Багряная радуга (СИ) - Гришин Алексей - Страница 4

Подписи под письмом, как обычно, не было. Зачем? Этот шифр использовал лишь один человек, духовный сын, с великим трудом устроившийся на службу к ближайшему советнику тунисского паши. На должность незначительную, но дающую доступ к важной информации. Такой, как, например, вот эта.

А передал письмо Ибрагиму известный в Стамбуле торговец редкими снадобьями, привезенными из далекой страны Чань. Дарящими неземное блаженство тому, у кого они есть, и адовы муки тому пристрастившемуся, у которого их не окажется в нужный момент.

1. Фенек — пустынная лиса.

Дворец его величества короля Галлии был прекрасен. Роскошь и изящество встречали посетителя у огромных ажурных дверей, сопровождали по лестницам и анфиладам, радуя самый взыскательный взор утонченной красотой каждой детали от словно светящегося паркета, собранного в искуснейший узор из редчайших пород дерева, до яркой позолоты на тончайшей резьбе наличников, обрамляющих огромные окна.

И вершина всего — Большой зал, где проходят главные церемонии государства, от коронации до прощания. Именно здесь новорожденных принцев представляют их будущим подданным, и отсюда же короли отправляются в свой последний путь в церковь и далее в вечную жизнь и бессмертие.

Свадьбы монархов, балы и большие приемы, все это здесь, в этом удивительном зале, созданном гением галлийских архитекторов и руками галлийских мастеров. Ни один иностранец не был допущен к строительству этого великолепия.

У зала только один недостаток — он не годится для серьезных бесед. Слишком велик, слишком криклив, слишком помпезен.

Но не беда — есть еще один, поменьше, примыкающий к рабочему кабинету его величества. В кабинете тоже можно поговорить откровенно, но сегодня его величество предпочел все же Зал для малых приемов. Небольшой, вообще не имеющий окон, освещенный не слишком яркими магическими светильниками. Никаких отдушин не видно, но воздух в зале свеж и, кажется, едва-едва, но движется, обдувая посетителей приятной прохладой.

Овальной формы простой дубовый стол, абсолютно пустой. Вокруг стоят двенадцать стульев, один из которых, во главе стола, чуть больше остальных, украшен чуть более сложной резьбой, что указывает, для кого именно он предназначен.

Его величество Эдмонд IV подошел к нему и приглашающе взмахнул рукой.

— Прошу, присаживайтесь.

Премьер-министр Галлии парижский епископ дю Шилле сел прямо напротив его величества. Молодой герцог де ла Гер, лишь недавно после смерти отца вступивший во владетельные права, подошел к стулу справа от священника, виконт де Камбре и капитан де Савьер — к стульям слева. Садиться раньше короля никто из молодых людей не посмел.

Король постоял, о чем-то задумавшись.

— Нет, боюсь, что так у нас разговор не получится. Господину епископу нравится именно это место, тут я бессилен, но вас прошу пересесть сюда. — Он указал на стулья, стоящие с широкой стороны стола, а сам сел напротив, оказавшись ближе к гостям.

Дождался, пока все усядутся.

— Итак, господа, благодаря вам страна спасена.

Никто не сказал ни слова, не позволил себе ни малейшего жеста.

— Скажу более, спасен наш мир.

Такое же молчание, но на лицах гостей, даже у дю Шилле, мелькнуло недоумение. А король замолчал, поджал губы, нахмурился, дважды глубоко вздохнул, словно готовясь прыгнуть в ледяную воду.

— Итак, два месяца назад вы закрыли переход. Не понимаете? Я объясню.

Эдмонд IV рассказывал, а гости… Дю Шилле подался вперед, сплетя пальцы, сжав так, что те побелели. Де Камбре двумя руками по-крестьянски чесал затылок, напрочь спутав аккуратно расчесанные волосы, а де ла Гер и де Савьер просто открыли рты, как дети, впервые познакомившиеся с волшебством.

Мироздание не рушилось, но оказалось другим, не тем, к которому они привыкли.

Оказалось, когда-то было два мира. Люди имели возможность путешествовать между ними. Не все, разумеется, и не запросто. По тому самому переходу, которым не так давно воспользовался де Камбре.

Кто, когда и как создал переход — неизвестно. Скорее всего тот же, кто создал и сами миры. Зачем? Вопрос по тому же адресу.

И толку от этого, по большому счету, никакого не было. В самом деле, что могли перевозить из мира в мир люди, считавшие за великое путешествие поездку в соседнее поселение? Такие же каменные топоры? Или шкуры таких же медведей?

Так все оно и шло, пока однажды некий местный вождь, имя которого история не сохранила, не запретил эти поездки. Почему? Да кто-ж в его древней голове копался! Запретил, и все. Что-то ему показалось, или надоумил кто. Но с того времени стал народ замечать, что в округе чаще стали рождаться мальчики, способные на разные странные, но полезные штуки. Иногда и вредные, и такое случалось, но если таких мальчишек вовремя начинали воспитывать… В общем, маги и раньше были, но тут их стало появляться больше.

Народ, тогда еще не знавший Спасителя, решил, что духам нравится закрытие перехода. Его бы и вовсе уничтожили, если бы знали как.

Впрочем, эта часть истории известна от святого Луция, ученика самого Спасителя. Он, как известно, более четверти века проповедовал среди древних галлов, здесь же и принял мученическую смерть от рук язычников. Но его ученики сохранили записи! По которым сейчас и изучается Слово Божие.

Лишь несколько листов тех записей не вошло в одобренные Святым престолом тексты, по которым до сего дня учат святых отцов, которые изданы для просвещения их паствы. Они хранятся в Риме, как одна из важнейших реликвий и как одна из главных тайн Истинной Церкви.

Не потому, что противоречили остальным священным текстам, а потому, что такова была предсмертная воля самого Святого.

В тех листах говорится о завете Спасителя держать переход закрытым на веки вечные. И именно в них записано первое известное письменное заклятье — заклятье Запрета. Оно и было применено к одному из учеников.

Короли Галлии? Корона Галлии? Это слова. Есть слуги. И артефакт, куда вплетено то самое заклятье. Которое не столько счастье, сколько крест. Человек надевает Корону и попадает под ее власть. Хорошо, если его к этому подготовили, как готовят всех наследников галлийского престола. А если нет?

Помните столетнюю войну? Корону пожелал надеть островной император. Да, имевший право, но не знавший, к чему на самом деле он стремится. Это знал принц Галлии. Он начал войну и погиб, не оставив наследника. Дальше пошла резня за земли и власть. Случайные люди становились королями, с ужасом понимали, во что ввязались, но было поздно — Корона никому не дает поблажек.

Вы знаете, что король Галлии — единственный монарх, вообще единственный человек, ни при каких обстоятельствах не смеющий убивать? Чтобы не разбить само заклятье, не ввергнуть в хаос не только страну — весь мир. Поэтому он не приказывает казнить, даже не судит, лишь в редких случаях утверждает приговор, признавая его справедливость. Да, он начинает войны, но никогда не говорит, что должен погибнуть какой-нибудь конкретный человек.

Тем временем война шла, люди гибли, короли менялись как подковы у рыцарских коней, а заклятье, не поддерживаемое подготовленными магами, слабело, грозя вовсе выкинуть магию из этого мира.

Такую ношу не вынес никто из череды случайных властителей, пока на престол не сел предок Эдмонда IV. Сам сильнейший маг, прямой потомок древних королей, он нашел четверых столь же великих магов, ставших первыми Хранителями. Вместе они не только собрали армию, разбили островитян наголову, но и разобрались в заклятье Запрета и даже усилили его. После этого галлийского короля стало невозможно убить. То есть случайно — да. Пуля, выпущенная простым солдатом в белый свет как в копеечку. Упавший на голову кирпич. Тогда — да, может и погибнуть.

Правда, как говорилось в одной известной де Камбре книге, просто так ни один кирпич никогда и никому на голову не свалится, но здесь главное, чтобы ни у кого не было желания свалить его именно на королевскую голову. Потому что умысел заранее обречен на неудачу и несет смерть самому виновному, даже если он захочет убить чужими руками.