Муля, не нервируй… Книга 5 (СИ) - Фонд А. - Страница 44

— Садитесь обедать, — велела Дуся, накрывая на стол.

Мы уселись. Причём Ярослав был сейчас совершенно не таким, как раньше. Более уверенным, что ли.

— Как твои дела? — спросил я, чтобы поддержать разговор.

— Нормально, — хмыкнул Ярослав и вдруг спросил, — так ты мне теперь будешь братом, да?

Я чуть рассольником не поперхнулся. Как-то я выпустил этот момент. Хоть Модест Фёдорович и говорил, что они с Машей опеку над ним брать будут, но как-то я даже не подумал, что степень родства с Ярославом у меня увеличивается.

— Получается, что да, — кивнул я.

— Тогда скажи мне, как брат брату, почему твоя мама, когда приходила ругаться к моему будущему отцу, сказала, что у тебя детей быть не может? — спросил Ярослав и за моей спиной грохнуло и ахнуло — Дуся уронила тарелку и та разлетелась по всей комнате веером мелких осколков.

И вот что мне ему ответить?

А вечером, когда Ярослав уже усвистал домой к Модесту Фёдоровичу, я прицепился к Дусе с расспросами:

— Дуся, — сказал я непреклонным тоном. — Это правда, что сказал Ярослав? Я по поводу иметь или не иметь детей?

Дуся моментально стала очень занятой, вспомнила о неотложных делах и неприветливо буркнула:

— Ой! Мне же опару на завтра ставить нужно. Некогда мне! — и выскочила из комнаты, бросив недоштопанный носок прямо на столе. Чего за ней никогда раньше не водилось — Дуся была категорическим противником, чтобы бросать иголки просто так на столе.

Мда.

Сколько ещё секретов этого семейства мне предстоит узнать?

Новость, которую выдал Ярослав, честно говоря, меня капитально ошарашила. Нет, я ещё даже не думал о создании семьи, о продолжении рода. Да что там говорить, я так замотался, что даже к той симпатичной медсестре всё никак не дойду. Но было чертовски обидно попасть в молодое тело, которое в чём-то бракованное. Да не просто «в чём-то», а в таком важном для каждого мужчины деле!

Я вздохнул. Теперь понятно, что два месяца назад Надежда Петровна сказала Зине, что та сразу от меня отстала. Блатная семейка блатной семейкой, а редко найдёшь девушку, которая не мечтает о собственном ребёнке.

Но ведь какая докука, чёрт возьми!

Остаток вечера Дуся меня избегала и поэтому поговорить не вышло.

Ну ладно, всю жизнь она прятаться от меня не сможет. Кроме того, есть же и другой вариант — спросить напрямую непосредственно саму Надежду Петровну или, в крайнем случае, Модеста Фёдоровича.

Как бы то ни было. Но с этим вопросом я таки разберусь.

Утром я заявился на работу и приступил к составлению обобщающего отчёта по результатам аудита театров. Однако последние новости не выходили у меня из головы. Я работал через «не хочу», без огонька. Мысли витали где угодно, но только не здесь. Настроения не было.

Решил, что сегодня же после работы схожу к матери и всё расспрошу у неё подробно. И главное, почему она мне ничего не сказала?

Хотя может быть и говорила, но я, после того, как угодил в тело этого дундука Мули, почти ничего из его прошлого и не знал.

Так, размышляя, незаметно для самого себя, я перенёс в таблицу общую информацию и приступил к разметке по критериям. Это было дело долгое и муторное, и я задумался о том, что делать с Мурзаевой. С одной стороны, втыкать для неё роль в сценарий «Зауряд-врача» вроде, как и некуда. А, с другой стороны, если я пообещал Капралову-Башинскому с ролью для этой племянницы Первухина, то взять её и не взять Мурзаееву это будет как-то и не по-людски.

Может быть ввести для них дополнительную сюжетную линию? Вот только куда?

Так ни до чего и не додумавшись, я незаметно для самого себя погрузился в работу. И как раз заканчивал с отчётностью, когда в дверь постучали.

— Открыто! — крикнул я.

Дверь распахнулась и на пороге возникла девушка. Была она невысокого роста, слегка смугловатая и черноволосая. Она была бы даже вполне симпатичной, если бы не большой нос и не чёрные усики над верхней губой, которые всё портили.

— Здравствуйте, — сказала девушка густым и низким контральто, — мне Орест Францевич сказал к вам подойти. Меня зовут Алла Моисеевна Мальц.

— Замечательно, — ответил я, поздоровавшись, и предложил, — а давайте выйдем.

Лица Ларисы и Марии Степановны моментально вытянулись от возмущения. Да и сама Алла Моисеевна Мальц была изрядно удивлена таким моим странным приёмом. Думаю, везде, где она раньше училась или работала, все прекрасно знали, кто она такая и отношение к ней было несколько иное. Но у меня для реверансов не было ни настроения, ни возможностей. Иначе сегодня же весь Комитет будет гудет, что, дескать, Бубнов набирает блатных. И не важно, что там блатных десять человек и без меня набрали. Не докажу.

Поэтому я буквально вытащил девушку на коридор и пояснил:

— Там мои коллеги слишком любопытные. Не столько услышат, сколько потом разнесут на весь Комитет. Понимаете?

Алла Моисеевна Мальц всё понимала. Понятливая была девушка.

— Какие роли вы уже играли, Алла Моисеевна? — деловито спросил я, чтобы начать разговор.

— Можно просто Алла, — пробасила девушка и смущённо порозовела.

— А меня тогда можно просто Муля, — вежливо в ответ представился я.

Алла заулыбалась.

— Так всё-таки? — вернул я её на грешную землю.

— Вообще или как? — конструктивно спросила она.

— Вы уже играли в театре? — задал уточняющий вопрос я, — или только в институте на практических занятиях и в школьной самодеятельности?

— Играла! И много играла! — ошарашила меня Алла, — я в театре у режиссёра Завадского играла…

Я в этом месте еле сдержал понимающую усмешку.

— А кого?

— Сначала крестьянку, — старательно начала перечислять Алла, — но там слов не было. А потом я играла зайчика в детском театре. И невесту принца тоже играла…

— Это эпизодические роли?

Алла кивнула и вздохнула.

— Вы только у Завадского были?

— Не только, — покачала головой она, — ещё у Глориозова…

(Интересно, и почему я вообще не удивился?).

— И у Капралова-Башинского… — продолжала перечислять Алла.

— И везде эпизодические роли?

— Да, — вздохнула она.

— А в кино? В кино вы хоть когда-нибудь снимались?

— Да, — просияла Алла, — в фильме «Щедрое лето» я доярку-комсомолку играла. Меня даже хвалили. А в фильме «Кавалер золотой звезды» в массовке была и ещё потом прохожую там тоже играла…

— Мда, негусто, — вздохнул я.

— Так вы не возьмёте меня? — испуганно захлопала глазами она.

— Ну почему сразу не возьмёте? — укоризненно покачал головой я, — главная цель Комитета по искусствам СССР — помогать талантливым актёрам раскрыть свой потенциал. Конечно же мы включим вас с съемочную группу фильма «Зауряд-врач». И дадим вам роль…

— Какую роль? — моментально просияла и вскинулась Алла, еле сдерживая счастливый восторг.

— Мне нужно посмотреть сценарий, — ушёл от прямого ответа я, — я же не помню наизусть текст. Но точно знаю, что под ваш типаж там была прекрасная роль.

Девушка прямо сияла и лучилась.

— Но есть одно «но», Алла, — сделал озабоченный вид я.

— Какое? — забеспокоилась она.

— Часть съемок будет проходить в Югославии, — деланно вздохнул я, — если вы конечно, не возражаете против длительной командировки. Да ещё и в другую страну.

Алла Моисеевна Мальц не возражала.

В приёмной сидела, как обычно Изольда Мстиславовна и лично печатала на машинке какой-то текст. Треск стоял на весь кабинет.

— Здравствуйте. Изольда Мстиславовна! — перекрикивая шум, воскликнул я. — Иван Григорьевич у себя?

Не отрываясь от своего занятия, Изольда Мстиславовна кивнула головой, что означало «можно проходить».

И я прошёл, раз можно.

Я вошёл в кабинет к Большакову. Тот как раз свирепо пытался разорвать какую-то папку. По сути я застал его на месте преступления. Мрачно взглянув на меня, Большаков чертыхнулся, дорвал злополучную папку и швырнул обрывки в мусорную корзину.