Хозяин пустоши - Д Алекс - Страница 9

– Знаешь, Дерби, – кивает он с пугающей ухмылкой. – Потому что была там. Ты – часть программы. Как и я.

Харпер замолкает, а мне становится трудно дышать. Его слова не просто звучат, они проникают внутрь, цепляются за что-то глубоко спрятанное, запретное. Каждая фраза словно запускает скрытый внутри механизм, отпирая замки, о существовании которых я и не подозревала. Перед глазами всё плывёт. Пространство дрожит и расплывается, как воздух над раскалённым асфальтом. Свет слабеет. Вагон будто сжимается, и в ту же секунду его заполняет вязкая давящая тьма.

«– Волнуешься? – Гейб ободряюще подмигивает мне, на секунду отойдя от образа строгого главы Водного Щита. Я надеялась, что на первое занятие меня отведёт отец, но у него, как обычно, оказалось слишком много дел. Гейб – неплохая альтернатива. Он нравится мне больше, чем все остальные из окружения президента.

– Ни капли. Это же моя мечта, – вздёрнув подбородок, храбрюсь я.

Хотя немного лукавлю. Волнуюсь, и ещё как. Неизвестно, как примут меня другие кадеты. Это с Дрейком можно быть просто собой, а с живыми людьми куда сложнее выстраивать коммуникации. Я не умею, не привыкла, но придется научиться, если хочу стать такой же сильной, каким был мой брат. От мыслей об Эрике сердце сжимает привычная боль, но сейчас не время и не место для слабости и скорби.

– Готова?

– Да, – утвердительно киваю я.

Гейб кладёт ладонь на моё плечо и мягко подталкивает вперёд. Мы неторопливо заходим в зал, где каждое движение отзывается гулким эхом. Просторное помещение вытянуто в длину, стены идеально гладкие, белые, как в операционной. Освещение льётся сверху: ровное, холодное, охватывающее собой каждый угол. Здесь точно не спрячешься. Все на виду.

По периметру я замечаю панели наблюдения, вмонтированные в потолок и стены. Насчитываю не менее десяти камер, но уверена, что их на самом деле значительно больше. Между панелями встроены динамики и световые модули, благодаря чему голос инструктора может звучать отовсюду. Пол прорезинен, в центре расположен боевой ринг, чуть дальше находится зона многофункциональных тренажёров. Маты уложены в ровные линии, словно части единой схемы. Всё здесь направлено на одну цель: тренировать, отслеживать, контролировать. Идеальное место, чтобы не забывать, зачем ты здесь.

В дальней части зала, возле стенда с индивидуальными ячейками, стоят восемь человек. На вид им от двенадцати до четырнадцати лет. Одеты в такие же комбинезоны, как у меня, но при этом белой вороной чувствую себя только я.

Гейб шагает вперёд.

– Пятая группа, – громко произносит он. – С этого дня Ариадна Дерби будет обучаться вместе с вами.

Молчание. Кто-то чуть дергает бровью, кто-то остаётся неподвижен, как манекен. Я ощущаю на себе колючие, оценивающие взгляды, но не тушуюсь, а с достоинством расправляю плечи. Я изначально понимала, что здесь никто не будет хлопать в ладоши от перспективы оказаться в одной команде с дочерью президента.

Гейб отчетливо и неспешно представляет мне каждого из кадетов. Я автоматически запоминаю имена. Амара, Финн, Юлин, Дилан, Кассандра, Зак, Теона и Шон. Внешне они настолько разные, что у меня не возникает сложностей с тем, чтобы правильно соотнести их всех. Кто-то стоит с прямой спиной и сжатыми кулаками, кто-то отводит взгляд, пряча напряжение за безразличием. У каждого своя манера держаться, своя тишина, свой способ показать, что он не слабее остальных.

Амара сдержанна, будто всё уже проанализировала и сделала выводы. Финн слегка отстранён и погружен в свои мысли. Юлин смотрит мимо меня, словно я прозрачна. Дилан, наоборот, – дерзко и с вызовом. Кассандра выглядит робкой и тихой, но меня поразили ее глаза – наблюдательные и слишком взрослые. Я замечаю длинный свежий шрам, пересекающий щеку, и непроизвольно вздрагиваю.

– Во время спарринга один из кадетов забыл надеть наконечник на рапиру, – тихо поясняет Гейб, уловив мой взгляд. – Никогда не вступай в бой, пока не убедишься, что все меры предосторожности соблюдены.

Сочувственно улыбаюсь Кассандре и переключаю внимание на Зака, стройного невысокого парня, который откровенно скучает. Теона смотрит на меня со сдержанным любопытством. И только Шон открыто улыбается, кивая мне с тем непринужденным добродушием, которое мне сейчас так жизненно необходимо.

Я чуть расслабляюсь – один приветственный жест, и уже не так страшно и одиноко.

– Ваш инструктор задерживается, но с минуты на минуту будет здесь, – сообщает Гейб. – А пока помогите Ариадне немного освоиться.

– Всё будет норм, принцесса. Мы не кусаемся. Почти. – Бросает Шон с лёгкой заговорщической улыбкой. Шагнув вперед, он протягивает руку. – Держись рядом, Дерби, и не пропадешь.

Я не успеваю ответить, – в следующую секунду срабатывает магнитный замок. В дальнем конце зала открываются створки, и в образовавшийся проход вползает холодный поток воздуха, а за ним появляется высокий парень. Взрослый. Гораздо старше остальных. Походка чеканная, как на плацу, движения безупречно отточены. Атлетическое телосложение, тёмная форма, глаза, как зеленый лёд. Понятия не имею, кто он, однако уже чувствую: с ним лучше не спорить, хотя, зная себя, я определённо рискну.

– Явился, – с плохо скрываемым раздражением бурчит Шон, буравя взглядом вошедшего. – Держись от него подальше, принцесса, – шепчет мне напоследок. – Он тот ещё говнюк.

Шон успевает отступить, прежде чем незнакомец оказывается передо мной.

– Ариадна Дерби, – констатирует «тот еще говнюк», словно сверяя данные с уже изученным личным досье. Ни вопроса, ни приветствия – лишь утверждение очевидного факта.

– Значит, ты и есть наш инструктор? – с высокомерной ноткой спрашиваю я.

Незнакомец чуть склоняет голову набок, скользит по мне взглядом сверху вниз, медленно, будто выискивает недостатки. Я рефлекторно приосаниваюсь, стараясь выглядеть не менее уверенно, чем он, хотя все внутренности от волнения сжимаются в комок.

– Угадала. Меня зовут Кайлер Харпер, – сухо представляется он и переводит взгляд на остальных. – Пятая группа, по секторам. Базовая схема: реакция, ловкость, координация. Десять минут – и чтобы я не слышал, как вы дышите. Дерби, на гравиметрический подъёмник[7]. Посмотрим, сколько ты продержишься.

Хотите знать, что было дальше?

Я не продержалась и минуты, свалившись с шестиугольной платформы на мат».

– Твою ж мать, – выдыхаю я, тряхнув головой и прижав пальцы к пульсирующим вискам.

Чем ярче и отчётливее всплывают в памяти фрагменты воспоминаний, тем гуще и плотнее становится тьма в покачивающемся вагоне. Она будто сжимается со всех сторон, давит, вползает под кожу. Напряжение и ощущение опасности растут в геометрической прогрессии.

– Что ты вспомнила? – внезапно раздаётся совсем рядом голос Харпера. Спокойный, как водная гладь перед штормом.

«Тот еще говнюк». Черт, как же точно, Шон. Как же точно…

Я вздрагиваю. Мурашки пробегают по спине: холодные, колючие; губы шевелятся сами по себе:

– Тебя… Нас. Всех. Пятую группу. Команда… все было предрешено.

Голос звучит, как чужой. Словно не я произношу слова и фразы, а что-то, пробудившееся глубоко под кожей и выбравшееся из тайников сознания.

– Как? – задушенно шепчу я. – Как это возможно? И насколько реально?

Ответа нет. Только глухое, плотное молчание, которое давит сильнее слов. Тяжелее брони, крепче любых стен. Оно сжимается вокруг меня кольцом, не оставляя выхода. Разум замолкает. Все внутренние процессы, которые ещё секунду назад пытались распределить происходящее по кусочкам, захлопываются один за другим. Сознание раздваивается, и я не уверена, что могу различить, где правда, а где внедренная картинка. Какие фрагменты действительно мои, а какие подброшены, аккуратно встроены, как вирусный код в чистую систему. Мне кажется, если копнуть глубже, я найду чужую подпись в самом центре своей памяти. Что-то, что никогда не принадлежало мне, но стало основой. Каждое лицо, каждый голос из прошлого, – теперь под сомнением. Слишком живое, чтобы быть ложью. Слишком болезненное, чтобы быть фантазией. Слишком цельное, чтобы быть сном.