"Фантастика 2025-113". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Троян Михаил - Страница 13

− Так это тебе всё снилось? – спросила Элама, ёрзая от нетерпения.

− Не перебивай его, пусть расскажет, − оборвал её Ворон. – Может, узнаем что-нибудь интересное о мире даен.

− Точно, не перебивай! И так рассказывать непросто! Значит, как начал впадать в дрёму, шаги стали приближаться снова. Открываю глаза, они затихают. Самому интересно стало. Закрыл глаза – лежу… Шаги ближе, подходит к стене, проходит сквозь неё и останавливается у изголовья!

− А ты что? – выдохнула Элама.

− Я лежу, ни жив, ни мёртв. Думаю: что дальше будет? Глаза открыть боюсь, понимаю, что если сейчас увижу какую-нибудь рогатую рожу страшную, то буду ходить по этому селу завтра и всем улыбаться – рассудок не выдержит. А пока глаза закрыты, вроде как бы всё это видение. И тут подушка начинает проминаться, как будто тот, кто стоит надо мной, давит её руками или копытами, что там у него…

− Я бы такой визг подняла! А это не сон, случайно был?

− Какой там сон! По моей коже бегали стада мурашек! Вот это, думаю, попал! Посмотрел мир даен! Значит, проминается подушка, а я думаю лихорадочно, что мне делать. И осеняет меня мысль сделать отгоняющее нечисть заклинание. Произношу: «бойся и трепещи вида даен» и провожу пальцами правой руки по лбу, затем касаюсь большим и средним ключиц. Подушка замирает, а я думаю: а той ли я рукой жест сделал? Не левой надо ли было? И на всякий случай делаю тот же жест левой. И как я проделал то же левой рукой, сразу меня дёрнули за нос, вернее коснулись какими-то мягкими, нереальными пальцами! А так как я уже был сжатой пружиной, то хотел заорать во всё горло, а вместо этого лишь гыкнул и подскочил на кровати, хотя лежал ровно. На пару локтей подскочил! Потом пробовал, не получилось. В общем, явылетел на улицу. Так и просидел до восхода солнца, не сомкнув глаз. А потом месяца два, перед тем как заснуть, читал заклинание отгоняющее нечисть. Потому что боялся заснуть и опять столкнуться с этим… постельером.

− И что, не верит никто? – тихо спросила Элама.

− Хозяева сказали, что надо меньше пить, а потом два дня, по очереди к ним тоже постельер этот приходил.

− Нечего смеяться было, − тихо сказал кашит.

− Да… представляю, как это страшно, потусторонние силы лично для меня − жуть, − Элама смотрела на алые угли, приоткрыв рот.

− Я спать, − Ворон сидел с опущенной головой, затем прилёг. – Мегед, ты подежурь с Матэсом, а потом мы с Эламой, хорошо?

− Да спите… − я сам валился с ног, тяжёлые веки всё ползли вниз. Но нужно дежурить, лёл и скелеты – тут опасностей хватает.

Матэс через время тоже понурил голову, но Элама не спала. Она поглядывала то на огонь, то на меня.

− Мегед, − шепнула она. – Я боюсь спать!

− Это нормально, − я тоже говорил тихо. – Мёртвые не боятся. А мы должны испытывать страх.

− Ты не понимаешь! Я видящая! Тут везде опасно! И если вы ещё не слышите зовущих, то я их давно слышу!

− А ты поболтай с ними. Видишь, мы сидим у костра, живые. А ты их слышишь давно…

− Это ненормально, − она встала, подкинула дров в костёр. – Ещё не стемнело, а нас всех клонит в сон!

− Элама, − я решил этот разговор заканчивать. – Мы на камнях, нам ничего не угрожает.

− Мара в воздухе, − она смотрела на огонь. – Но нам деваться некуда, вот. Я не буду спать…

Мы молчали. Я поглядывал на варанисов, они уже улеглись, опустив головы на камни.

Хруст костей

Когда долину накрыла темнота, Элама так и сидела, вперив взгляд на тлеющие угли. Я боролся с тяжёлыми веками, они время от времени побеждали, заставляя медленно моргать, очень медленно.

Такого лица я никогда не видел… Женское лицо, не из нашего мира, я смотрел на него с любопытством. Большие, непропорциональные веки закрывали серые бессмысленные глаза. Губы пухлые, нос вытянут, а в рыжих волосах заплетены белые цветы. Лицо стало отдаляться, женщина оказала голой и с крылышками за спиной.

− Иди к нам, − тихо позвала, − у нас хорошо.

− Куда к вам?

− К нам, к нам. Сюда!

Я встал, присмотрелся. Впереди очертания лиц, ветки, корни и плоды. Похожи на яблоки, но какие-то чуждые, что ли. В этих очертаниях вдруг проступило ухмыляющееся лицо с длинным носом. Был виден меж ветвей лишь один глаз, но он смотрел на меня лукаво, как кот на масло.

− Я не пойду, − рука сжала воздух – меча при мне не было, кинжала тоже. Но я умею и так бить неплохо, кулаками. Сжав их, я стоял, но злобы не было. Лишь безотчётный слабый страх, вернее тревога в душе.

− Иди, иди сюда, у нас хорошо! Ты сможешь делать то, о чём мечтал при жизни!

При жизни? А я что, уже неживой, что ли? Вот это да! Я не помню, чтобы умирал! Что-то влекло меня вперёд, и я пошёл. Было интересно поглядеть, что же там хорошего в месте, куда увлечённо зовут. Голая женщина меня не увлекла, конечно. С такими веками и носом… Взгляд отсутствующий, а зовёт увлечённо. И хочется попробовать эти плоды необычные, аж слюна пошла!

Я шёл, а ветки всё также оставались недосягаемы вместе с плодами. Быстро устал, упал на колени, ударившись больно правым о камень. Боль вышвырнула сознание из наваждения. Я стоял на коленях недалеко от камней, а передо мной лежал мёртвый варанис, обвитый корнями. То, что в возчике уже нет жизни, догадаться было несложно – он наполовину был высушен, как мумия. Обе луны освещали бледным светом долину, а яркие звёзды холодно поблёскивали.

Вскочив как ошпаренный, я побежал к камням. Варанисов на месте не было. Костёр потух, Ворон и Матэс спали у кострища, а вот Эламы не было.

− Ворон! Матэс! – Я пнул их по очереди. – Вставайте! Элама!

Они не просыпались. Матэс что-то пробормотал, а Ворон даже не шевельнулся, словно труп.

− Подъём! − заорал я, попинав обоих посильнее. С трудом оба продрали глаза, поднялись.

− Что? Где? – Матэс глядел непонимающе, тёр глаза.

− Элама! Пропала!

− Сейчас найду… − Ворон встал, потянул носом воздух, принюхиваясь. – Пошли!

Он шёл уверенно вперёд, мы за ним, выхватив оружие. Элама лежала шагах в пятнадцати от камней, корни выбрались из земли, обвили её.

− Ещё жива! – Ворон ножом срезал корни-щупальца, поднял Эламу на руки. Когда принёс к кострищу, она дышала ровно.

После длительного и усердного похлопывания по щекам, она заморгала, затем села, закрываясь руками.

− Ворон! – Элама обхватила любимого, прижалась. – Нужно уходить отсюда! Тут всё мёртвое! Нужно идти к замку, иначе мы не переживём эту ночь!

− Ты видящая, − Ворон обнимал, успокаивал. – Расскажи, расскажи всё!

− Это я варанисов отвязала, а потом сама пошла… Звали, звали меня с обеда, но я молчала. Трудно противиться. А тут… тут скопление корней!

− Куда уйти, куда?

− К замку, я же сказала! – Элама кинулась к своей походной сумке, достала небольшой кувшинчик. Когда опрокинула, сделала несколько жадных глотков.

− Пейте! Это бодрит! Два-три глотка, не больше!

Мы по очереди приложились к кувшинчику, пока пили, Элама достала жёлтый цветок, который сразу осветил всё вокруг на двадцать шагов. Его называют дыхание дракона, я несколько раз видел такой.

− Я проведу вас! Выбрасывайте всё кроме оружия и воды! Она сняла нагрудник. – Доспехи кидайте, ведь пешком потопаем.

Ну, уж нет! Доспех Терзаная я не брошу, да и черепушку нужно тащить в сумке. Шлем остался на седле, поножи я скинул, а вот наручи оставил. Я без них никуда – выставляю руки, когда не успеваю парировать удар оружием. Больно, бывает, один раз в локте сустав выбил, но зато живой.

Выбросив из сумки еду, я забросил утренние звёзды на плечи, сумку на левое, в руки арбалет, зарядил красными болтами. В ложе умещалось десять зарядов. Взвёл тетиву.

Элама пошла впереди, её цветок освещал ярко эту мертвенно-бледную долину.

Мы шли примерно треть ночи, может, больше. По пути встречали небольшие озерца с водой ядовито-синего цвета.