"Фантастика 2025-112". Компиляция. Книги 1-30 (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 15

Надо будет просто отправиться за светляками.

Утром меня разбудила Таонга: девушка на цыпочках прошла в комнату и поставила возле окна манекен с платьем. Я открыла глаза — Альмира рядом не было, и я почему-то ощутила прикосновение грусти. Впрочем, что грустить, он помогает мне просто потому, что его попросил старый товарищ…

— Доброе утро, миледи! — Таонга заметила, что я не сплю. — Взгляните, платье уже готово!

Мыши потрудились на славу: светло-зеленое платье, расшитое золотыми цветами, смотрелось легким и элегантным, оно словно бы парило в воздухе невесомым цветочным лепестком. Его так и хотелось надеть поскорее.

— Прекрасное платье! — я подумала, что в прежней жизни и мечтать не могла о таких нарядах. — Мышки такие умницы!

— О да! — улыбнулась Таонга и открыла дверь в ванную: — Все готово, миледи!

Приведя себя в порядок, я вернулась в комнату, и горничная помогла мне одеться и уложить волосы в простую гладкую прическу.

— Как себя чувствует Бекингем? — спросила я. Таонга вздохнула.

— Уже хлопочет, — ответила она, завязывая золотые атласные ленты в моих волосах. — У него очень много работы, он заведует всеми слугами в замке. Принц Герберт слегка побранил его, мол, зачем купил хворую наследницу…

— Моя болезнь исключительно вина господина Вельдмара, — промолвила я. Горничная понимающе кивнула.

— Ну еще бы! Вот только его высочество скорее признает вину за невинным, чем за своим товарищем.

Да, в нашем мире все точно так же. У сильного всегда бессильный виноват, и этого не переделаешь. Таонга завязала последнюю ленточку и довольно сказала:

— Ну вот. Теперь вы посрамите всех дворцовых клушек!

Я невольно напряглась от такого заявления. Было понятно, что мне предстоит война за место под солнцем, но что сражаться придется прямо сейчас, я не ожидала.

— И много ли тут клушек? — поинтересовалась я.

— Сейчас я провожу вас на завтрак, и всех увидите сами, — промолвила Таонга и принялась загибать пальцы: — Ее милость Марика, леди Рочестер, леди Эвенга, леди Грюннич-Зас и леди Ронненблюм.

— Прямо толпа ледей, — заметила я, нарочно исказив слово. Таонга хихикнула и сказала:

— Покажите им, что почем, ваша светлость.

Когда мы вышли в коридор, я поинтересовалась:

— За что ты их так не любишь?

Горничная печально вздохнула и снова принялась загибать пальцы.

— За тычки, за щипки, за колотушки, за грязную брань и вот за это, — она отвела прядку волос, полностью открыв левое ухо, и я увидела сморщенную кожу — старый ожог.

— Боже мой, что это? — я почему-то испугалась.

— Леди Грюннич-Зас зажала мне ухо щипцами для завивки, — объяснила Таонга. — Я недостаточно проворно укладывала ей локоны, а леди торопилась на свидание.

— Вот скотина! — воскликнула я. Таонга признательно посмотрела на меня и сказала:

— Вчера у всех дам был траур. Бастард короля взял рабыню в законные жены и возвысил над ними. А платье довершило удар.

Я довольно улыбнулась. Впрочем, было понятно, что подружки Марики, да и сама фаворитка принца не остановятся на мелочах. Сейчас придут в себя и станут думать, как испортить мне жизнь. Обиженная женщина — это сокрушающая сила, ее даже колдун не остановит.

Завтрак был накрыт в саду, среди яблонь и розовых кустов. Мое место осталось свободным — когда я вышла к столу, дамы смерили меня такими взглядами, что впору было провалиться сквозь землю. Осознай, ничтожество, что ты будешь завтракать с благородными дамами! — так и визжали их внутренние голоса. Я прошла к столу с невозмутимо поднятой головой и выпрямленной спиной — тогда клушки поднялись со стульев и прошелестели:

— Доброе утро, ваша светлость.

Марика, разумеется, осталась сидеть. Я опустилась на стул и ответила:

— Доброе утро, дамы.

Завтрак был легким и оставлял достаточно места для скорого обеда. Омлет с лососем и трюфелями, горячие булочки, масло и джем, да непременная чашечка кофе — вот и все. Похоже, дамы истово берегли фигуру — их порции были меньше, чем у птички.

За столом царило тяжелое молчание. Для всех я была чужой, отсюда и натянутая неловкая тишина. Впрочем, я решила игнорировать мелочи и налегла на омлет. Дамы дружно посмотрели на меня, как на дикарку.

— А что слышно о герцоге Макшайдере? — наконец, подала голос одна из дам, тощая длинноносая блондинка.

— Наш дорогой герцог одержал очередную победу на море, — ответила Марика, и в ее голосе прозвучали медовые нотки, а взгляд замаслился. — Его высочество говорит, что скоро герцог приедет в замок и привезет нам настоящих пиратов на потеху.

Леди Рочестер ехидно посмотрела в мою сторону и промолвила:

— Милостью его высочества у нас хватает потех и забав, не правда ли, ваша светлость?

Я решила, что не буду строить из себя того, кем не являюсь, то есть делать вид, что я благородная дама.

— Если вы имеете в виду те пятнадцать дюймов, о которых говорили мне вчера, леди Рочестер, то за такую потеху надо благодарить другого человека.

Клушки составили дружную пантомиму «Какой позор!» Я подцепила на вилку очередной кусочек омлета и продолжала:

— А если вы и ваши подруги полагаете, что можете смеяться надо мной, то тут вы снова ошибаетесь. Впрочем, если уж вам так хочется посмеяться, то извольте. Я расскажу историю о том, как в детстве вы приняли кроличьи говешки за шоколадные шарики.

Я понятия не имею, откуда вдруг взялись эти говешки и шарики, но картинка, представшая перед внутренним взором, была невероятно четкой и яркой. И почему-то стало ясно, что это не выдумка и не бред, что так оно и было.

Леди Рочестер побледнела, а на ее щеках вспыхнули некрасивые пятна румянца. Гордость дворянки, которая не позволяет вступать в пререкания с рабами и деревенщиной, отчаянно сражалась с яростной обидой и ненавистью.

А я никак не могла уняться. Слова сами выпрыгивали на язык.

— Видите ли, дорогая леди Рочестер, не одна вы можете говорить гадости. Ваша речь в качестве моей посаженной матери на пути к алтарю была весьма впечатляющей. Но в следующий раз за такие слова я вымою вам рот с мылом, — я мрачно обвела взглядом присутствующих и добавила: — Для начала.

Воцарившаяся было тишина тотчас же разрушилась: благородные дамочки заорали на меня в таких выражениях, каких не знают и пьяные боцманы. Я в долгу не оставалась. Покойная мама была учительницей русского языка и литературы, так что я могла крыть матом полчаса и ни разу не повториться.

Я не помню, кто первый кинул булочку. То ли это была Марика, то ли длинноносая блондинка, которая интересовалась приездом герцога. Как бы то ни было, кинувший не попал — я моментально среагировала на нечто, летящее мне в лицо, и пригнулась.

А вот Марика пригнуться не успела, и ломтик хлеба, щедро намазанный маслом, угодил прямо в центр ее высокой прически.

На мгновение фаворитка принца застыла от шока. Глаза распахнулись, как у героини аниме, а рот превратился в алую букву «О». Дамочка никак не могла понять, как я посмела чем-то бросить в нее. И как я посмела попасть! Впрочем, замешательство было минутным — в следующий миг над столом уже летали булки, куски омлета, даже цветы из вазы не избежали общей участи. Курятник попытался объединиться против общего врага, меня — но вскоре выяснилось, что дамы, в основном, попадают друг в друга.

— Сучка грошовая!

— Дрянь!

— Вертихвостка с рынка!

Одним словом, скандал вышел просто невероятный. В конце концов, на поляну вышел седой дворецкий и, сохраняя каменное выражение лица, громко произнес:

— Герцог Макшайдер прибыл в замок. Его высочество приглашает всех в зал аудиенций.

Разумеется, придворные клушки появились на аудиенции с опозданием: надо же было переодеться и привести в порядок растрепанные волосы и припудрить раскрасневшиеся щеки. Я решила наплевать на этикет и премудрости с самой высокой колокольни и вошла в зал, не заворачивая в свои комнаты. Румянец, выбившийся локон — пусть. Смахнула с волос крошки, стерла пятно масла с плеча, вот и славно.