Тактик 3 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 43

— Хрегонн, — скомандовал я. — Дверь твоя.

Гном-квиз не ответил. Он просто сделал шаг назад, потом шаг вперёд и с разбегу ударил в дверь плечом. Не просто плечом — всей своей бронированной квизовской массой и гневом.

Дерево затрещало, но выдержало, а вот петли — нет. Дверь дёрнулась и повисла, как гнилой зуб на ниточках, на смятых петлях. Всё наше продвижение к ложе заняло менее минуты.

— Ещё раз! — воодушевляющее прикрикнул его брат-квиз Мурранг.

Хрегонн снова отступил и ударил. На этот раз дверь не выдержала. С оглушительным треском она слетела с петель и рухнула внутрь, открывая нам проход в самое сердце вражеского логова.

А у меня успела проскользнуть мысль, что я понятия не имею, кто из братьев старше или младше… Вот сейчас помру и не узнаю…

За дверью оказался короткий, обитый бархатом коридор, ведущий прямо в ложу. Воздух здесь был густым от запаха крови, криков и страха.

Мы ворвались внутрь, не теряя ни секунды. Первым шёл Хрегонн, который сцапал выбитую дверь и использовал как импровизированный щит на случай вражеских стрел. За ним — я и Рэд. Сразу за нами — Мурранг. Мы были готовы к бою. Мы были готовы к тому, что нас встретит отчаянное сопротивление.

Но то, что мы увидели, превзошло все ожидания. Мы оказались прямо за спинами оставшихся гвардейцев, которые сбились в кучу в центре ложи и смотрели вверх, пытаясь отбиться от арбалетного дождя. Они не ждали удара с тыла. Они даже не слышали, как мы выбили дверь, за грохотом боя и криками толпы.

Мы ворвались в ложу в тот самый момент, когда десятки арбалетных болтов каждую секунду продолжали разить королевскую стражу. Мы были не просто штурмовой группой. Мы были молотом, который должен был ударить по наковальне, на которой уже лежали остатки вражеской армии.

Рэд резко засвистел, что означало перевод огня на второстепенные цели, на гвардейцев прикрытия, и прекратить обстреливать ложе.

Я первым ворвался в ложу, и на секунду замер, поражённый открывшейся картиной. Это был ад, написанный сумасшедшим художником. Воздух был густым и тяжёлым, его можно было резать ножом. Он был наполнен криками раненых, предсмертными хрипами, звоном стали и свистом последних арбалетных болтов, которые продолжали впиваться в стены, пол и человеческую плоть. На полу, покрытом дорогими коврами, теперь залитыми кровью, выли и ползали раненые аристократы в своих изорванных шелках и бархате. Перевёрнутые столы, разбитые кубки, разбросанная еда — всё смешалось в единую, отвратительную массу.

Выжившие гвардейцы, не больше полутора десятков, сбились в отчаянный круг в центре ложи, пытаясь организовать оборону вокруг опрокинутого трона, на котором умирал король, и двух фигур, стоявших рядом с ним — Цербера и начальника личной охраны, капитана Ирита. Они были похожи на загнанных в угол волков, готовых дорого продать свою жизнь.

В тот момент, когда мы ворвались, они всё ещё смотрели вверх, пытаясь защититься от невидимого врага. Они не видели нас. У нас была парочка драгоценных секунд.

Стрельба сместилась.

Болты перестали лететь в центр ложи. Теперь они били по флангам, по лучникам на стенах арены, по любой охране, находящейся вне ложи, отсекая любую возможную помощь и не давая нашим врагам сбежать. Рэд, как опытный командир, заранее проговорил это со стрелками, чтобы мы случайно не попали под дружественный огонь.

Гвардейцы, услышав свист Рэда и шум за спиной, наконец-то обернулись. На их лицах отразился ужас осознания. Они поняли, что враг не только наверху. Враг уже здесь, за их спинами.

Началась короткая, невероятно жестокая схватка в ограниченном пространстве. Здесь не было места для тактики, манёвров и красивых финтов. Только ярость, сталь и кровь. Это была мясорубка. Мои гномы, сильные и великолепно снаряжённые, свежие и, чего уж там, не раненые, обладали слишком уж явным преимуществом.

Клинки столкнулись, высекая искры.

Гномы-квизы, Мурранг и Хрегонн, были не просто воинами. Они были двумя живыми таранами. Они не пытались фехтовать. Хрегонн с ходу запустил выломанную дверь в ближайшего «клыка». После чего мои телохранители просто шли вперёд, работая своими тяжёлыми молотами. Каждый их удар был сокрушительным. Я видел, как молот Хрегонна обрушился на щит одного из гвардейцев. Щит разлетелся в щепки, а сам гвардеец отлетел назад, снося с ног двоих своих товарищей. Мурранг, размахнувшись, ударил другого по шлему. Раздался жуткий хруст, и гвардеец просто рухнул на пол, как мешок с костями. Они не сражались. Они проламывали оборону, как два слона против пехоты.

Я сам ринулся в бой, мой меч нашёл щель в доспехах одного из противников. Он захрипел и осел на пол. Рядом со мной, как берсерк рубился Рэд, чей изогнутый меч в паре с прямым задорно и зловеще свистели при взмахах.

Мы не были героями из баллад и это сражение никак нельзя было назвать справедливым. В этой ситуации мы были инструментом шлифовки исполнения плана, эдаким напильником. К тому же сражение в ложе — момент ответственный, никого, кроме нас, я тут себе не представлял.

Дисциплинированные, но деморализованные и застигнутые врасплох гвардейцы не могли противостоять яростному, скоординированному натиску. Гномы неутомимо сшибали или ломали их одного за другим, пока на ногах не осталось никого. Ложа затихла. Теперь были слышны только стоны раненых и наше тяжёлое дыхание.

Несколько раненых гвардейцев бросили оружие и стали, подняв руки, чтобы показать, что сдаются.

Враг разбит.

В центре ложи, в груде бархата и золотого шитья, хрипел, совершая последние вздохи, умирающий король Коннэбль. Стрела Хьёрби всё ещё торчала из его груди, и с каждым вздохом из его рта вырывались кровавые пузыри.

Так уж получилось, что в ходе драки кто-то из гномов неделикатно сшиб трон, откинув как досадную помеху и король оказался прижат к ограждению ложи, наклонён и лицом к арене. Его глаза, полные ужаса и непонимания, блуждали по арене, в центре которой стоял его враг, сын вождя — Хьёрби, тоже раненый, но живой и он внимательно смотрел на умирающего короля, серьёзно и даже хмуро.

Степняк не понимал, что происходит, что за суета, что все эти люди (и не люди, среди воинов Рэда отлично себя показали и орки), что за атака на ложу, а может быть даже и не пытался понять. Он просто с удовлетворением смотрел в угасающие глаза короля.

А вот король что-то понимал, он видел, как вокруг него в криках и хаосе гибнет его власть, его мир и даже тот факт, что его трон сбит с вертикального положения и наклонён — глубоко символичен.

Король Коннэбль умирал вместе со своей властью, без почёта и почтения.

Кровавый туман боя рассеялся. Мы стояли в центре ложи, по колено в трупах и обломках. Запах крови был таким густым, что, казалось, его можно было попробовать на вкус. Гномы хищно бросали взгляды на нескольких сдавшихся, показывая готовность в любую секунду возобновить сражение.

Но среди тел были ещё те, что представлял угрозу. Из груды трупов поднялись двое, всё ещё готовых сражаться.

Капитан Ирит, начальник личной охраны, верный цепной пёс короны. Он был ранен, из его плеча текла кровь, но он твёрдо стоял на ногах, обнажив свой длинный утончённый (как всё эльфийское) меч. Его лицо было бледным, но решительным. Он собирался умереть, защищая своего господина, несмотря на то, что тот уже был мёртв.

И рядом с ним, сбросив с себя тело мёртвого гвардейца, поднялся Рерс Файзеркосс по прозвищу Цербер. Его дорогой камзол был забрызган кровью, на лице — царапина.

Он понял, что его собственный, хитроумный план по захвату власти рухнул в бездну. Что его кто-то переиграл. Что он из охотника превратился в дичь. В его руке был взятый с павшего гвардейца полуторный меч, а в другой был зажат длинный, тонкий кинжал-стилет.

Несмотря на всю его славу палача и садиста, он выглядел милым и благопристойным мужчиной, а в его глазах не было страха.

Глава 21

Мрачный артефакт