Я не играю! (СИ) - "Pantianack" - Страница 62

— И что думаешь?

— Во-первых, я уже как-то незаметно перерос этап, когда мне действительно помогла бы такая прокачка. Во-вторых, в данжах есть боссы, за которых разово платят по двадцать штук, что для меня выравнивает баланс. Так что верите или нет, в городе по ночам шакалят другие игроки.

— Я тебе верю, — проскрипел Марьянов. — Но если ты ещё раз вот так вот сорвёшься… Я узнаю и второго шанса у тебя не будет. Ты либо звонишь мне, либо ждёшь спецназ по твою душу, понял?

— Это нормально.

— А ещё с этого дня ты работаешь на меня. Вот, не теряй. — мужчина достал из нагрудного кармана противоударный сотовый телефон. — О каждом посещении другого мира докладывать будешь заблаговременно. Понял?

— Вполне. Завтра во сколько продолжим?

— После обеда приедут научники, будем тебя штангенциркулем измерять и на вещества иголками тыкать, раз ты такой на всё согласный.

— Будто бы у меня выбор есть.

— Нет у тебя выбора. Если бы не те четверо, мы бы тебя мягче принимали, но даже в том случае твои данные слишком ценны и нужны были ещё месяц назад.

— Понимаю.

— Тогда скажи, а сам-то на что рассчитывал, когда возвращался обратно?

Я усмехнулся.

— Надеялся, что сумею доказать свою экономическую рентабельность, — и протянул капитану мешочек золотых монет. Тех самых, что по двадцать грамм и три девятки каждая. — А уж для местных властей, которые станут меня покрывать, или для государственного бюджета — это уже дело десятое.

— Не патриотично. — усмехнулся службист.

— Зато практично. Но через госбюджет как-то даже спокойнее. Того и гляди оформят меня, как самозанятого сталкера, буду сдавать хабар официальному скупщику, платить налоги и спать спокойно. Зря что ли я весь инвентарь золотом и антиквариатом с утра забил?

— В смысле? Ты что, целый день ходишь с золотом, распиханным по карманам и ни одна рамка не пикнула?

— Ага. При мне сейчас кубометр материальных ценностей. Без учёта пустот.

— А чего раньше молчал?

— Не молчал. Мы разговаривали целый день, — резонно возразил я.

Капитан помолчал ещё какое-то время, видимо представляя, что у меня могло быть при себе вместо ценного барахла. Прижал ладони к лицу и с силой потёр.

— Приходи с утра. Будем опись составлять. И расскажешь об этой «механике» всё, что знаешь сам. И больше никаких новых вводных на сегодня, а то отправлю спать в изолятор!

— Ладно-ладно! Что вы сразу изолятор-то. К тому же больше двух дней вы меня там всё равно не продержите…

ФСБ-шник на это замечание только скрипнул зубами.

— Завтра в семь утра. Как штык.

И строевым шагом отправился в сторону отделения. Я же уселся за руль и несколько минут просто смотрел перед собой, не веря, что удалось отделаться настолько легко! Быть на крючке у правительства? Пфх! Да пусть! Пусть ставят на учёт, берут кровь, сколько смогут откачать! Пусть выкупают у меня барахло по самым выгодным для себя ценам! Главное, что я могу вернуться и не ждать по эту сторону роту автоматчиков! Потому что рассказал я Марьянову чистую правду: вместе с Игрой в мой маленький мир вернулась и сама жизнь! И я пипец, как не хотел потерять её снова!

Не хочу описывать всё, что вывалил на стол уважаемой приёмной комиссии, но мне удалось впечатлить неблагодарную публику. Монеты, подсвечники, картины, гобелены… Да даже когда я в первый раз вываливал это всё на землю, перед боем с мимиком, сам слегка очешуел от количества барахла. Впрочем, цену этому всему мне пока что узнать не судьба, так как до обеда мы только описывать материальные ценности закончили, ну а потом привезли московских вивисекторов и жизнь быстро стала ещё интереснее. У меня взяли кровь, волосы, отпечатки пальцев, сфотографировали в профиль и анфас, затребовали все имеющиеся по мне данные изо всех инстанций, обклеили датчиками, просветили рентгенами, МРТ, КТ… затем повезли в какой-то спортклуб из которого выгнали всех качков, дрищей, фитоняшек и прочую фауну. С интересом энтомологов посмотрели, как я навернулся с беговой дорожки, потому что у меня кончилась стамина. Заставили объяснить, почему она кончилась, потом почему так же быстро восстановилась. Затем с дорожки перешли на стадион, где я намотал четыре километра и не запыхался, потому что постоянно переходил с трусцы на спринт… А когда учёные мужи поняли, что так весело можно провести весь оставшийся день, все дружной компанией вернулись в спортзал.

От груди я, оказывается, жму сто двадцать килограмм. На раз. Потом ещё на раз. И ещё на раз… И так до тех пор, пока не надоест ставить снаряд на крючья и поднимать его снова. А вот чтобы сделать два раза чистыми потребовалось уменьшить вес штанги на треть. Но вот шестьдесят килограмм я уже пожал на пятёрочку. Сорок пошло на десять раз, тридцать и меньше — восемь. И это был как бы нижний предел количества действий. С тягой вышло примерно то же самое. Приседать со штангой не разрешили.

Тестировавший меня в это время большой человек от министерства спорта изрядно окосел от таких вывертов, долго и упорно трогал меня за всякое мягкое, проверяя, как на моей тушке сказались предшествующие пытки. А они не сказались ровно никак. Внешне. Вспотел немного, покраснел и… всё. Изрядно просела общая полоска выносливости, что сказалось на состоянии в целом, но это всё, о чём я был вынужден сообщить большой комиссии.

И уж тем более ни о каких «+1» к силе речи не шло.

По итогам дня у тестировщиков на руках осталась тонна отснятого, надиктованного, выдоенного с кровью и записанного материала, а меня, жутко голодного, отпустили домой с обязательством прибыть по первому звонку на следующий день. У меня на руках в свою очередь осталась опись «принятых для оценки и дальнейшего изучения военных трофеев» (именно трофеев и именно военных! Не какая-то там мародёрка, понимать надо, да.) за подписями начальника полиции, капитана ФСБ и кладовщика, немного подточенная полоска здоровья и… официальная версия моего отсутствия в городе во время расследования смерти Синицына со товарищи. Оказывается, я после прощания с друзьями сразу же сдался властям и самолично поехал в Москву своим ходом, о чём уже были готовы свидетельства в виде снимков дорожных камер в разное время дня и ночи по всему маршруту от Ромодановска до Москвы. Даже пара штрафов за превышение скорости обнаружилась.

Про то, что пришлось написать бумагу, в которой я соглашаюсь всячески содействовать Федеральной Службе Безопасности по делу о «массовом игровом психозе» вплоть до окончания расследования подробно останавливаться не буду. Бумажка здесь — скорее дань традиции, чем дополнительное ярмо на моей шее, но… кто вообще мог предполагать, что после того, как мне фактически простили массовую расправу, назовём вещи своими именами, будет по-другому?

Ну и проверять на прочность меня пока не стали, наверное, решили отложить этот момент на следующий раунд. А то в этот раз вокруг было слишком мало вооружённой охраны, того глядишь и отмахаюсь. Шутка. Надеюсь.

А вот под конец дня случилось неожиданное. Когда меня наконец-то отпустили из здания фитнес-центра, у входа меня уже ждали. Высокий мужчина, самый настоящий славянский шкаф, у которого на лице было написано что-то вроде «я слежу за тобой» и выпирала квадратная челюсть вместо автоматной очереди выпустил на меня… двух девушек, которые неожиданно накинулись на меня и начали обнимать!

— Живой! — повторяла Эльза.

— Вернулся! — вторила ей Марина.

— Бдхк! — кряхтел я под напором красавиц. Даже интерфейс заморгал, когда у меня на шее повисли эти прелести, которых неизвестно как вообще запустили на охраняемую территорию. Ну или мне показалось, что он моргнул, когда моргнул уже я, всё снова было так, как я уже привык, а девушки вернулись под сень приведшего их «шкафа».

— Тоже очень рад вас видеть, девочки, — смутился я под тяжёлым взглядом мужчины.