Кальдорас (ЛП) - Нони Линетт - Страница 12

— По крайней мере, он не сможет убить тебя снова, ведь ты уже мертв, — задумчиво пробормотала Алекс.

Нийкс сохранял невозмутимое выражение лица, даже выдавил улыбку, когда сказал:

— Нет худа без добра.

Алекс с беспокойством посмотрела на город, раскинувшийся внизу.

— Ты уйдешь до того, как он вернется, верно? До того, как он тебя увидит?

Нийкс приподнял бровь.

— Ты больше беспокоишься обо мне или о нем?

Она на мгновение задумалась, прежде чем признаться:

— И о том, и о другом, по разным причинам.

— По крайней мере, честно, — сухо заметил Нийкс. — Глупо и до нелепости мягкосердечно, но честно. — Когда Алекс продолжала смотреть на него, ожидая ответа, он вздохнул и сказал: — Нет, Эйлия. Хочешь верь, хочешь нет, но мне не нравится мысль о том, что я дам Эйвену шанс попытаться ударить меня ножом во второй раз. Я не буду здесь задерживаться… как только ты уйдешь, я тоже уйду.

К счастью, она услышала именно то, что хотела, как он и предполагал, тщательно подбирая слова. К еще большему счастью, она больше не пыталась спросить, куда он направляется. Не то чтобы он мог ответить ей, поскольку это знание еще не было ему дано. Но были и другие вещи, о которых он не хотел, чтобы она задумывалась, вещи, которые заставляли его говорить ей полуправду большую часть их разговора. Она бы пнула его в голень, если бы знала, что он скрывает, но так было лучше для нее, и она чувствовала себя как можно спокойнее.

Подавшись вперед, чтобы обнять его в последний раз, Алекс крепко прижала его к себе и прошептала:

— Обещай, мы снова увидимся. Мне все равно, когда, мне все равно, как, просто пообещай мне.

Он успокаивающе сжал ее талию.

— Ты же знаешь, я не могу дать такого обещания, — прошептал он в ответ. — Но могу пообещать, что, хотя я, возможно, больше и не буду «следить за тобой, как сталкер», я все равно всегда буду с тобой. — Он отодвинулся достаточно, чтобы прижать палец к ее груди, прямо над сердцем. — Прямо здесь.

У нее задрожали губы, но она сделала глубокий вдох и сумела сдержать слезы, когда прохрипела:

— Я люблю тебя, Нийкс. Куда бы ты ни отправился дальше, что бы тебе ни пришлось делать, не забывай об этом. И не забывай меня.

Он закрыл глаза, его затопило тепло от ее слов, от чистоты их дружбы, и его голос стал таким же хриплым, когда он ответил:

— Я тоже люблю тебя, котенок. — Затем он позволил себе поддразнить ее: — Но что касается того, чтобы забыть тебя? Я могу только надеяться.

Алекс быстро высвободилась из его объятий, но только для того, чтобы легче было ударить его по руке.

— Тебе повезло, что я знаю, что ты не это имел в виду.

Нийкс потер бицепс и улыбнулся, увидев выражение ее лица.

— Разве нет?

Она прищурилась.

— Если твоей целью было заставить меня уйти от тебя, то ты в этом преуспел.

Отвесив насмешливый поклон, Нийкс сказал:

— Тогда моя работа здесь закончена.

Они нуждались в этом. В этом моменте. В этом легкомыслии. В этой часть их прощания. Это облегчило тяжесть, которую они оба чувствовали, особенно когда Нийкс взял Алекс за руку и подвел ее обратно к маленькой картине, остановившись перед ней вместе с Алекс.

— Не хочу прощаться, — тихо сказала она, переводя взгляд с картины, изображавшей прихожую, на него. — Не в этот раз.

Поняв, Нийкс повторил свое предыдущее движение и наклонился, чтобы в последний раз поцеловать ее в лоб, прошептав:

— Тогда не надо.

У нее перехватило дыхание, в глазах снова заблестели слезы, но она кивнула и на мгновение крепче сжала его пальцы, прежде чем отпустить. И затем, бросив на него последний долгий взгляд, который сказал ему все, что он для нее значил, все, что он всегда будет для нее значить, она протянула руку, чтобы коснуться портрета, и исчезла из «Золотых скал», оставив Нийкса одного.

По крайней мере, она так предполагала.

Но он был не один.

И его — их — не было на протяжении всего разговора.

Проведя рукой по лицу, Нийкс понял, что нет смысла откладывать неизбежное, как бы ему этого ни хотелось. Сделав глубокий, успокаивающий выдох, он заставил себя шагнуть вперед, направляясь туда, где он ждал прибытия Алекс, скрытый деревьями Серебряного леса, но все еще с видом на скалы и город вдалеке. Он остановился, как только достиг того, что оставил позади, когда появилась Алекс.

Кого он оставил.

Потому что сейчас перед Нийксом стоял Эйвен Далмарта, застывший на месте у ствола Серебристого дерева, будто его привязал к нему Моксирель, его золотые глаза горели.

Если бы взгляды могли убивать, Нийкс сейчас лежал бы на глубине шести футов.

Это было то, о чем он не хотел, чтобы Алекс знала… она предполагала, что Эйвен не сможет убить его во второй раз, но она ошибалась. Из того немногого, чем Библиотека поделилась с Нийксом, следует отметить, что он действительно может умереть — снова — и если это произойдет, он не вернется в мир за пределами звезд. Вместо этого он будет стерт с лица земли.

Хлоп. Ушел.

Это было предупреждение, то, что сказала Библиотека, когда просила подтвердить, что он хочет пройти через это. Было много причин, по которым Нийкс хотел отказаться, но это не была одна из них. Однажды он уже умер, и этого было достаточно. Он не планировал делать это снова и не собирался позволять страху быть вычеркнутым из жизни — что бы это ни значило — удерживать его от выполнения задания.

Но, по крайней мере, ему не пришлось беспокоиться о том, что его вторая смерть может произойти от руки Эйвена, не в этот раз. Потому что…

— Теперь ты можешь разморозиться. Двигайся, говори, делай все, что хочешь, — сказал Нийкс, чувствуя неестественную тягу к команде, которая передавалась через него прямо Эйвену.

Нийкс все еще не мог поверить в то, что Библиотека предложила ему сделать — провести запретный ритуал предъявления прав на мятежного принца. На самом деле ему удалось осуществить это только благодаря его собственной связи с Алекс и силе ее воли, которая все еще текла по его венам. Эйвен был ошеломлен неожиданным появлением Нийкса ранее в тот день, его мгновенный шок позволил Нийксу за считанные секунды прорваться сквозь его защиту, вскрыть его плоть…

И заявить о своей воле.

Нийкс почувствовал отвращение при одной мысли об этом. Но он также понимал, почему это было необходимо. Потому что теперь, если Эйвен попытается убить его, он сам решит свою судьбу.

Если Нийкс умрет, то и Эйвен тоже.

У Библиотеки было извращенное чувство юмора, это уж точно. Особенно учитывая все остальное, что она рассказала Нийксу.

— Как поживает наша дорогая Эйлия? — спросил Эйвен вкрадчивым тоном, который противоречил смертельной ярости на его лице.

— Во-первых, она вовсе не твоя «дорогая», — сказал Нийкс, небрежно скрестив руки на груди. — Звезды, можно подумать, ты уже должен был это понять. Безответная любовь, что-нибудь напоминает? — Он нашел мстительное удовольствие в том, как Эйвен заскрежетал зубами, прежде чем продолжить: — А во-вторых, новое правило: тебе запрещено говорить о ней.

И снова он почувствовал, что команда покинула его, а затем Эйвен резко закрыл рот, не сказав того, что собирался.

— А теперь, — продолжил Нийкс, — у тебя есть какие-нибудь вопросы? О том, что я сказал тебе раньше?

Эйвен перешел с общего языка и ответил на меяринском, который он всегда использовал гораздо менее официально.

— Ты имеешь в виду, как Сорайя де ла Торра вернула тебя к жизни, чтобы ты мог отправиться в место, которое не было разделено с тобой, для выполнения задачи, которая не была разделена с тобой, и как я вынужден сопровождать тебя против своей воли, по — как ты уже догадался — причине, которая не была разделена с тобой? — Гнев Эйвена усилился, его насмешка стала еще более явной, когда он сказал: — Нет, Нийкс. С чего бы мне задавать какие-то вопросы?

Это были те моменты, которых Нийкс боялся, те, когда становилось легче забыть все, что произошло, о том, как тьма уничтожила его когда-то лучшего друга. Потому что этот Эйвен, язвительный, саркастичный, сообразительный Эйвен, был тем, кого Нийкс давным-давно считал своим братом. Но теперь того Эйвена не было. Заявленный или нет, Нийкс не мог рисковать и терять бдительность рядом с ним, даже если Библиотека поощряла его к этому.