Сводные. Пламя запретной любви - Дашкова Ольга - Страница 1

Знаете эти моменты, когда жизнь резко меняет курс, а ты просто сидишь и думаешь: «За что мне это все?»

Вот и я так думала, прижавшись лбом к холодному стеклу внедорожника, доверху набитого нашими с мамой вещами.

Мне уже девятнадцать, а чувствовала я себя пятилетней девочкой, которую тащат в стоматологию. За рулем сидела моя мама, с улыбкой настолько фальшивой, что она могла бы выиграть «Оскар» за лучшую актерскую игру в категории «Притворись, что тебе нравится эта ситуация».

– Чувствуешь, какой здесь свежий воздух? – с энтузиазмом спросила она, глубоко вдохнув, когда машина остановилась перед двухэтажным домом. – Это тебе не городская пыль. Тебе здесь понравится, Сашенька, вот увидишь.

«Конечно, мам, а еще мне понравится жить с незнакомыми людьми и делать вид, что мы одна большая счастливая семья», – подумала про себя, но только кивнула в знак согласия.

Спорить не хотелось – мама была счастлива, а я не умела разрушать чужое счастье. Даже если оно строилось на руинах моего собственного комфорта.

Дверь дома распахнулась, и на пороге появился мужчина – высокий, широкоплечий, с густыми каштановыми волосами и добродушной улыбкой. Сергей.

Мой новый «папа».

Человек, которого я видела всего пару раз и которого, скорее всего, никогда не смогу заставить себя называть «папой». Но, думаю ему это и не нужно, как и мне, в конце концов, мы взрослые люди и можем обойтись без этих церемоний.

– Наконец-то! Я уже хотел выезжать вам навстречу, – громко сказал он, спускаясь по ступенькам. – Добро пожаловать домой, девочки!

Я выбралась из машины, запахивая свой длинный кардиган как щит перед неизвестностью. Мои светлые волосы, наспех собранные в небрежный пучок, моментально растрепались на ветру. Машинально поправила их и замерла, почувствовав чей-то пристальный взгляд.

И тут я его увидела.

Высокого парня с темными взъерошенными волосами и резкими чертами лица. Он стоял, облокотившись плечом дверной косяк, скрестив руки на груди. Его глаза, холодные и пронзительные, буквально просверлили меня насквозь, и я тут же опустила взгляд, чувствуя, как начинают гореть щеки.

Мой сводный брат. Егор. Собственной персоны. Мама о нем говорила.

Двадцать два года – не так уж большая разницы, но он казался мне намного старше, словно прилетел из другой галактики. Галактики взрослых и невыносимо угрюмых инопланетян.

– Это Егор. Сын, иди покажись девочкам, – Сергей, хлопнув парня по плечу, притянул к себе. – Сашенька, познакомься, мой сын Егор. Теперь вы одна семья, так что привыкайте друг к другу. А ты, Егор, теперь старший брат, так что головой отвечаешь за девочку.

Егор не улыбнулся.

Я с трудом проглотила слюну.

Он только кивнул, отлепившись от дверного косяка, и что-то пробормотал себе под нос. Я не расслышала, но по тону поняла, что это было не приветствие, а скорее обещание оторвать мне голову при первой возможности.

Робко подняла глаза, надеясь на хоть какой-то намек на дружелюбие, но наткнулась на стену равнодушия. В его взгляде промелькнуло что-то острое, почти враждебное.

– Давай, Егор, помоги с коробками, – сказал Сергей, не замечая напряжения.

– Я не грузчик, – ответил парень, даже не пошевелившись. Его голос был низким, хриплым и раздраженным. – Пусть сами таскают свои шмотки.

Это было грубо.

Я вздрогнула, взрослые переглянулись, Сергей хотел возразить сыну, но мама его остановила. Отлично, я думала, что хуже переезда в новый дом ничего быть не может. Очевидно, я ошибалась.

Может, стоит проверить, есть ли в этой глуши автобусы обратно в город и не распаковывать вещи?

– Ох, Егор, какой же ты ворчун, – рассмеялась мама, разряжая обстановку. – Ничего, мы справимся. Саша, бери свои вещи, пойдем внутрь.

«Добро пожаловать в ад», – подумала я, подхватывая рюкзак.

Надеюсь, у Данте были скидки на групповые туры?

Весь день прошел как в тумане. Я помогала разбирать коробки, стараясь не попадаться Егору на глаза. Но он был повсюду – то проходил мимо с кружкой кофе, то включал громкую музыку в гостиной, то отпускал короткие колкие замечания. Когда я случайно уронила стопку книг, пытаясь донести их до своей новой комнаты, он стоял в дверях кухни и смотрел.

– Ну ты и неуклюжая, – сказал он, ухмыляясь. – Теперь так будет каждый день?

Я покраснела до корней волос и наклонилась, чтобы собрать книги, но пальцы дрожали, и одна из них снова упала. Егор фыркнул.

– Может, тебе нанять няню? Или позвать мамочку, которая будет все за тебя делать?

– Прекрати, – сказала тихо, но голос предательски дрогнул, и мне стало стыдно за эту слабость.

– Что «прекрати»? – передразнил он, шагнув ближе. – Ты в моем доме, принцесса. Привыкай, что не все будут сюсюкать с тобой.

Вскочила, сжимая книги в руках, и почти бегом поднялась по лестнице. Моя новая комната – маленькая, с потертым деревянным полом и окном, выходящим на задний двор, – стала моим единственным убежищем.

Закрыла дверь, бросила вещи на кровать и уткнулась лицом в подушку. «Отлично, Саша», – мысленно сказала я себе. – «День первый, а ты уже нажила врага номер один. Это даже для тебя рекорд»

За окном темнело.

Я слышала, как внизу мама смеется над чем-то, что сказал Сергей. Их голоса звучали тепло, уютно, а мне казалось, что я здесь чужая.

И Егор… Почему он смотрел на меня так, будто я отняла у него что-то важное? Например, последнюю плитку шоколада или пульт от телевизора?

Я вытерла слезы рукавом и глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.

Может, завтра будет легче?

А может, он окажется оборотнем и в полнолуние сожрет меня целиком?

В глубине души я знала, что это только начало.

Утро не принесло облегчения.

Столкнулась с Егором на кухне, пытаясь заварить чай. Я выглядела как жертва урагана – в длинной футболке и мягких штанах, босая, с растрепанными волосами.

Он замер в дверях, его взгляд невольно скользнул по моей фигуре. Я обернулась, заметила его и тут же отвернулась, чувствуя себя неуютно под его пристальным взглядом.

– Что, чайник сломала? – бросил он с привычной насмешкой. – Или просто не знаешь, с какой стороны к нему подойти? В вашей убогой квартирке, наверное, даже нормальной техники не было.

Его слова ударили точно в цель. Он словно знал, куда бить, чтобы было больнее всего. Да, мы с мамой жили скромно, но никогда не считали себя убогими.

Я сжалась, стараясь занимать как можно меньше места на кухне. Мысленно представила, как выливаю кипяток на его голову, наблюдая, как он орет от боли, но вслух только тихо сказала:

– Я… я просто чай завариваю. У нас дома был точно такой же чайник.

– Да уж, героиня, – фыркнул он, шагнув ближе настолько, что я почувствовала его дыхание на своей шее. – Смотри, не обожгись, принцесса. А то еще побежишь к мамочке жаловаться. Ах да, она же теперь занята не тобой. Придется тебе самой справляться с ожогами и прочими трагедиями.

Он скривил губы в подобии улыбки, но глаза оставались холодными. Мои глаза блеснули, но не от злости, а от слез. Пальцы сжались на ручке чайника так сильно, что побелели костяшки.

– Почему ты меня так ненавидишь? – выпалила, не в силах больше сдерживаться. – Что я тебе сделала?

Егор замер на мгновение, его лицо вдруг стало непроницаемым.

– Твое существование – это уже достаточная причина, – процедил он сквозь зубы. – Ты здесь не нужна. Ни мне, ни отцу. Он просто пожалел твою мамашу.

Раньше я думала, что худшее в моей жизни – это когда я упала со сцены на школьном концерте и порвала юбку прямо перед симпатичным физруком, когда все девятиклассники смеялись до слез. Теперь я поняла, что ошибалась.

Худшее – это когда тебя постоянно унижает человек, с которым тебе предстоит жить под одной крышей, и ты даже не знаешь, за что. Особенно когда этот человек старше тебя почти на четыре года и смотрит на тебя как на досадную помеху в своей идеальной жизни.