Непальская красная нить - Серова Марина Сергеевна - Страница 5

Люди по-разному реагируют на корочки частного детектива. Многие становятся словоохотливыми, откровенно рассказывают даже о самом личном, делятся наблюдениями и гипотезами. Хотите верьте, хотите нет, но некоторые откровенничали со мной, как на исповеди, при этом заявляя о принципиальном нежелании общаться с полицией. «Ментам ничего не скажу» – таково их кредо.

Временами с разговорчивыми людьми сложно, потому что они вываливают слишком много ненужной информации, причем сами прекрасно осознают ее бесполезность, но сдержаться не в состоянии, так как хотят быть полезными. Причастность к расследованию частного сыщика возвышает их в собственных глазах, добавляет в жизнь новизну и остроту. Особенно трудно с теми, кто перемешивает факты с домыслами «собственного производства». За стеной пукнули, а недремлющий сосед делает вывод, что там испытывали самодельное взрывное устройство.

Есть люди и другого склада – не доверяющие частным детективам, не желающие делиться информацией. Они или опасаются неприятностей (по большей части придуманных), или живут по принципу «моя хата с краю».

С откровенными приятно работать, даже когда они заваливают лишней информацией. Молчуны огорчают, потому что мешают распутывать дела.

Лиля Вишневская относилась ко второй категории.

Ровесница Аллы, на чем сходство двух девушек заканчивалось. Алюсик – рыжая кудрявая худышка. Лиля – брюнетка с прямыми длиннющими волосами, атлетически сложенная. Ее широкие круглые плечи казались еще шире по вине стильной тельняшки с глубоким вырезом на спине. При взгляде на Вишневскую вспоминался старпом Лом из мультика о регате капитана Врунгеля. На счастье Лили, природа наделила ее не физиономией старпома, а смазливеньким личиком. Ресницы, опушавшие большие черные глаза, вызывали у меня легкую зависть. Догадываюсь, что Лиля обладала красивой улыбкой. Впрочем, в присутствии сыскаря «морячка» улыбаться не собиралась.

– Можно ваше удостоверение? – Она взяла в руки корочки и принялась вертеть их с таким лицом, словно вознамерилась проверить на зуб или как минимум обнюхать. – Назовите сайт вашего агентства!

Я назвала. Девушка демонстративно ввела адрес в браузер на смартфоне.

– Легенду вы зазубрили, – скептически отозвалась она, когда в браузере открылся лендинг с описанием моих услуг. – Это еще не означает, что вы настоящий детектив. Сайт может быть фейковым, и вы – мошенница.

Та-ак, с «морячкой» придется трудно.

– Дмитрий Валерианович, отец Аллы, сказал, что вы лучшие подруги, много времени проводите вместе. И не только в академии, но и в «Фит-Мастере», и в других местах, – продолжала я как ни в чем не бывало, стараясь скрыть легкое раздражение.

На самом деле Первухин слыхом не слыхивал про Лилю, информацию о ней я собирала по крупицам, изучая посты с фотографиями в социальной сети. Но Вишневской незачем знать такие подробности, вдобавок мне важно подвести наш разговор к какой-нибудь теме, которая развяжет молчунье язычок.

Лобик «морячки» перестал хмуриться, хотя лицо оставалось каменным, и я решила разворачивать наступление на главном направлении:

– У меня письмо для Аллы от ее отца. Моя работа – это письмо передать ей в руки. Очень надеюсь, вы мне поможете. – Тут я дала артиллерийский залп: – У них в семье после смерти мамы все непросто.

– Не то слово! – выдохнула Лиля и растерянно запнулась.

Разбила я таки стену молчания.

– Алла и так много намучилась… – давила на жалость я.

– Да, – смущенно проронила Лиля, и вдруг ее прорвало: – За последние два года она сильно изменилась. Уже не была такой веселой. Вроде бы рядом, даже пытается шутить, отвечает мне, а сама где-то в другом месте. А еще эти «хари кришны» мозги ей промыли. Она теперь вся в своих медитациях, мантрах и другой чепухе. Я ее спрашиваю: «Зачем?» Она такая: «Помогает». Хотела и меня втянуть туда, на какие-то собрания отвести, на какую-то дачу у реки, что ли, не помню точно. Навязывала какие-то масла, какую-то веревку хотела мне на руку намотать. Сама с ней ходила. Словно чокнулась.

Взволнованный монолог Вишневской меня тоже встревожил. Я позволила предвзятости вести себя по ложному пути. Не понравился мне толстяк с сайта знакомств, и я объявила его извращенцем, придумала, будто он удерживает Аллу. Но что, если они даже не встречались, а только потрепались часок-другой на камеру? Вполне возможно. Между тем исчезновение девушки связано с «хари кришнами», которые, со слов Лили, являлись всесильной сектой, опутавшей Тарасов незримыми цепями. Или непальскими красными нитями. Скорее всего, Вишневская преувеличивала, и все же у меня намечалась альтернативная линия расследования. Час от часу не легче!

– Вы за нее боитесь, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала я.

– Не боюсь, но беспокоюсь. Мне кажется, вся эта восточная чушь ей ничем не поможет. Алюсик просто прячется от реальности, но долго прятаться нельзя, надо жить дальше.

«То есть «хари кришны» – это не секта? Что-то я ничего не понимаю».

– А эти «хари кришны»… кто они? – не выдержала я.

– Тупые чудики, – ни секунды не колеблясь, выдала Вишневская. – Придумывают дурацкие сказки про дурацкий круговорот энергии и верят в них. Забивают людям головы своим хламом. Алюсику нужна помощь друзей, помощь психолога, а не «потоки энергии».

Ясно, Лиля не считает фанатов восточных практик сектой, просто чудиками. Хоть какое-то облегчение. Впрочем, мне, так или иначе, требуется проверить их развеселую компанию.

Диалог с «морячкой» принес капельку облегчения, поскольку убеждал в правоте первичных догадок. Улики постепенно занимали законные места в реконструируемой цепочке событий. Книги, фотографии, татуировка, красная нить и, конечно, дом у реки – все получало объяснение.

– А вы можете связаться с Аллой? Или можете сказать, где проходят их собрания?

– Нет. – Ответ прозвучал быстрее и категоричнее, чем предыдущие. Слишком быстро и категорично. Девушка вновь замкнулась.

Допускаю, что она не в курсе насчет собраний, но место, где Алла укрывается, Вишневской известно. Спросить ли «морячку» прямо в лоб про Землянского? Нет, она не скажет, а зря раскрывать карты мне тоже не хотелось. Девчонка ушла в глухую защиту, и я решила до поры до времени не давить на нее. Потом подберу момент и возобновлю атаку. Может быть, прослежу за ее передвижениями, когда возникнет необходимость.

Пока же пришлось попрощаться и двинуться назад в офис.

Академия красоты находилась от офиса недалеко, поэтому сюда и обратно я шла пешком, чтобы поразмыслить о деле и проветриться. На обратном пути проветриться не получилось. Несмотря на заверения календаря, что сейчас май месяц, утренняя прохлада держалась недолго, сменяясь пыльной духотой, быстро обволакивавшей сонный Тарасов. Интересно, каким будет лето, если жара навалилась на город уже в мае?

Тень от деревьев пока еще спасала, и погода не мешала думать.

Мысли вернулись к фотографиям Олега Землянского, немногочисленным и однообразным. Вечная свекольная майка. Вечно включенный компьютер. Вечный беспорядок в комнате. Почти все фотки – селфи, сделанные с мобильника. Из этого ряда выбивался один снимок – постановочный, с восточным фоном, сразу завладевший моим вниманием. Вечерняя усталость в сочетании со злостью затуманили мне разум и помешали сделать логические выводы. Теперь, после недолгого купания в освежающем ветерке, голова начала соображать.

Неужели Олег соорудил эти декорации собственными руками у себя дома? Сомнительно. То есть он пошел на какую-то студию. Ой, не смешите мои «искандеры»! Уж не знаю, как в столице, но в нашей глубинке отродясь не водилось студий со столь красивыми, оригинальными помещениями. Независимо от прайса, который мог быть заоблачным, тарасовские фотостудии предлагали для съемок серую, облезлую, пошарпанную кирпичную стену. Наверное, у каждого коренного тарасовца отыщутся снимки с фотосессии в духе «бомж андеграунд».

Значит, снимок на фоне бамбуковых стеблей сделан не в студии. Где? В том месте, где собираются чудики, которых Вишневская обозвала «хари кришнами». Вот это уже более вероятно. Какой-то городской клуб. Что, если именно он называется домом у реки? Лиля называла этот дом дачей. Стало быть, Аллу и Олега пригласили на чью-то дачу, где чудики проводят свои собрания. Дача необычная, там не сажают «Бычье сердце». Интерьер говорит о том, что владелец – великий фанат культуры Востока – организовал внутреннее убранство строго по фэншую, дабы не мешать циркуляции потоков энергии. Как бы ее, эту дачку, найти?