Оракул с Уолл-стрит 7 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 1

Юридическая контора «Макгрегор и Партнеры» занимала весь седьмой этаж элегантного здания из серого гранита на Уолл-стрит, 42. Утреннее солнце пробивалось сквозь высокие готические окна, освещая ряды кожаных томов правовых кодексов и создавая атмосферу респектабельности, которая так ценилась в деловых кругах. Запах дорогой кожи, табака и полировки для мебели напоминал о том, что здесь вершились судьбы крупнейших корпораций Америки.

Сэмюэль Розенберг, мой юрист, разложил на массивном столе из красного дерева окончательный вариант договора купли-продажи. Его невысокая фигура в безупречном черном костюме контрастировала с внушительными размерами переговорной комнаты, но за круглыми очками блестели глаза опытного правоведа, который не упустил ни одной детали в этой сложнейшей сделке.

— Мистер Стерлинг, — сказал он, указывая на первую страницу документа, — окончательная сумма составляет девятьсот двадцать тысяч долларов наличными. Это на сто семьдесят тысяч больше первоначального предложения, но зато мы получаем все активы без обременений.

Я внимательно изучал условия сделки, стараясь сосредоточиться на цифрах и юридических формулировках. Но мысли постоянно возвращались к Элизабет, к ее последнему поцелую в редакции, к моему предчувствию беды, которое я не сумел интерпретировать правильно.

Артур Стэнфорд сидел напротив, подписывая документы с выражением человека, который продает семейное наследство. Его серый костюм выглядел еще более помятым, чем вчера, а седые волосы были растрепаны. Рядом с ним устроился Макгрегор-старший, патриарх юридической фирмы, чья белоснежная борода и строгий взгляд внушали уважение даже самым влиятельным клиентам.

— Перечень активов, — продолжил Розенберг, переворачивая страницу. — Восемь филиалов, включая главный офис на Уолл-стрит, 127, престижное здание в самом сердце финансового района. Общая площадь помещений — тридцать две тысячи квадратных футов.

Я кивнул, мысленно представляя, как буду переоборудовать эти пространства под нужды объединенного банка. Главный офис Manhattan Commercial идеально подходил для создания торгового зала с прямой связью с биржей.

— Портфель депозитов составляет три миллиона четыреста тысяч долларов, — зачитывал Розенберг. — Восемьсот сорок семь корпоративных клиентов, включая двенадцать компаний с годовым оборотом свыше миллиона долларов каждая.

Стэнфорд поднял голову от документов:

— Мистер Стерлинг, хочу особо отметить наших клиентов в портовом секторе. Hudson River Terminals, Brooklyn Shipping Consortium, три крупнейших импортера кожи и текстиля. Эти связи строились десятилетиями.

— Понимаю, мистер Стэнфорд, — ответил я. — Merchants Farmers Bank сохранит все деловые традиции и отношения Manhattan Commercial.

Но внутри меня снова поднималась волна горечи.

— Стратегические активы, — Розенберг указал на отдельную папку. — Портовые склады общей площадью сто восемьдесят тысяч квадратных футов в трех локациях: Бруклинская набережная, Западная 42-я улица и комплекс на Стейтен-Айленде.

Глаза Макгрегора-старшего внимательно изучали мое лицо:

— Молодой человек, эти склады дают Manhattan Commercial конкурентное преимущество в логистике. Прямой доступ к морским перевозкам, железнодорожным терминалам и автомобильным маршрутам.

— Именно поэтому эта сделка так важна, — согласился я. — Контроль над логистическими цепочками означает контроль над международной торговлей Нью-Йорка.

Розенберг взял счеты и начал подсчитывать итоговую стоимость активов:

— Недвижимость оценена в один миллион двести тысяч долларов, депозитная база приносит доход около трехсот сорока тысяч в год, плюс комиссионные доходы от корпоративного обслуживания…

— А проблемные активы? — уточнил я.

Стэнфорд болезненно поморщился:

— Просроченные кредиты на сумму один миллион сто тысяч долларов остаются на балансе старой компании. Плюс спорные займы связанным лицам — еще четыреста тысяч.

— Отлично, — кивнул я. — Мы покупаем только работающий, прибыльный бизнес без токсичных активов.

Следующий час ушел на детальный разбор каждого пункта договора. Розенберг методично объяснял юридические тонкости, Стэнфорд уточнял особенности банковских операций, а Макгрегор следил за соблюдением всех формальностей.

— Персонал, — зачитал Розенберг очередной раздел. — Сто двадцать семь сотрудников, включая управленческий состав. Условия перехода в объединенную структуру будут определены отдельно.

— Мы постараемся сохранить максимальное количество рабочих мест, — заверил я Стэнфорда.

Наконец все документы были подписаны. Я достал из портфеля банковский чек на девятьсот двадцать тысяч долларов, заверенный печатью Federal Reserve Bank. Стэнфорд принял его дрожащими руками.

— Мистер Стерлинг, — сказал он, поднимаясь из-за стола, — надеюсь, вы сумеете сохранить лучшие традиции Manhattan Commercial Bank.

— Обещаю, мистер Стэнфорд.

Покидая контору, я чувствовал странную пустоту вместо ожидаемого триумфа. Да, я стал владельцем банковской империи стоимостью почти тринадцать миллионов долларов. Но какой ценой? Элизабет больше не услышит об этом успехе, не сможет написать о нем статью, не будет гордиться моими достижениями.

Объединенный офис банков представлял собой улей деловой активности. Я прибыл на Стоун-стрит в десять утра, чтобы лично руководить процессом слияния двух финансовых учреждений. Главный зал Merchants Farmers Bank гудел от голосов клерков, стука печатных машинок и звонков телефонов. За стойками из полированного красного дерева работали кассиры в свежих белых рубашках, обслуживая длинные очереди клиентов.

Томас Эллиотт встретил меня у входа с папкой документов под мышкой. Мой управляющий банком выглядел усталым, но довольным, за ночь он практически не спал, координируя технические аспекты объединения.

— Мистер Стерлинг, — доложил он, сопровождая меня к лифту, — основные системы успешно интегрированы. Единая отчетность заработала с шести утра, все корреспондентские счета переведены на общую платформу.

Мы поднялись на второй этаж, где размещались административные офисы. Длинный коридор с портретами американских президентов на стенах вел к моему кабинету, но сначала я хотел осмотреть операционный центр объединенного банка.

— Покажите результаты инвентаризации персонала, — попросил я, входя в большую комнату, где за рядами столов работали бухгалтеры и аналитики.

Эллиотт развернул схему организационной структуры:

— Из ста двадцати семи сотрудников Manhattan Commercial мы оставляем восемьдесят девять человек. Остальным предложены места в наших других подразделениях или рекомендации в партнерские банки.

Я внимательно изучал список. Каждое имя означало семью, которая зависела от этой работы. В обычное время я бы испытывал удовлетворение от эффективной оптимизации, но сегодня думал о том, как бы отреагировала Элизабет на массовые сокращения.

— А специализированные отделы? — спросил я, отгоняя грустные мысли.

— Отдел международного банкинга размещается на третьем этаже бывшего здания Manhattan Commercial, — объяснил Эллиотт. — Десять специалистов по валютным операциям, корреспондентским отношениям и аккредитивам. Руководитель Чарльз Стивенсон, двадцать лет опыта в международной торговле.

Мы прошли в соседнее помещение, где устанавливались новые телефонные линии и телеграфное оборудование. Рабочие в синих комбинезонах протягивали провода, подключали коммутаторы и настраивали передающие устройства.

— Отдел корпоративного кредитования займет восточное крыло, — продолжал Эллиотт. — Пятнадцать кредитных аналитиков, специалисты по залогам и страхованию. Планируемый лимит на корпоративные займы -пять миллионов долларов.

— А управление частными состояниями?

— Четвертый этаж. Эксклюзивные кабинеты для особо важных клиентов, сейфовые ячейки повышенной защищенности, консультанты по инвестициям. Семьи Вандербильт и нефтяная компания Роквуда уже подтвердили участие.