Лиллехейм. Кровь семьи - Ободников Николай - Страница 1

1.

В баре было шумно, но Эмма всё равно услышала вздох, с которым за стойку плюхнулся парень. Его серые насмешливые глаза, будто два посланника грозового неба, поймали ее лицо в прицел. Губы расплылись в улыбке. Бор и Юлиус, сидевшие слева, насторожились.

– Чего-то хотел, милый? – спросила Эмма.

Она провела соломинкой по губам, изображая порочную невинность. Парня эта игра не тронула. Он брезгливо скосился на их бокалы.

– А есть что-нибудь повеселее, чем это пойло?

– А почему ты спрашиваешь об этом меня, красавчик?

– Потому что от тебя вкусно пахнет – свежей печенью и травкой на солнце.

Между бровями Эммы пролегла морщинка. Сама девушка пыталась понять, с кем имеет дело. Ей было немногим за тридцать, но она уже повидала вот таких блаженных, заложников хихикающих ангелов. Это либо ее клиент, либо ее проблема. А проблемы ей ни к чему.

Прежде чем Эмма успела сказать что-либо, в разговор включился бармен. Он навалился тушей на стойку. Железные пуговицы его жилетки защелкали, цепляясь за бортик.

– Пойло подают на ферме, сынок. В свинарниках, где рожала твоя мамаша. Или покупай что дают, или проваливай.

– Как скажешь, папаня, – ответил парень. – Но не слишком-то грей уши, пока их не надрали, договорились?

Бармен открыл было рот и осекся.

Снаружи завыли волки.

Их тоскливые голоса, воспевавшие красоту ночи и кровь, были слышны даже сквозь громкую музыку. Несмотря на легкий октябрьский морозец, типичный для горно-лесистой местности Норвегии, окна зала были приоткрыты. В ночь утекали литры перегретого воздуха, смешанного с сигаретным дымом. Заслышав вой, многие побледнели. Компашка в дальнем углу теснее сдвинула стулья.

– Когда-нибудь они вернутся в свой адский загон – но не этой ночью. Чертовы волки. – Бармен утратил интерес к разговору. – Берегите яйца, друзья.

Бор оскалился. Клацнул желтоватыми зубами.

– Да мы сами кому хошь причиндалы пооткусываем. – Он обнял Юлиуса. – Так ведь, бро?

Тот закивал и задрал футболку, показывая рукоятку револьвера, вжимавшуюся в мясистый живот. После этого Юлиус рыгнул, изображая рычание. Бор расхохотался.

Бармен устало выдохнул:

– Неместные, стало быть? Если вы не заметили, моя забегаловка находится в глуши. Тому две причины. Первая: чтобы джентльмены вроде вас не мешали добропорядочным жителям Альты. И вторая: чтобы нас не сожрали с наступлением темноты. Эти волки не боятся оружия.

– Кого это – нас? – Эмма отметила, что парень с необычными глазами с интересом слушает бармена.

– Ну, тех, кто считает, будто закон ограничивает свободу.

– И мы, по-твоему, из таких? Из тех, кто ищет свободу?

– Вы из тех, кто зарабатывает как умеет. Прошу прощения, фру, если напугал.

Эмма пожала плечиками:

– Яйца есть и у меня, а не только у твоих загадочных волков.

Бармен окинул ее безразличным взглядом и потащился к другому концу стойки, где уже недовольно стучали пустой тарой. Эмма опять посмотрела на парня.

– Так и о чём ты говорил, красавчик?

– Я говорил о том, что хочу скупить весь твой товар, крошка.

Бор и Юлиус с подозрением уставились на парня, развалившегося на барном стуле так, словно это трон. Волосатая пятерня Юлиуса полезла под футболку.

– А ты заложил мамину стиралку на колесах, красавчик? – поинтересовалась Эмма. – Сколько тебе лет?

Вопрос, казалось, удивил парня. Его взгляд обратился куда-то вглубь. Наконец серые глаза – куда более холодные, чем у норвежцев – прояснились.

– Двадцать шесть. Думаю, сейчас мой календарный возраст и внешность полностью совпали.

Юлиус вытаращил глаза и расхохотался. Его рука оставила револьвер в покое, почесала живот и вернулась к бокалу. Бор с ухмылкой покачал головой. Только Эмма не нашла в этом ничего забавного. Она внимательно изучала незнакомца. От него странно пахло.

Камнями.

Холодными, свежими камнями, только что вылущенными горным ручьем.

– Вы крутились сегодня у школ. Хегессбаккен, Лиллендвейн, Клокгер – обширный такой маршрут. Общеобразовательные, частные – без разбору. – Улыбка парня стала пугающей. – Явно же искали кого-то безбашенного, чтобы он представлял ваш товар на витрине, не привлекая лишнего внимания. Так это я, господа.

Эмма кивнула. Она молчаливо направилась к выходу из бара. Подручные и парень тоже вышли.

Под ботинками скрипели камешки парковки, схваченные морозцем. Небо вызвездило. Тысячи сверкающих звезд порождали на подступах к бару неясные тени. Свет неоновой вывески «Крутосваренные» тускло отражался в ледке лужицы. Эмма повела всех к столикам для пикников. Там начинался лес – непролазный и зловещий, как кошмар.

– Как тебя зовут, красавчик?

– Вигго. – Изо рта парня вырвалось облачко пара.

– Так ты покупатель или будущий работник, Вигго?

– Ты мне скажи, лапуля.

– Я думаю, это скажут мои ребятки.

Юлиус пихнул парня в спину. Толчок получился довольно сильным, но Вигго ловко переставил ноги и не грохнулся на живот, как было задумано. Он обернулся, демонстрируя широченную улыбку, от которой мороз шел по коже.

Бор и Юлиус тоже заулыбались, доставая оружие.

Вигго поднял руки. Лес встревоженно зашумел, когда верхушки деревьев затопил ночной ветер. Со стороны гор, носивших название Пики Митбо, раздался волчий вой. Он тек вместе с ветром, образуя с ним одну нескончаемую реку, змеясь средь камней и дрожащей хвои.

– Волчий ветер, – неожиданно вырвалось у Эммы. Она поежилась. – Постой пока там, Вигго. Мальчики?

– Мы думаем, ты – коп, – лениво изрек Бор, поигрывая револьвером. – Какие планы на дальнейшую жизнь, а, коп? Не хочешь раздеться? Вдруг ты весь в микрофонах, как в лишаях.

– Какой же я коп? – скривился Вигго. – Мне с копами никак нельзя. Я лишь хочу немного подзаработать.

– Скинь свои шмотки, Вигго, и покажи, что ты чист, – приказала Эмма.

Вигго кивнул.

В нём произошли неуловимые изменения. Теперь он смотрел так, словно нечто внутри готовилось к прыжку. Впрочем, это не мешало ему без лишней спешки сбросить джинсовую куртку с утепленным воротником. Следом он скинул футболку. Эмме нравилось то, что она видит. Вигго – если только это его настоящее имя – был хорош. Такой вполне мог заниматься плаванием или расхаживать по подиуму.

Эмма махнула рукой:

– Ладно, можешь не продолжать. Вернемся в бар и поговорим о деле. Ты же не против испытательного срока, красавчик?

– Конечно же, не против. Но я не закончил.

Парень стянул ботинки и откинул их. Его босые ступни коснулись подмороженных камешков парковки, одним только своим видом вызывая озноб. Руки Вигго легли на пряжку ремня.

– Че творишь, чудик? – опешил Бор. – Тебе же сказали: довольно, поговорим о деле.

– Так мы и говорим. – Вигго выдернул ноги из штанин джинсов. – Вот какой прок от школ? Неужели все взрослые закончились? Или это какая-то месть за собственное хреновое детство?

Теперь он стоял абсолютно голый.

Несмотря на это обстоятельство, Вигго не выглядел беззащитным. Он определенно находился в родной стихии, стоя вот так – на холодных камешках, под сияющими звездами, полностью лишенный одежды, с той долей свободы в глазах, которой обладает лишь человек с душой наивного зверя.

До Эммы кое-что дошло. Парень просто-напросто пудрил им мозги.

– Знаешь, Вигго, мы могли бы с тобой славно развлечься. Но ты явно хочешь чего-то другого. Мальчики, наше собеседование закончено.

– Занести его в картотеку? – важно осведомился Бор.

– И поглубже.

Мрак позади Вигго всколыхнулся, словно накатила волна огромного черного моря. Показалась девушка. Она выплыла из ночного небытия, как фарфоровое привидение. И она тоже была обнажена. Ночь, чужаки, морозец, камешки парковки под ногами – всё это не беспокоило ее. Волосы девушки напоминали серебрившуюся гриву.