Оракул с Уолл-стрит 7 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 16

— Стерлинг, я двадцать лет служу в федеральных органах. У меня семья, дети, пенсия через пять лет. Не могу рисковать всем этим ради… извините за прямоту, ради одного информатора.

— Понимаю, — кивнул я. — Значит, я остаюсь один.

— Не совсем один, — Харрис достал из внутреннего кармана конверт. — Здесь копии документов, которые могут вам пригодиться. И еще, если ситуация кардинально изменится, дайте знать через обычные каналы.

Я спрятал конверт во внутренний карман пиджака:

— Что вы посоветуете?

— Лежать на дне. Никаких громких операций, никаких связей с Синдикатом, никаких действий, которые могут привлечь внимание. По крайней мере, до тех пор, пока не изменится расстановка сил.

Мы расстались молча. Спускаясь по лестнице, я понимал, что потерял важного союзника. Федеральная защита, на которую я рассчитывал, испарилась.

Вернувшись в банк, я застал О’Мэлли в состоянии крайнего волнения:

— Босс, звонил Дэвид Роквуд. Просил срочно перезвонить. Сказал, что дело не терпит отлагательств.

Я набрал номер особняка Роквудов на Пятой авеню. Трубку поднял сам Дэвид, высокообразованный человек, получивший экономическое образование в Гарварде и считавшийся наследником нефтяной империи.

— Уильям, — его голос звучал напряженно, — нам нужно встретиться. Но не в офисе и не дома. Есть серьезные проблемы.

— Какого рода проблемы?

— Сегодня днем к отцу приезжали люди из Министерства финансов. Задавали вопросы о наших инвестициях в ваш банк. Очень детальные вопросы.

Я почувствовал, как ситуация становится все хуже:

— Что им ответил ваш отец?

— Пока ничего конкретного. Сослался на необходимость изучить документы. Но Уильям… — Дэвид понизил голос, — отец серьезно обеспокоен. Он не привык к тому, что правительство интересуется его частными делами.

— Дэвид, мне нужно с ним поговорить.

— Именно об этом я и звоню. Отец согласен на встречу, но только в поместье в Покантико-Хиллз. Завтра вечером. И Уильям… приезжайте один. Без охраны, без помощников. Отец хочет откровенного разговора.

— Хорошо. Во сколько?

— В семь вечера. Автомобиль встретит вас на станции Тарритаун. И еще одно. Готовьтесь к трудному разговору. Отец ощущает давление не только от правительства.

Я повесил трубку и посмотрел в окно. За стеклом сгущались зимние сумерки, а снег снова падал на пустеющие улицы финансового района.

Continental Trust явно действовал на всех фронтах одновременно, используя рычаги, о существовании которых я только догадывался.

Министерство финансов, Вашингтон. 8:45 утра

Заместитель министра финансов Чарльз Уэстон сидел за массивным столом из красного дерева в кабинете с видом на Потомак. Перед ним лежали документы с грифом «Строго конфиденциально», а рядом стоял телефон прямой связи с Нью-Йорком.

Секретарь доложила:

— Мистер Уэстон, мистер Восворт на линии.

Уэстон снял трубку. Голос председателя Continental Trust звучал четко и властно:

— Чарльз, настало время использовать наши договоренности. Merchants Farmers Bank нарушает Федеральный банковский акт. Требуется немедленное расследование.

— Джеральд, вы понимаете серьезность обвинений? — осторожно уточнил Уэстон. — Какие именно нарушения?

— Подозрительные операции с золотом, связи с организованной преступностью, возможное отмывание денег. У вас уже имеются все необходимые документы.

Уэстон открыл папку с заранее подготовленными документами. Печати были настоящими, подписи подлинными. Continental Trust хорошо подготовился к этому моменту.

— Когда вступает в силу заморозка? — спросил он.

— В десять утра по нью-йоркскому времени. Все активы. Полная остановка операций.

Уэстон взглянул на часы — восемь пятьдесят. Достаточно времени для оформления всех формальностей.

— Документы будут готовы через десять минут, — сказал он и положил трубку.

Машина федеральной бюрократии завертелась с безжалостной эффективностью.

Банк Англии, Лондон. 14:30 по местному времени

Сэр Монтегю Норман, управляющий Банком Англии, изучал телеграмму, полученную час назад из Нью-Йорка. Его аристократичное лицо с тщательно подстриженной бородкой не выражало эмоций, но пальцы барабанили по столу, верный признак беспокойства.

— Мистер Кэмпбелл, — обратился он к помощнику, — какова общая сумма депозитов этого американского банка в наших корреспондентских счетах?

Кэмпбелл быстро пролистал бухгалтерские книги:

— Два миллиона четыреста тысяч фунтов стерлингов, сэр. Плюс золотые резервы на восемьсот тысяч фунтов.

— Заморозить все операции, — приказал Норман. — Основание: подозрение в связях с американской организованной преступностью. Информацию получили из надежных источников в Федеральном резерве.

Кэмпбелл записал распоряжение, но позволил себе вопрос:

— Сэр, а что с золотыми сертификатами на предъявителя? Технически они не привязаны к конкретному банку.

Норман поднял бровь:

— Мистер Кэмпбелл, золото на предъявителя подлежит особой проверке на предмет законности происхождения. Процедура может занять несколько месяцев.

Credit Suisse, Цюрих

Альфред Бернье получил телефонный звонок от партнера в Лондоне ровно в тот момент, когда просматривал счета американских клиентов. Разговор длился три минуты, но этого хватило для понимания ситуации.

— Герр Мюллер, — обратился он к главному кассиру, — счета американского банка Merchants Farmers подлежат немедленной блокировке. Также все связанные депозиты под именем Роберта Грея.

Мюллер, пунктуальный швейцарец с тридцатилетним опытом банковской работы, уточнил:

— Основание для блокировки?

— Запрос от британских властей. Подозрение в финансировании незаконной деятельности. Все операции приостанавливаются до выяснения обстоятельств.

Швейцарские банкиры работали с немецкой точностью. За тридцать минут все счета Стерлинга в Цюрихе стали недоступными.

Окружной суд Манхэттена, 10:15 утра

Секретарь суда, обычно приветливая миссис Хэмилтон, встретила Сэмюэля Розенберга холодным взглядом:

— Мистер Розенберг, судья Бронсон примет вас через час. Возникли процедурные вопросы.

— Процедурные? — удивился Розенберг. — Все документы оформлены в соответствии с федеральными требованиями.

— Возможно, — сухо ответила секретарь. — Но требуется дополнительная проверка подписей и печатей.

Розенберг понял, что время работает против него. Каждая минута промедления давала противнику возможность подготовить защиту. Он отправился в будку и попытался дозвониться до своего помощника.

— Дэвид? Слушай внимательно. Судья затягивает время. Подавай экстренную петицию в Верховный суд штата. Основание: злоупотребление процедурными полномочиями.

Голос помощника звучал встревоженно:

— Сэм, у нас проблемы. Только что звонили из конторы. Кто-то подал жалобу в Коллегию адвокатов на наше участие в деле. Утверждают, что мы представляем ложные доказательства.

Розенберг почувствовал, как земля уходит из-под ног. Continental Trust играл на опережение, блокируя не только финансовые активы противника, но и его юридическую защиту.

— Кто подал жалобу? — спросил он.

— Фирма «Кравен, Шульте и Партнеры». Представляют интересы «обеспокоенных граждан».

Розенберг знал эту контору. Одна из самых дорогих и влиятельных в Нью-Йорке. Их клиенты могли позволить себе купить не только судей, но и целые правовые процедуры.

— Дэвид, — сказал он, — мы попали в капкан. Но у нас еще есть один шанс. Помнишь дело банка Джемса? Федеральная юрисдикция. Подавай иск в федеральный суд. Основание: межштатная торговля и нарушение федеральных банковских законов.