Рукопись антиквара - Александрова Наталья Николаевна - Страница 12

Так, сантехник предлагает свои услуги, а также мастер по компьютерам, еще собачка пропала, симпатичная, между прочим, просят вернуть за вознаграждение…

А, вот: «Продается пианино фабрики “Красный Октябрь” в хорошем состоянии, недорого».

И номер телефона 911 843 28 55.

Так, вот это, кажется, то, что нужно. Значит, код 911 означает, что нужно идти не в парк, а в торговый центр, там внизу находится большой хозяйственный магазин, при входе в который есть ячейки, где можно оставить сумку.

Дальше, 843 – это проверка, в сумме эти три цифры должны составлять число 15, так оно и есть, значит, объявление от Октавиана, и остальные цифры – это код ячейки, 2855. Там так устроено, что нажимаешь код на табло, и нужная ячейка сама открывается.

Поэтому я бодро припустила к торговому центру, нашла камеру хранения, быстренько нажала все кнопки и вытащила из ячейки потертый, плотно набитый рюкзачок.

Октавиан, как обычно, все усложняет, нет бы просто конвертик с деньгами в ячейку положить…

Ну, ему виднее, дома разберусь.

Я закинула рюкзак на плечо и пошла к выходу мимо большого книжного магазина.

Собственно, я и раньше его видела, может быть, и не один раз, но не обращала внимания – мне было не до книг.

Может быть, я и сейчас прошла бы мимо, но на этот раз мой взгляд зацепился за знакомую фамилию.

Рядом с входом в магазин висела отпечатанная на цветном принтере афиша:

«Творческая встреча с известным писателем и историком Борисом Бобиковым. Писатель расскажет о своей новой книге “Завещание алхимика”, ответит на вопросы читателей. В заключение вечера состоится автограф-сессия».

Борис Бобиков!

Ведь именно о нем говорил сегодня Виктор Кузнецов, владелец художественной галереи… ведь именно этот писатель перехватил у его покойного дяди книгу с загадочным экслибрисом… надо же, какое удивительное совпадение!

Встреча с писателем должна была состояться сегодня в семь часов вечера. У меня еще было достаточно времени.

Правда, Октавиан не велел мне посещать какие-то многолюдные мероприятия и вообще держаться подальше от скопления людей, но мне непременно нужно найти Максима, в общем, про это я уже говорила, и не один раз.

Кроме того, вряд ли на этой встрече с писателем будет много людей, и вообще, Октавиан ничего не узнает!

А если узнает, что сделает? Сдаст меня тем людям, которые хотят от меня того, чего я не могу им дать, потому что этого у меня нет, и я понятия не имею, где это все? Если бы Октавиан этого хотел, он сделал бы это раньше, просто не стал бы мне помогать. Так что ругаться он, конечно, будет, то есть, если бы мы встретились, то он бы ругался, а так… что, денег не даст? Так я не Христа ради у него прошу, я работаю.

С такими мыслями я вернулась домой.

Берри встретил меня радостным повизгиванием, всем своим существом давая понять, что он соскучился и ужасно рад меня видеть.

Собаки вообще удивительно благодарные животные, а Берри просто прелесть.

Если бы на месте Берри была кошка, она встретила бы меня возмущенным, скандальным мяуканьем, дала бы мне понять, что затаила смертельную обиду за то, что я оставила ее одну на несколько часов, и потребовала бы немедленно искупить эту вину всевозможными деликатесами…

Берри же всей своей незамысловатой собачьей душой показал, что скучал, что рад моему возвращению, а еда – дело десятое, без нее можно и обойтись…

Тем не менее я насыпала ему в миску корма, налила свежей воды, а потом наскоро вывела погулять, чтобы вечером можно было с чистой совестью оставить его дома.

В квартире Максима больше ничего не сверлили, зато оттуда жутко несло краской, эта жадина Рогнеда купила небось самую дешевую, вонючую.

Потертый рюкзачок оказался набит старыми журналами, и только в кармашке я нашла конверт с деньгами. Не то чтобы много, но моя обычная зарплата. И на том спасибо!

Перед походом на встречу с писателем я оделась как можно скромнее и незаметнее, зализала волосы и смыла макияж – что-то говорило мне, что таким образом я смогу слиться с поклонницами творчества писателя Бобикова. Небось все тетки среднего пенсионного возраста с потугами на интеллигентность, романы-то исторические.

Как я и предполагала, на эту встречу пришло совсем немного людей.

Здесь было несколько женщин средних лет, на лицах которых было написано высшее образование и неудачно сложившаяся личная жизнь. Кроме них, присутствовал пожилой дядечка в черном, обсыпанном перхотью пиджаке и очках с толстыми стеклами.

Сам писатель выглядел претенциозно. На нем был замшевый пиджак (вышедший из моды во времена молодости родителей наших родителей), лицо обрамляла аккуратная бородка, отдаленно напоминающая Хемингуэя, на столе перед ним лежали высокая стопка книг в яркой глянцевой обложке, потертый кожаный портфель и курительная трубка из черного дерева.

Еще на нем были круглые очки в металлической оправе – прежде такие очки приводили на память Джона Леннона, теперь они скорее заставляют вспомнить Гарри Поттера. (Не моя мысль, потому как мне нечего вспоминать Джона Леннона, его убили задолго до моего рождения, но звучит красиво.)

Кстати, эти гаррипоттеровские очки совершенно не сочетались с трубкой и хэмингуэевской бородкой. Но похоже, что писатель Бобиков этого не понимал.

Сотрудница магазина представила писателя и в ярких красках обрисовала его творческий путь.

Дескать, Борис Борисович Бобиков, перед тем как начать писать книги, работал в разных местах, был мореплавателем, плотником, геологом, учителем и еще много кем. И все эти профессии очень помогли ему в творчестве.

Ясно, нигде ничего не достиг, денег никаких не заработал, поэтому решил романы писать. Но мне-то что, я их читать не собираюсь.

Далее ведущая предоставила ему слово.

Бобиков сообщил, что недавно закончил очередной исторический роман, в котором описал трудную жизнь рядового алхимика в средневековой Европе.

– Их зачастую обвиняли в колдовстве и чернокнижии, многие алхимики закончили свою жизнь в подвалах инквизиции или на костре. А ведь именно алхимики заложили основы многих современных наук… в поисках эликсира бессмертия и философского камня они сделали множество важных открытий…

Голос у него звенел праведным негодованием, он очень сочувствовал алхимикам.

Я слушала его вполуха, как, впрочем, и большинство присутствующих.

Только пожилой дядечка в черном пиджаке не пропускал ни слова и время от времени заглядывал в книгу, из которой торчали многочисленные закладки.

Я поняла, что он не только уже приобрел последнюю книгу Бобикова, но успел ее внимательно проштудировать. Оппонент, значит, строгий, внимательный критик.

Дождавшись паузы в выступлении писателя, этот внимательный читатель проговорил въедливым голосом:

– Вот вы на двести тринадцатой странице пишете, что алхимика Карла Конради сожгли на рыночной площади Аахена. А ведь каждому образованному человеку хорошо известно, что все казни в Аахене совершались не на рыночной площади, а на пустыре за городскими воротами!

– Извините, коллега, – невозмутимо ответил Бобиков, сняв свои очки и протирая их красным платком, – не знаю, что конкретно известно вам, но я при написании своей книги пользовался достаточно авторитетным материалом…

– Каким именно?

– Я использовал книгу Гуго Бромелиуса «Судебные процессы по обвинению алхимиков». Так вот, автор однозначно утверждает, что данная казнь была совершена на рыночной площади.

Доморощенный критик несколько сник, но еще пару раз попытался поймать автора на анахронизмах и несоответствиях. Бобиков, однако, успешно отбивался. Я поняла, что, несмотря на допотопный замшевый пиджак, этот Бобиков – мужик тертый и дело свое знает. Не знаю, умеет ли он писать, книгу его читать не собираюсь, но отлаиваться здорово научился.

Под конец одна из читательниц задала автору традиционный вопрос о его творческих планах.

– Я собираюсь написать книгу о рыцарстве… – обтекаемо ответил Бобиков без подробностей.