толпа. Этот ритуал всегда был пустой формальностью. Никто никогда не просил освободить осуждённых.

С вынесением приговора Готи подошёл к первой осуждённой, извлекая из складок робы священный кинжал и золотую чашу. Женщина дёрнулась в своих оковах, её приглушённые мольбы становились всё более отчаянными, пока мужчина вскрывал вену на её внутреннем локте, собирая струящуюся кровь в чашу.

— Как и все Гальдра, они приговариваются к смерти через побивание камнями, — прогремел капитан. — Но сначала Пускание крови заплатит дань Королю Богов.

Пока толпа молча ждала, с вершины колокольни зловеще каркали вороны, а камень в руке Силлы становился невыносимо тяжёлым. Спустя долгую минуту чаша наполнилась, и Готи окунул пальцы в кровь, прежде чем провести ими по лбу женщины, оставляя серию линий и кругов — рунический символ, запрещающий ей вход в Священный Лес Урсира в загробной жизни. Лысый мужчина двинулся к алтарному камню, напевая на языке Урка, и вылил оставшуюся кровь на рунические надписи.

Когда Готи перешёл к следующей приговорённой, взгляд Силлы невольно устремился к багровой луже на помосте, кровь всё ещё медленно стекала с локтя первой женщины. Сколько еще раз это будет повторяться? Сколько мужчин и женщин должно умереть, чтобы насытить жажду крови Медвежьего Бога, чтобы утолить ненависть Ивара Железносердого к Гальдра?

Приглушённые крики приговорённых становились всё отчаяннее, всё настойчивее, и Силла поняла, что Готи выполнил свою роль и теперь обратился к толпе.

— Теперь вы докажете свою верность Урсиру и королю Ивару Железносердому их кровью! — Толпа взорвалась одобрительными криками, хотя некоторые выглядели просто покорными перед кровавой задачей, которая им предстояла.

Первый камень был брошен, нарушив напряжённое молчание площади. На мгновение перед глазами Силлы замелькали образы, в ушах зазвучали крики её матери. Стиснув зубы, она пыталась подавить воспоминания. Ей нельзя было развалиться на части, не здесь, не сейчас.

Летело все больше камней. Раздался влажный звук, за которым последовал приглушённый крик. Силла держала глаза опущенными, её рука крепко сжимала камень, пока крики толпы и вопли женщин сливались в чудовищную мелодию, от которой её передёргивало.

Двигаясь ближе к помосту вместе с остальной прислугой ярла Гуннелля, она краем глаза увидела, как Бера бросила свой камень. Но Силла застыла на месте, просто глядя вперёд.

Гнев вспыхнул внутри неё, словно высеченная искра. Неправильно. Всё это неправильно.

— Брось его, — сказала маленькая белокурая девочка. — Твоя кожа слишком нежная для позорного столба.

Силла глубоко вдохнула, отвела руку назад и швырнула камень в сторону помоста. Она не стала смотреть, попал ли он в цель.

Это продолжалось и продолжалось, бесконечным потоком крови и ярости. Над головой кричали вороны; кровь еще долго стекала с помоста после того, как крики женщин стихли; и продолжала стекать после того, как их избитые головы беспомощно склонились. Клитенары бродили среди толпы, выискивая тех, кто так и не бросил камень, пока тяжёлое послевкусие насилия висело в воздухе.

Голос капитана прорезал тишину:

— Пусть это станет предостережением для тех, кого манит искушение магии. Урсир уготовит вам судьбу, от которой вы не уйдёте. Вы заплатите кровью.

С этими словами зрелище закончилось, и толпа начала расходиться. Силла ощущала дрожь в каждом нерве, её ноги казались тяжёлыми, словно железо.

Силла представила, что сказала бы ей мама. Думай о тепле очага. О мыслях, которые согревают тебя изнутри.

Детёныши тюленей. Чихание. Запах книг.

Её мысли прервал крик. Силла, как и остальные, подняла глаза к небу, где по солнцу медленно полз силуэт. Свет был поглощён, оставив их в призрачных сумерках.

— Солнце украдено! — закричала женщина, и Силла наконец поняла — это было затмение.

— Суннвальд гневается! — раздался хриплый голос мужчины… знакомый голос. — Он показывает своё неодобрение этой бойне!

Сердце Силлы заколотилось, её взгляд устремился к капитанам Клитенаров, наблюдая за быстрой последовательностью жестов руками. Трое Клитенаров вытащили виновника из толпы, оттуда, где она в последний раз видела своего отца. Когда капитаны потащили мужчину к помосту, и она увидела его лицо, её охватила паника.

Это был Тольвик.

Силла с облегчением выдохнула, но тут же одёрнула себя. Нет, это был не её отец, но Тольвик был добрым и благородным человеком. К горлу подкатила тошнота, но она не могла отвести глаз, когда самый высокий из Клитенаров отсёк путы с одной из осуждённых. Тело упало с глухим стуком, конечности согнулись под неестественными углами. С пугающей сноровкой капитан принялся привязывать руки Тольвика к колоннам.

Но старик, казалось, только раззадорился.

— Старые боги этого не потерпят! Они уже наказывают нас долгими зимами!

— Молчать! — рявкнул капитан, с размаху ударив ладонью Тольвика по лицу.

Тот моргнул, а затем в его глазах вспыхнула решимость.

— Они очистят эти земли огнём! Это уже случалось раньше! И случится снова!

Желудок Силлы болезненно сжался, когда второй капитан подошёл к Тольвику и рывком раскрыл ему рот. Лезвие сверкнуло в воздухе, и крик старика поднялся до пронзительного визга, прежде чем оборваться сдавленным хрипом. Капитан повернулся к толпе, что-то упало с влажным шлепком. Лицо Тольвика появилось снова, и Силла с ужасом увидела, как из его рта струится кровь. Его язык. Они отрезали ему язык.

— У кого-то ещё есть мысли язычника, которые он хочет озвучить? — проревел капитан. Толпа замерла в гробовой тишине, а тень сдвинулась с солнца, снова заливая площадь золотым светом, странным и неправильным, учитывая мрачное настроение, нависшее над площадью.

— Есть только один истинный Бог, — выкрикнул Готи, вонзая нож в вену Тольвика. Кровь текла из его локтя в золотую чашу. — Король Богов. Бог Воитель.

Площадь окутала мёртвая тишина, пока Готи рисовал руну на лбу Тольвика и выливал кровь на алтарный камень. Один из капитанов передал ему перчатку, и Готи натянул её. Из стальных костяшек зловеще поблёскивали когти.

— Он Бог зубов и когтей. И имя ему — Урсир!

Отведи взгляд, уговаривала себя Силла, но не могла. Даже тогда, когда туника Тольвика была задрана, и когти вскрыли мягкую плоть его живота. Даже тогда, когда его внутренности, словно розовые извивающиеся угри, выплеснулись наружу. Тольвик кричал от боли, которая, казалось, проникала прямо в её кости, в самую душу.

Он всё ещё был жив, когда толпа начала покидать площадь.

Он всё ещё был жив, когда вороны спустились с небес.

Он всё ещё был жив, когда они начали пировать.

Силла пыталась вытеснить всё это из сознания, сосредоточив всю свою силу воли на синих юбках девушки впереди. Она разглядывала грубую ткань, считала разбросанные дырочки от искр очага. Оцепенев, Силла шагала за этими юбками по утоптанной дороге, через ворота частокола и вверх к усадьбе ярла Гуннелля. Было чудом, что её ноги вообще двигались, ведь онемение охватило всё её тело, а разум будто застыл.

Она не знала, как далеко прошла, когда монотонный звук прорезал её сознание. Маленькое жёлто-чёрное существо попало в поле её зрения. Ещё одна оса? Силла моргнула, когда оно зажужжало прямо перед её лицом и приземлилось на её нос.