Олигарх 6 (СИ) - Шерр Михаил - Страница 1

С организацией золотых работ в Миассе мне было необходимо ознакомиться лично по одной простой причине. Павел Петрович в этом деле скоро будет впереди планеты всей и надо четко понимать технический уровень нашей золотодобычи на Аляске по сравнению с Россией, которая сейчас один из мировых лидеров по добычи желтого металла.

За два дня я увидел всё что, что меня интересовало и убедился что светлейший князь Новосильский молодец.

В золотых делах я разбирался достаточно неплохо.

Во-первых, неоднократно таскал на прииски всякую всячину в своей первой жизни и почти всегда мучил вопросами сопровождающих, да и на приисках по возможности проявлял интерес к этим технологиям.

Во-вторых, после попадания я по максимуму использовал все имеющиеся возможности чтобы теоретически познакомиться с золотодобычей в России и мире, прочитав всю имеющуюся литературу на четырех языках: русском, английском, французском и немецком и пообщавшись со всеми доступными мне в Питере русскими специалистами.

Так что не безосновательно я считал себя специалистом в добычи золота и миасская экскурсия утвердила меня в этом мнении, ничего нового и непонятного я не увидел.

А вот горы отработанных золотоносных песков на том же Царево-Александровском прииске повергли меня в уныние, в этих отвалах содержатся тонны не извлеченного золота. И даже есть самородки, которые обозленные рабочие выбрасывают в отвалы когда им нагло за них не платят.

Но скоро Павел Петрович совершить свое открытие — золотистый чугун. Чиновники горного департамента в конечном итоге отвергнут эту перспективную технологию. А я предложу изобретателю внедрить её у меня. И в далекой перспективе возможно налажу переработку уральских золотоносных отвалов.

Больше до Иркутской губернии меня ничего пока не интересовало, кроме визита в Тобольск. Туда, сделав немалый крюк, я заезжал, чтобы убедиться что там уже родился будущий русский химический гений.

Планы начать строительство новой дороги в Сибирь от Челябинска я решил временно отставить. Пытаться принять участие в начавшейся сибирской «золотой лихорадке», например в местах на берегах Енисея, желания тоже не было. Да и пытаться что-либо делать на огромных пространствах от Урала до Иркутска сейчас бесполезно. Я уверен, что Государь-батюшка категорически настроен против моих дополнительных инициатив.

Поэтому мне надо быстрее добраться до Иркутска и заняться делом.

Но на почтовой станции перед Колыванью я неожиданно задержался, случайно встретив там Льва Ивановича Брусницына, как будут говорить в 21-ом веке, человека-легенду.

Лет двадцать назад он нашел первое в России россыпное золото, золотоносные пески реки Березовка и изобрел способ промывки золота из песка. С этого открытия началась эпоха открытий месторождений золота на Урале, а затем и в Сибири. И это происходило, особенно на Урале, при самом деятельном участии Льва Ивановича.

Сказать, что наши Государи не награждали Брусницына нельзя, он получал не один раз денежные премии от ста до трехсот рублей, награжден серебряной медалью и произведен в оберштейгеры. Сейчас он командирован на Алтай и в Енисейскую губернию для поисков новых месторождение золота.

По своему нынешнему положению оберштейгер Брусницын почти равен горному инженеру, это означает право на ношение офицерского мундира и освобождение от телесных наказаний, гарантированный достаточно приличный пенсион, государственное обеспечение и еще кое-какие существенные льготы, например перспективы образования и соответственно другого начала жизненного пути для детей.

Двое сыновей знаменитого рудознатца, Константин и Павел, определены за казенный счет учиться в Горной технической школе при Петербургском технологическом институте, учрежденной в 1834-ом году. А до этого они успели восемь лет поработать писцами на Екатеринбургских золотых приисках.

Но во многом Лев Иванович оставался таким же бесправным как все подневольные работники на приисках: молча иди куда велят и делай то, что велят. А срок твоей подневольной службы уже очень даже не малый — уже сорок лет.

Робкие предложения даровать ему дворянство были естественно проигнорированы. Когда император Александр Первый совершал свое знаменитое путешествие на Урал, то Льва Ивановича естественно Государю не представили и золотой дождь пролился на головы его начальников.

Знаменитому рудознатцу уже пятьдесят второй и он выработал положенные мастеровому тридцать пять лет и имеет право на пенсию и уже подавал прошение, но ему отказали и мало того послали за Урал искать новые золотые россыпи на Алтае и в Приенисье.

Кто такой господин Брусницын я знал и в первой своей жизни, без подробностей конечно.

Опасаясь застрять на какой-нибудь почтовой станции на бескрайних просторах Сибири, что было очень даже возможным, Иван Васильевич высылал вперед гонцов для обеспечения нашего проезда и перед Колыввнью этим делом ему пришлось заняться лично.

Вот таким образом он и столкнулся с господином рудознатцем, который вдрызг разругался со станционным смотрителем, который почему-то уже неделю принципиально не давал ему лошадей.

Иван Васильевич решил вмешаться и был ошарашен зашкаливающей наглостью смотрителя.

Угроза физической расправы быстро сбила спесь и наглость со всесильного властелина почтовой станции и растроганный неожиданной помощью Лев Иванович разоткровенничался с моим помощником, который сразу же решил, что господину рудознатцу необходимо познакомиться со мной.

Я не только знал, кто такой Лев Иванович, но и видел памятник установленный ему в Березовском и был потрясен сходством.

Передо мной сидел очень худой безмерно уставший человек, намного старше своих календарных пятидесяти, с потухшими бесцветными глазами. Но стоило мне спросить его об успехах сыновей, как он преобразился, глаза заблестели и сразу исчезла усталость.

Разговор незаметно перешел на российскую золотодобычу и я неожиданно рассказал Льву Ивановичу о найденном мною золоте Аляски и организации его добычи.

Выслушав меня, господин рудознатец достал чертежи своей промывочной машины и мы целых два часа разбирали её устройство. Лев Иванович тут же внес какие-то изменения в предлагаемую конструкцию.

Расставаясь, я посоветовал рудознатцу еще раз подать прошение об отставке. Он понял мою мысль и прямо спросил меня:

— Вы, ваша светлость, полагаете, что ваше ходатайство может поспособствовать?

— Обещать не буду, но поручу своим людям попробовать, — лишний раз обнадеживать старика совершенно не стоит, а вдруг ничего не получится. Наш Государь в своих решениях на самом деле бывает иногда не предсказуем.

Homo proponit, sed Deus disponit — человек предполагает, а Бог устраивает. В справедливости этого изречения мне пришлось убедится на своем опыте за наше сибирское путешествие.

Как мы не пытались составить хоть какую конкуренцию фельдъегерям Российской империи, но в Иркутске оказались только в конце последнего летнего месяца.

Двадцатого августа мы подъезжали к переправе через реку Бирюса, за которой начиналась Иркутская губерния.

Я уже очень устал от наверное нескончаемой сибирской дороги и решил отдохнуть в дилижансе. Подремав часок, я почувствовал себя намного лучше и решил дальше опять ехать верхом.

Когда я вышел из дилижанса, то не смог удержаться возглас восхищения от открывшейся картины. Дорога, по которой мы ехали, преобразилась. Передо мной было просто широчайшее шоссе и его ширина шестнадцать метров.

Примерно треть, а точнее ровно шесть метров, покрыты хорошо насыпанной качественной щебенкой, затем два метра ровного хорошо укатанной более мелкой щебенки с песком, еще шесть метров, но уже с каким-то твердым покрытием и заканчивается всё это еще двумя метрами щебня с песком.

Подошедший Иван Васильевич прокомментировал открывшуюся нам картину.