Реквием - Гамильтон Эдмонд Мур - Страница 2
- Предыдущая
- 2/5
- Следующая
С мостика он смотрел на серую планету и ее спутник. Затем спросил Дарноу:
— Вы говорили что-то об определенном месте, где хотели бы приземлиться?
Историк поднял голову и начал произносить торжественную, старомодную речь:
— Вы видите там континент? На его побережье было очень много больших городов, таких, как Нью-Йорк.
Келлон вспомнил это название. Давным-давно он учил его на уроках истории в школе.
Палец Дарноу уткнулся в карту.
— Если бы вы могли приземлиться здесь, прямо на острове…
Келлон внимательно изучил рельеф, затем покачал головой.
— Слишком низко. Скоро будет прилив. Мы не можем рисковать. Но вот та точка на материке может нам подойти.
Дарноу выглядел разочарованным.
— Надеюсь, что вы правы.
Келлон приказал Ринею произвести расчеты для посадки, затем скептически спросил Дарноу:
— Вы, надеюсь, не рассчитываете найти очень много в руинах этих древних городов, после того как они простояли подо льдом две тысячи лет?
— Конечно, города были сильно повреждены, — согласился ученый, — но, возможно, сохранилось огромное количество реликтов. Я мог бы годами проводить там исследования…
— У нас не так много времени, только несколько месяцев, прежде чем эта планета подойдет слишком близко к солнцу, — сказал Келлон, а про себя добавил: «И слава Богу».
Корабль опускался по точно рассчитанной траектории. За бортом выла атмосфера, бурлили и кипели вихри, метались облака. Корабль миновал облачный слой и направился к мрачной коричневой равнине, покрытой белыми пятнами снежников. Где-то далеко впереди мерцал серый океан. Корабль совершил посадку. Зависло гробовое молчание, которое всегда следует за остановкой двигателей.
Келлон посмотрел на Ринея, который на минуту оторвался от пульта управления. На его лице было написано легкое удивление.
— Давление, кислород, влажность — все параметры благоприятные.
Затем он добавил:
— Ну конечно же, ведь когда-то на этой планете жили люди.
Келлон кивнул и сказал:
— Мы с доктором Дарноу выйдем первыми. Вирессон, постарайтесь удержать наших пассажиров внутри.
Когда Келлон и Дарноу подошли к нижнему шлюзу, они услышали недовольный шум, донесшийся из кают-компании. Келлон понял, что Вирессону приходится нелегко. Эти люди не привыкли слышать «нет», и он мог представить их негодование.
Когда они вышли из шлюза, холодный пронизывающий ветер ударил в лицо. Они ступили на влажную каменистую почву, которая расползалась у них под ногами при каждом шаге. Дрожа от холода, они замерли, осматриваясь.
Под низким, серым, покрытым облаками небом распростерся мрачный коричневый ландшафт. Ничто не нарушало его монотонной одноцветности, если не считать сугробов, все еще белевших в низинах. Тишина царила в этом мире, нарушаемая лишь порывами ветра и треском остывающей обшивки корабля позади них. Келлон подумал, что этот мрачный мир не может вызывать никаких чувств.
Но глаза Дарноу сияли.
— Мы должны использовать каждую минуту, — бормотал он, — каждую минуту.
Через два часа тяжелое телерадиооборудование было выгружено из корабля и на двух мотокарах отправлено на восток. Одним их мотокаров управляла Лорри Ли, одетая в лиловый синтетический костюм.
Келлон боялся, что тяжелые машины могут засесть в зыбучих грунтах, поэтому отправился вместе с журналистами. Но вскоре пожалел об этом.
Красотка Лорри Ли, чьи светлые волосы сияли даже в этом мрачном свете, дала волю всем своим журналистским жестам, выработанным долгими годами позирования перед камерой, когда она возбужденно указывала на руины Нью-Йорка.
— Это просто невероятно! — кричала она в микрофон своей многомиллионной аудитории на тысячах миров. — Быть здесь, на Земле, увидеть колыбель человечества. Это кое-что значит.
Это что-то значило и для Келлона. Он почувствовал спазм в желудке. Повернувшись, пошел к кораблю, ощущая в тот момент, что если на обратном пути Лорри Ли затянут зыбучие пески, это не станет большой потерей.
Но этот первый день явился только началом. Космический корабль быстро превратился в центр бесчисленных и бесконечных телерадиопередач. Он был оснащен специальным оборудованием, с помощью которого сигнал передавался по лучу на ближайшую ретрансляционную станцию Федерации, а оттуда несся дальше к населенным планетам
Келлон обнаружил, что Дарноу, который должен был координировать все это действо, оказался совершенно бесполезным. Планета, которая была скрыта от человеческого глаза несколько тысячелетий, представляла для него, историка, рай. Поэтому большую часть времени он проводил вдали от корабля, совершая свои собственные вылазки. На плечи его помощника, серьезного беспокойного молодого человека, свалилась неприятная обязанность противостоять жалобам и требованиям неугомонных, темпераментных телезвезд.
Келлон чувствовал переполняющую его скуку, когда стоял и наблюдал за всей этой происходящей вокруг него чепухой. Эти люди работали не покладая рук, но его не интересовали ни они сами, ни их передачи. Рой Квейли, молодой модельер мужской одежды, провел полусмешной, полуностальгический показ древней земной моды, в котором приняли участие хорошенькие девушки, одетые в глупые костюмы, с которых он снял копию. Барден, известный телевизионный продюсер, возглавил постановку фильма из времен старой Земли. Джей Максон, восходящий политический деятель в Конгрессе Федерации, обсуждал с Борродайлом правительственные законодательные системы прошлых времен, пытаясь таким образом заручиться поддержкой избирателей для своей Общегалактической партии. «Арктурус Плейере», великолепная группа исполнителей фольклора, читала старые земные стихи.
Келлон подумал с отвращением, что все это только показуха. Взрослые знаменитые люди вцепились зубами в возможность, предоставленную им внезапной гибелью забытой всеми планеты, подобно кривляющимся детям. А ведь в Галактике много настоящей работы, например, работы в Управлении Исследований, бесконечного, выматывающего, но увлекательного труда по изучению других систем и миров. И вместо того, чтобы заниматься ей, он был обречен находиться здесь несколько недель и даже месяцев вместе с этими клоунами.
Но ученых и историков он уважал. Они сделали всего лишь несколько передач, и их интерес не был фальшивым. Среди них оказался Галлер, биолог, который с восторгом показал Келлону пригоршню влажной почвы через неделю после их прибытия.
— Посмотрите на это! — гордо сказал он.
Келлон опешил.
— На что?
— На эти семена. Это обычный сорняк. Посмотрите.
Келлон посмотрел и увидел, что из каждого семени торчал маленький усик.
— Они дают ростки? — произнес он, не веря своим глазам.
Галлер радостно кивнул.
— Я на это надеялся. Понимаете, в северном полушарии уже наступила практически весна, согласно нашим заметкам, когда солнце внезапно взорвалось и превратилось в белого карлика. В течение нескольких часов температура упала, и поверхность начала покрываться снегом и льдом.
— Но это должно было убить всю растительную жизнь.
— Нет, — сказал Галлер. — Большие растения, деревья и кусты погибли. Но семена более мелких впали в спячку. Теперь тепло, которое растопило лед, вызвало их обратно к жизни.
— Тогда здесь скоро появятся трава и цветы?
— Очень скоро, по мере поступления тепла.
И действительно становилось все теплее по мере того, как проходили первые недели пребывания на планете. В один из дней исчезла облачность, и бриллиантовое солнце начало одаривать землю бело-золотым светом. И однажды наступило утро, когда весь ландшафт перед ними оказался покрытым зеленой травой.
Трава росла. Росли сорняки и вьюнки с такой скоростью, словно знали, что это их последний сезон, который не будет длиться долго. Пробивались новые ростки и начали появляться цветы. Печеночницы, колокольчики, одуванчики, фиалки расцветали вновь.
Теперь, когда больше не приходилось пробиваться через грязь, Келлон выходил на долгие прогулки. Снующие люди вокруг корабля, постоянное столкновение темпераментов, громкие, взволнованные голоса — все это окончательно доконало его. Он чувствовал себя намного лучше вдали от них.
- Предыдущая
- 2/5
- Следующая
