Повелитель огня II (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 30

— Ты пришиб камнерога? — удивлённо воскликнул Горек.

— Было дело, — ответил я. — Но там не такая уж и интересная история.

— Рассказывай!

Проснулся я от стука — громкого, уверенного. Сразу потянулся рукой к изголовью, туда, где должен лежать меч. Кисть скользнула по дереву, и я вспомнил, что меч у меня вчера отобрали. Стук повторился.

— Входите! — крикнул я, понимая, что стоящий за дверью никакой опасности для меня не представляет, тот, кто приходит с нехорошими намерениями, обычно не стучит — старается войти незаметно.

Дверь открылась внутрь, и в горницу вошёл молодой горан — невысокий, плечистый, с коротко подстриженной бородой, одетый в плотный тёмно-синий кафтан. В руках он держал большой деревянный поднос с едой — похоже, мне решили доставить завтрак «в номер».

— Светлого утра, господин, — произнёс слуга, остановившись на пороге, и слегка склонил голову. — Я могу пройти?

— Можешь, — ответил я и посмотрел на часы, они показывали ровно семь.

Слуга тем временем прошёл к дубовому столу у стены и поставил на него поднос. Ещё раз склонил голову раз и вышел из горницы, прикрыв за собой дверь. Я сел на кровати, осмотрелся. Вчера я толком и не разглядел помещение, в которое меня заселили — пришёл уставший и сразу завалился спать, даже не вытащил запас из светильника, он так и горел всю ночь.

Горница была просторной и довольно-таки уютной. Обставлена сдержанно, но вся мебель добротная: кровать — специально доработанная под мой рост; большой стол; два стула; у стены возле окна — скамья; рядом с ней — сундук. На полу лежал тканый ковёр грубой выделки. В одном из углов ширмой было огорожено место для умывания. Там стояла небольшая лавка, на которой лежало полотенце и свежая рубаха, на полу — медный таз и кувшин с водой.

Я встал, быстро умылся прохладной водой, обтёрся полотенцем и примерил рубаху — чуть велика, но зато чистая. Подумал, что не мешало бы и в баньку сходить — уже сколько дней толком не мылся. В этом мире такое было нормально, но меня, человека, выросшего в двадцать первом веке, напрягало.

Сел за стол, рассмотрел завтрак. Выглядело весьма недурно: тарелка с жареным мясом, ещё тёплым, большой кусок хлеба, миска с тёмной кашей из непонятной крупы, блюдце с квашеной капустой и маленький кувшин с каким-то пряным травяным отваром. Ещё на подносе лежали ложка с ножом и стояла глиняная кружка. Я налил в кружку отвар, попробовал. Неплохо. Главное — горячий. Привык я в своём мире пить утром кофе или на худой конец — чай, поэтому сильно расстраивался, когда здесь в различных харчевнях на завтрак не могли подать ничего, кроме холодного кваса или медовухи.

Начал с мяса, пока не остыло. Оно оказалось хорошо прожаренным и очень вкусным. С хлебом и капустой зашло просто на ура. А вот каша разочаровала: вязкая, солёная, с запахом какого-то жира. Но пришлось съесть всю — неизвестно, когда в следующий раз покормят.

Только я отложил ложку и налил в кружку ещё отвара, как снова раздался стук в дверь.

— Входите! — крикнул я, отхлёбывая из кружки.

Дверь открылась, и в горницу заглянула Ясна.

— Можно войти? — спросила она.

— Тебе можно всё.

— Вот прям всё? — хитро прищурившись, уточнила юная княгиня.

— Кроме того, что нельзя.

Ясна театрально вздохнула и вошла в горницу. На ней было новое платье: из плотной тёмно-зелёной ткани, с короткими узкими рукавами. Поверх него — короткий жилет из тонкой, хорошо выделанной кожи.

— Дали временно, пока мои вещи стирают, — пояснила Ясна, увидев, как я разглядываю её наряд.

Мне стало интересно, почему моей спутнице предложили услуги прачечной, а мне лишь выдали чистую рубаху, но обсуждать это стоило точно не с Ясной. А она тем временем подошла к столу, взглянула на пустой поднос и спросила:

— Уже поел?

— Как видишь.

— И как тебе здешняя еда?

— Скажем так, едал я кашу и получше, — признался я. — Но кормят — уже хорошо. Да и мясо вкусное. Но ты ведь не для того пришла, чтобы спросить моё мнение о местной еде?

— Не для того. Я хотела с тобой поговорить.

— Отчего бы не поговорить с хорошим человеком? — сказал я, улыбнувшись. — Присаживайся!

Ясна подошла к лавке, присела на неё и выпалила без всякой подводки:

— Как ты собираешься прогонять шептокрылов, Владимир? Ты хочешь призвать дикий огонь?

Интересная формулировка — призвать дикий огонь, а я ведь даже и не думал, как называется этот процесс — когда вокруг меня вспыхивает пламя. Горением это назвать сложно, ведь я не горел. Воспламенением? Тоже не очень. Призыв дикого огня — звучало неплохо. Надо было запомнить.

— Боюсь, что придётся призвать, — ответил я. — Хотя риск, конечно, большой. Есть шанс, что в процессе силы меня быстро покинут, и я не смогу потом оттуда выбраться. Когда я обессилел после сражения с мглецами, вы обо мне позаботились. А вот если силы покинут меня в процессе уничтожения гнезда шептокрылов…

Я замолчал, представив не самую приятную картину.

— Мы и оттуда тебя вытащим! — уверенно заявила Ясна.

— Если я не рухну в пропасть, когда силы закончатся. Поэтому не стоит рассчитывать на вас — нужно просто всё делать быстро: дойти до гнезда, поджечь его со всех сторон и сразу назад. Не тратить время на полное уничтожение гнезда и бой с шептокрылами.

— А вдруг гнездо не сгорит?

— Если хорошо поджечь — сгорит, — заверил я. — Тут другая проблема: гораны ни в коем случае не должны знать, как я это всё сделаю. Поэтому мы им скажем, что гнездо сожгла ты.

— Я? — удивлённо воскликнула Ясна.

— Ты.

— Но как?

— Подпалив его горящей стрелой. Ты у нас хорошая лучница, потренируешься заранее на виду у горанов, они увидят, как ты хорошо стреляешь, и поверят, что ты сожгла гнездо. Там, судя по словам Горека, от начала узкого участка до тропы около пятидесяти саженей. Стрела спокойно долетит.

— Мало чтобы долетела. Надо попасть.

— Ты думаешь, что не попадёшь в гнездо шептокрыла? — я рассмеялся. — Ты серьёзно? Ты помнишь размер этой твари? И вот теперь представь, какое там гнездо. Но по большому счёту тебе и попадать не надо будет. Ты вообще можешь в него не стрелять. Я дойду до него и сожгу. Главное — чтобы гораны поверили, что это сделала ты. А для этого, как я уже сказал, ты будешь тренироваться у них на виду.

— Хорошо, — согласилась Ясна. — Допустим, я попаду или вообще не буду стрелять. Но как мы дойдём до того узкого места? Шептокрыл же нас намного раньше сожрёт.

— Мы пойдём ночью, когда он спит, — ответил я.

— А ночью нас мглецы сожрут.

— От них мы умеем отбиваться.

— Но если ты призовёшь дикий огонь, чтобы отбиться от мглецов, то на гнездо шептокрылов сил точно не останется.

— Поэтому от мглецов будем отбиваться факелами и мечами.

— Они не боятся факелов. Ты же сам это видел!

— Зато костра боятся.

— Но ты же не понесёшь с собой костёр, — сказала Ясна и с некоторой поддёвкой добавила: — Или покатишь его по тропе на тележке?

— Идея хорошая, оригинальная, но действовать мы будем по-другому: сделаем огненный щит и прикроемся им от мглецов.

— Огненный щит? — переспросила юная княгиня, сильно удивившись. — Ты умеешь делать огненный щит? Но ведь для этого нужно уметь накладывать чары.

— Не умею, но сегодня будем учиться, — ответил я. — И придётся обойтись без чар. Мы сделаем овальную деревянную решётку: примерно сажень с небольшим в длину и полсажени в ширину. Без обшивки, чтобы легче весила и не парусила от ветра. И по всему краю овала установим факелы. И ещё один ряд пустим по центру, по всей длине щита. Весить по моим расчётам он должен не больше двух пудов — мы с тобой вдвоём его запросто сможем нести. Сделаем конструкцию так, чтобы нас не обжигало. Будем нести на вытянутых руках. Это будет нашим переносным костром. Пламя от него уйдёт вверх, и мглецы к нам не подлетят. Твари явно не отличают один большой костёр от двух десятков маленьких факелов, поэтому должны испугаться.