Лондонский туман. Здесь нет места любви - Холланд Саммер - Страница 8

Конечно, я бы с радостью ответила на несколько вопросов. (Если они по заготовленному списку)

Кэндис пробежалась по нескольким терминам, дала короткую задачку, которую за меня уже решил Эрик, и все шло отлично! В один момент, когда моя память быстро выдала вменяемое объяснение графика, я поверила в то, что справлюсь с этим собеседованием.

Дверь сзади скрипнула, и Кэндис выпрямилась и даже вытянулась, глядя мне за спину.

– Прости, что мешаю, – послышался необычный мужской голос. – Можешь подойти?

Я запретила себе оборачиваться, но этот вибрирующий вкрадчивый голос словно похищал пространство вокруг меня. Почему-то казалось, что он принадлежал тому, с голубыми глазами, но вряд ли в компании работал всего один парень.

Торопливо поднявшись, Кэндис извинилась и скрылась позади меня, но я продолжала сидеть прямо. Эрик сказал не попадаться, и я не попадалась. Подумаешь, голос. Они шептались о чем-то за дверью, пока мне приходилось усиленно изучать соседний небоскреб за панорамным окном.

Неужели офисы обязательно строить такими стеклянными, чтобы клерки наблюдали друг за другом? В здании, стоящем вплотную к этому, за стеклом виднелся маленький человечек, который усердно крутился на кресле. Мое сердце сжалось в порыве сочувствия его незавидной судьбе: я собиралась стать такой же бесполезной и уставшей.

– Не переживай, – мягко промурчал тот же волшебный голос. – Все будет в порядке.

Вот что в нем было особенно необычно: каждая согласная в его речи звучала отчетливо, даже с каким-то уважением. Лондонцы игнорировали большую часть из них, как, впрочем, и добрая половина Англии. Этот парень был не отсюда. Или минимум не из восточной части.

Послышались шаги, но ко мне вернулась не Кэндис. Обладатель голубых глаз сел на ее место, но теперь я успела рассмотреть его получше, прежде чем попала в плен цепкого взгляда.

У него были острые скулы и широкий квадратный подбородок, а идеально расчесанные каштановые волосы падали на лоб, явно скрывая ту же ширину. Он был одет в темно-серые классические брюки и голубую рубашку с галстуком, но что-то из этого образа выбивалось, я только не могла понять… Во-о-от. На пальцах виднелись темные старые мозоли, и это заставляло думать, что офисный имидж не более чем маска.

Кем же он был?

– Меня зовут Рэй Блэк, – серьезно, без тени улыбки произнес парень. – Если вы не против, продолжите со мной. У Кэндис есть срочное задание.

– К-конечно.

Тележка моих эмоциональных горок понеслась вниз, вызывая свист в ушах. Я за секунду оказалась в глубокой заднице. Рэй точно собирался задавать вопросы, которые не были запланированы, об этом говорили его чертовы глаза.

– Не могли бы вы, – он поднял на меня короткий взгляд, а потом открыл что-то на планшете Кэндис, – сказать, что видите на этом графике?

Жопу. Я видела там жопу, в которой окажусь, когда копы повяжут меня за аферу. Непонятные цифры на вертикальной оси, даты на горизонтальной. И если свечной график я с горем пополам освоила, то этот представлял собой одинаковые прямоугольники, часть из которых была закрашена, а часть нет.

Прочесть этот рисунок пятиклашки казалось невозможным, но я напрягла всю свою фантазию, а потом поняла, что там все-таки присутствовала закономерность. Незакрашенные прямоугольники поднимали общую линию вверх, а закрашенные – вниз. Если предположить, что они работали как свечи…

А с чего бы им быть такими же? Хотя какая мне разница, ответить бы уже что-нибудь, а то тишина в переговорной начинала давить.

– Растущий тренд цен начал снижаться пятнадцатого октября, – выпалила я, не представляя, имели ли смысл произносимые слова. – И снижение продолжалось… до двадцатого, а потом снова начался рост.

Еще немного подумав, я закивала собственным мыслям, а потом добавила:

– Но до пика больше не восстановилось.

– Что не восстановилось? – вкрадчиво спросил Рэй Блэк.

– Цена… не восстановилась, – позволила себе поднять взгляд я.

По нему невозможно было сказать, правильный ли я дала ответ. Но если угадала хотя бы часть, стоило потребовать у Эрика шоколадную медаль «Аферистка года». Потому что нести херню, глядя на гребаные прямоугольники, было самой тяжелой работенкой.

– Спасибо, – забрал у меня планшет он, в задумчивости сдвинув брови. – Вы ведь претендуете на аналитика маркетинга?

– Д-да.

– В каком случае мне стоит покупать субординированные облигации «Барклейс»?

В случае моей смерти, судя по всему, скорой.

Тут логикой было не отделаться, как и не спрятать глаза в планшете. Голубой лед взгляда Рэя пронизывал меня насквозь, заставляя ерзать на стуле. «Барклейс» – это вообще что? Банк, а зачем покупать что-то у банка? Они же сами все покупают. Вопрос точно с подвохом!

– Не представляю, как они могут вам понадобиться, – наугад выстрелила я, – вы же с них ничего не заработаете.

Он на секунду прищурился, и вдруг стало понятно: попала! Ну как минимум рядом, что совершенно удивительно.

– Не слишком ли смело? – уточнил Рэй.

– А разве вы торгуете неуверенностью? – напала в ответ я.

А что мне было терять? Судя по всему, тюрьма уже стала неизбежной, значит, можно гавкать в ответ.

– Хороший подход, – неожиданно ровно произнес он. – Полагаю, на сегодня мы можем завершить диалог. Кэндис свяжется с вами по результатам собеседования завтра.

Из офиса я не вышла, а вылетела. Задержалась у столба, тяжело дыша, и только тогда поняла: скорее всего, провалилась. Еще не представляла, что за персонаж этот Рэй и кем он вообще работает, но даже моего отсутствующего опыта в собеседованиях хватало, чтобы считать: его появление не было нормой.

Я добралась до метро, прислонилась к поручню и еле сдержала слезы. Никогда еще не мечтала о том, чтобы взяли на работу. Оставалось спланировать, что делать со своими вещами на время тюрьмы. Сколько мне должны были дать, кстати?

Чтобы проверить, я достала телефон из кармана и начала гуглить законы. Наверное, стоило сделать это до того, как решила зарабатывать на мальчишках из «Тиндера», но… как-то не подумала. Первый же запрос выдал мне крупный текст: «…тюремное заключение сроком до десяти лет».

Комок в горле мешал дышать. Я вышла в Стратфорде, чтобы пересесть на свою ветку метро, а в висках било набатом: десять лет. К выходу из тюрьмы мне было бы тридцать три… И это практически конец жизни. Чем заниматься после такого, когда красота безвозвратно утеряна, а денег так и не осталось?

Ветка Елизаветы была куда свободнее: я нашла пустое место и упала на него, снова доставая телефон.

«Поздравляю, – высветилось на экране сообщение от Эрика. – Судя по записям рекрутера, ты успешно прошла собеседование. Жди звонка, с меня брелок, увидимся на выходных».

От облегчения по лицу все же покатились слезы.

– Рада познакомиться, Уна. Меня зовут Фелисити Гуд.

Боже, какая высокая. Фелисити смотрела на меня сверху вниз, а ее длинные рыжеватые кудри, лисьи черты лица и модельно узкие бедра вызывали приступ немотивированной зависти. Я и сама отлично выглядела, но если уж такой девушке пришлось работать, мир точно катился куда-то не туда.

– Это взаимно, – улыбнулась я.

– У нас тут дружеская атмосфера, – указала она на дверь офиса. – Так что никого не пугайся. Слышала, у тебя на собеседовании было нервно.

– Разве? Все по протоколу, просто два интервьюера за один час, – пожала плечами я.

Фелисити толкнула дверь и пригласила меня внутрь. Я не увидела ничего необычного: опенспейс как в сериалах, с белыми стенами, устланным темно-синим ковролином полом и кучей столов, разделенных перегородками.

В голове заиграла песня Loser, словно ознаменовав похороны моей свободной жизни. И на самом деле я выбирала между двумя тюрьмами, но если одна была с бесплатной едой, то вторая – с хорошей зарплатой. На пару тысяч больше, чем я поднимала на мальчишках из «Тиндера», но меньше, чем могла бы на игре по-крупному. И тут мне явно не светило больше года…