Великая Депрессия 2 (СИ) - Корнеев Андрей - Страница 4

— Где я? — Задает он вопрос.

— У друзей… — Отвечаю ему. На что слышу, как он горько ухмыльнулся.

— Что-то я не встречал друзей в этой стране…

— Сам-то помыться сможешь, раз проснулся? — Спрашиваю я его.

— Смогу.

— Вот смотри тут чистые вещи, вот полотенце, помоешься переоденься и выходи. Твои вещи очень грязные, их надо постирать и зашить.

— Хорошо. — Соглашается паренек. Я же удаляюсь на кухню.

— Как дела тетушка Люси?

— Все хорошо, а где твой гость?

— Проснулся, моется… Ладно пойду к ванной надо его встретить и проводить по дому. — Говорю ей и удаляюсь. Минут через 5–10 выходит парнишки. Лицо превратилось в сплошной синяк, да и тело если откровенно не лучше, когда раздевал видел. Умеют эти каратели махать дубьем.

— Ты как по поводу завтрака?

— Я то не против, но вы меня с кем-то перепутали и у меня нет денег. — Отвечает он. Гордый… Хотя после слова «завтрак» сглотнул слюну.

— А то я не видел, что ты не из семьи банкира по шмоткам.

— Ну тогда ладно, тогда можно и поесть… — Соглашается тот…

— Ты кстати сколько не ел? Может тебе лучше сначала куриный бульон?

— Лучше бульон, да давно не ел, не помню когда в последний раз. — Отвечает мой гость. Провожаю его до столовой, где хлопочет тетушка Люся. Ее старшенький Кевин уже достаточно подрос, дабы изредко присматривать за всей бандой малышей и разумеется в ней верховодить. Потому тетя Люся может иногда, правда ненадолго отлучаться. Парень сидит за столом и пытается держать себя с достоинством. Я вижу, как он хочет выдуть весь куриный бульончик одним залпом, но пьет маленькими глотками, растягивая удовольствие. Наконец он его выпивает.

— Спасибо этому дому. Хозяин, а почему не спрашиваешь, кто я? Как меня зовут? Может я вор…

— Вор бы про себя так не сказал, да и не правильно такое, сначала напои, накорми, в баньке попарь, спать уложи, а потом вопросы задавай. — Отвечаю ему словами из сказки.

— Ты что русский? — На чистейшем русском языке спрашивает меня мой гость.

— Да. — На автомате отвечаю я на русском. Ибо столько лет не разговаривал, а тут…

— Дела… Не думал, что встречу русского в этой проклятой стране.

— Попей еще бульона и съешь немного хлеба. Много тебе нельзя. Ляг поспи, а как проснешься снова бульон и хлеб, а потом наверное можно будет и мясо.

— Хорошо друг. — Отвечает он и выпив вторую кружку бульона с трудом доходит до дивана в гостинной, голова еще в воздухе и не достигла подушки, как он засыпает. За нами следует тетушка Люся.

— Берни сынок, а это вы сейчас по каковски разговаривали?

— Это русский тетушка Люси.

— Мне показалось или ты ему сказал, что тоже русский?

— Верно сказал, так ему будет спокойнее спать в незнакомом доме.

— Понимаю, ИРА… Хорошо вас там учили…

— По разному тетушка Люси, по разному…

Кстати, только в книгах о попаданцах наши предки были лютыми и непробиваемыми идиотами. Не обязательно знать скажем испанский, чтобы понять разговор двух иностранцев. Например, когда тот спрашивает «спаньоль»? А тот ему в ответ короткое «си», можно не знать язык, но по смыслу понятно. Какой ты на хрен спаньоль. Сразу же по глазам видно, если смотришь преданными глазами, значит кокер спаньонль…

Потому т. к. тетушка Люся ушла заниматься своими делами позвонил Викки, которая в отличие от некоторых бездельников, что вели ночной образ жизни была на работе и сказал, что у нас снова есть деньги кормить людей. Мы практически всегда проходили по краешку. Да у нас хватало денег и на мизерное содержание нашим почти сотне безработных парней и девчонок, что вышвырнули из офиса, скупив компанию, не обижал я зарплатой и Шонни с Коляном, как впрочем и Вику, но… С кормлением сотен и сотен людей был большой такой напряг. Причем выручала моя смекалка и мягко говоря «адская кухня», ибо мы готовили чуть ли не кашу из топора. Главный критерий было не вкусно и полезно, а сытно! Именно на это упирали в приготовлении блюд. Наверное я не хилое такое изменение уже вношу в историю США, во всяком случае Нью-Йорка. Похоже ирландцы после Великой Депрессии, подобно русским будут ставить на рождественский стол холодец.

Вика, ее брат Ванька, да Колян считали меня настоящим героем. Как впрочем и дядюшка Питер с тетей Люсей. Ведь подумать только какие я на себя принимал «страдания». Когда мы покупали свиней у фермеров, то перерабатывали их полностью, разве, что кроме дерьма. Потому я в знак поддержки голодающего населения «Маленькой Ирландии» лично жрал холодец. Только если для ирландцев это было страдание, то я просто получал удовольствие. Уверен мои друзья никогда в жизни бы не согласились его попробовать, особенно узнав из чего его готовят, но видя мое самопожертвование раз все же кушали, им не понравилось. Вот в наших рабочих кварталах блюдо становилось все популярнее и популярнее.

Ведь когда не до жиру, а быть бы живу, тогда уже не смотришь особенно из чего там и что готовят. Поговаривают в блокадном Ленинграде на рынке можно было встретить холодец из крысятины. Причем в доказательство показывали крысиную шкурку. Тогда люди брали. Зачем шкурка? Да чтобы с трупа не отрезали мясо и ушлые барыги не накормили человетиной. По воспоминаниям одной блокадницы, кажется она услышав, что подруга такое лакомство ела, причем без кавычек для голодающих людей это лакомство. Та высказалась, что дескать «фу крыса», ну и в ответ «значит пока не голодная» и та потом, через некоторое время записала в дневник, что да… Полопать крысятинки за счастье и не вызывает отвращение. Это я про то, что холодец не прижился бы в сытой «Маленькой Ирландии», но т. к. он действительно нажористый и чем-то по вкусу напоминает мясо, он становился все популярнее. Более того уже на раздаче некоторые люди спрашивали, а когда будет холодец?

Было и два вида бульона. Надо сказать мерзкого бульона. Для примера с сала снималась шкурка и вываривалась отдавая свой жир. Затем туда добавлялись разные дешевые овощи, причем четкой рецептуры не было, главное подешевле: морковка, картофель любые бобовые, а вываренная шкурка пускалась через мясорубку и добавлялась, как кашица «мяса» в такой вот суп. Это для понимания, что никто людей не баловал деликатесами, главной целью было, чтобы нажористо.

Вторым «мясом» для бульона выступали кишки. Как там суп с потрошками? Так вот если их хорошенько выварить и прогнать через мясорубку, то их легко глотать. И да вкуснее они после мясорубки не становились. Зачем же мы и шкуру и кишки так прогоняли? Ведь это увеличивало работу… Так не у всех были зубы или достаточно хорошие зубы прожевать жесткие кишки или достаточно жесткую даже после варева шкурку. А вот глотать «кашицу» могли и дети и старики.

Понятно в туше свиньи было и мясо и нормальное сало, но именно то, что мы ничему не давали пропасть и все пускали в дело позволяло кормить людей сытной можно сказать мясной пищей. Ибо иначе наши ужины состояли бы из какой вареной картошки с морковкой, а сам бульон был бы «пустой» и хоть и набивал бы желудок, но сытости бы никакой не давал.

Более того даже кости! Их вываривали и привозили пустым бульоном на завтрак. Бульон из костей! Их же как не трудно догадаться перемалывали в костную муку и так же добавляли в пищу. Потому и росла популярность холодца. Знания же о том, что я его ем… А про такое трудно было утаить, ибо знала и Викки и ее родители и Шон со своей молодой женой и Колян и тетя Люси и дядюшка Питер, что опять же приносило мне очков популярности в народе. Причем почему народ восхищался? Да именно восхищался. Никто бы не поверил, что молодой бизнесмен, который можно сказать не испытывает недостатка в деньгах, вон ведь пусть и не деликатесами, а кормит столько народу. Потому уж себя любимого он может накормить всяким. Так вот, что этот молодой и богатый парнишка испытывает наслаждение питаясь холодцом. Ведь совершенно понятно, что для любого вменяемого человека это тяжкий крест поглощать такую пищу.

Потому все это в сумме давало такие безумные очки популярности в народе и даже славу почти святого человека, ну а как вы хотели? Богач, который кормит людей. Может есть деликатесы, а питается почти, как простой народ и давиться холодцом. Ну да он иногда бегает к «девочкам», которые обслуживают за деньги. Так наоборот «мужик» т.е. нормальные адекватные потребности, а не как у английской аристократии, которую люто ненавидели и которая по грязным слухам, в том числе по причине ненависти, рождались эти слухи, все поголовно лютые содомиты. Учитывая мою полною лояльность «профсоюзу» Дайти даже не обсуждал мою кандидатуру, а зачем? И так понятно, кто будет новым олдерменом в городском совете Нью-Йорка. Человек «мафии», ибо про ирландское ОПГ говорить мафия не очень корректно. Человек за которым пойдет народ…