Сводные. Пламя запретной любви - Дашкова Ольга - Страница 3

«Не говори глупостей, Саша», – строго сказала я себе, разогревая лазанью в микроволновке. – «Это просто Стокгольмский синдром. Еще немного, и ты начнешь считать, что сарказм – это форма привязанности».

– До университета осталось совсем немного, – сказал Сергей, нарушая молчание. – Егор говорил, что вы оба будете учиться на одном факультете?

Я чуть не выронила тарелку. Один дом – это было ожидаемо, но услышать подтверждение того, что мы действительно будем учиться вместе… Я надеялась, что Егор просто пошутил, чтобы напугать меня.

– Не волнуйся, – Сергей, кажется, понял причину моего ужаса. – Университет большой. К тому же, он уже на четвертом курсе, а ты только поступила. У вас вряд ли будут общие занятия.

Это немного успокоило, но все же не до конца. Егор был явно влиятельной фигурой на факультете – по крайней мере, его уверенность в том, что он может испортить мне жизнь и там, не оставляла сомнений.

Но все узнают, что мы теперь живем вместе. И если Егор настроит против меня своих друзей и других студентов, я стану изгоем еще до начала учебного года.

Эта мысль ударила меня с такой силой, что аппетит мгновенно пропал. Я поковыряла лазанью вилкой, съела несколько кусочков, просто чтобы не обидеть Сергея, и поднялась к себе.

Остаток вечера я провела, разглядывая расписание занятий для первокурсников, которое скачала с сайта университета. Пыталась представить, как буду ходить по этим коридорам, сидеть в этих аудиториях.

Как я буду избегать встреч с Егором. Как буду объяснять новым однокурсникам, почему старшекурсник с моего же факультета так откровенно меня ненавидит.

Он вернулся под утро.

Я не спала – сидела на подоконнике, глядя на звезды и думая, как я оказалась в этой странной ситуации. Словно в какой-то нелепой комедии, где главную героиню засунули в семью, где ее ненавидят просто за факт существования.

Услышала его шаги в коридоре – он не старался быть тихим, наоборот, словно нарочно шумел, сбрасывая ботинки на пол и хлопая дверями. От него пахло сигаретами и чем-то еще, чего я не могла определить.

Алкоголь? Я не знала наверняка, никогда раньше не чувствовала этот запах так близко.

– Ты что, следишь за мной? – вдруг спросил он, заметив меня у окна. Я вздрогнула – не думала, что он меня видит. В лунном свете его лицо казалось особенно резким, все углы и тени.

– Нет, просто не спится, – ответила я, пытаясь звучать спокойно. – Кошмары замучили.

– О чем? – неожиданно поинтересовался он, привалившись к дверному косяку. – О том, как сложно быть идеальной падчерицей?

– Нет, о том, как сложно жить с человеком, который ненавидит тебя без причины, – я сама удивилась своей смелости. Наверное, усталость притупила страх. – Серьезно, Егор, что я тебе сделала? Почему ты так меня ненавидишь?

Он молчал так долго, что я подумала, что он просто уйдет. Но потом он заговорил, и его голос был тихим и каким-то странно хриплым:

– Ты ничего не сделала. Просто твое существование разрушило мою жизнь.

– Что? – я не поняла. – Как я могла разрушить твою жизнь? Я даже не знала о твоем существовании до того, как наши родители начали встречаться.

– Именно, – он горько усмехнулся. – А потом они начали встречаться, и мой отец превратился в сентиментального идиота, который только и говорит, что о своей новой «семье». О том, как прекрасно, что в доме наконец появится «женская рука». Как замечательно, что у меня теперь есть «сестра», с которой я должен «подружиться». Словно мне нужна чертова сестра! Словно мне нужен кто-то еще!

Я молчала, не зная, что ответить. В его словах было столько боли, что на мгновение я почувствовала жалость к нему. Но она быстро сменилась раздражением.

– И поэтому ты решил сделать мою жизнь невыносимой? – спросила я. – Очень зрело, особенно для человека, который старше меня на четыре года.

– А ты думала, я буду прыгать от радости? – он оттолкнулся от косяка и сделал шаг в комнату. – Устраивать тебе экскурсии по дому? Показывать местные достопримечательности? Делиться с тобой своими секретами? Вводить в универе в круг друзей? «Эй, ребята, это моя новая сестренка, давайте все подружимся!»

– Нет, но ты мог бы просто… не быть таким козлом, – выпалила я. – Я тоже не в восторге от ситуации, знаешь ли. Я не просила новую семью. Не просила переезжать в новый район. Не просила поступать именно в тот университет, где ты учишься. Но я хотя бы пытаюсь быть цивилизованной!

– Цивилизованной, – повторил он с насмешкой. – Ну конечно. Мисс Совершенство. Кстати, об университете, – его глаза вдруг блеснули опасным огоньком. – Не думай, что там будет легче. Я там учусь уже четвертый год. У меня есть друзья. У меня есть репутация. Многие преподаватели меня знают и ценят. А ты будешь первокурсницей, которую никто не знает и никому не интересно узнать.

Это была явная угроза, и мы оба это понимали. Он собирался сделать мою жизнь в университете такой же невыносимой, как и дома.

– Если ты думаешь, что я испугаюсь твоих детских угроз, ты ошибаешься, – сказала я, хотя внутри все сжималось от страха. – Я пережила травлю в старой школе, переживу и в университете.

Что-то мелькнуло в его глазах – удивление? – но быстро исчезло.

– Посмотрим, – только и сказал он, разворачиваясь к выходу. – Спокойной ночи, сестренка.

Последнее слово он произнес с таким сарказмом, что оно прозвучало как оскорбление.

Когда он ушел, я еще долго сидела на подоконнике, глядя в ночное небо. Что-то подсказывало мне, что дело не только в ненависти. В его взглядах было что-то еще, что-то темное и запутанное, чего я не понимала. И это пугало меня больше всего.

Но одно я знала наверняка – скоро начнется учебный год, и мне нужно быть готовой ко всему. К новому университету, новым однокурсникам и, что самое сложное, к Егору в его естественной среде. Я уже представляла, как он будет демонстративно игнорировать меня в коридорах, или, что еще хуже, открыто высмеивать перед своими друзьями-старшекурсниками.

«Две недели, – подумала я. – Всего две недели, и я буду проводить большую часть дня вне дома. Даже если в университете будет тяжело, это все равно лучше, чем сидеть здесь и чувствовать себя пленницей в чужом доме».

Я невольно посмотрела на дверь комнаты Егора. За ней было тихо. Спит? Или тоже сидит и думает о том, как испортить мне жизнь? В любом случае, завтра будет новый день и новая битва. И я должна быть к ней готова.

Оставалось только надеяться, что в огромном университете наши пути будут пересекаться как можно реже. Ведь не может же он контролировать абсолютно все, правда?

Особенно учитывая, что у него свои занятия, свои дела, свои интересы. Он старшекурсник, у него должно быть полно забот помимо того, чтобы портить жизнь какой-то первокурснице – пусть даже и той, что волею судьбы стала его сводной сестрой.

По крайней мере, на это я очень надеялась.

Но две неделе в доме тянулись бесконечно. И я всерьез задумывалась о том, не пора ли мне проверить, не застрял ли я в каком-то временном парадоксе, где каждый день повторяется заново. Мы с Егором кружили друг вокруг друга, как две кошки в коробке – не хочешь столкнуться, но пространства слишком мало.

Дом стал нашей ловушкой – слишком тесный, чтобы разойтись, слишком тихий, чтобы не слышать каждый шаг друг друга. Я замечала, как меняется его взгляд: от холодной насмешки к чему-то более глубокому, темному, почти осязаемому. Меня это пугало, но еще сильнее пугало то, как мое собственное тело реагировало на него – дрожью, жаром, предательским стуком сердца.

Одним особенно неловким утром я спустилась за водой, думая, что он еще спит. Но Егор уже был на кухне – без рубашки, с полотенцем, небрежно переброшенным через плечо. Его кожа блестела от капель воды, мышцы напрягались при каждом движении. Я замерла, чувствуя, как мой взгляд невольно скользит по его спине, по широким плечам, по линии шеи.