Из ледяного плена - Мартова Людмила - Страница 3

– Что от меня требуется? – Зубов решил перейти к конкретике, потому что в ухо ему ввинчивался параллельный звонок, и он уже был с работы, а следовательно, означал что-то серьезное. Вряд ли коллеги трезвонят в семь утра, чтобы поздравить его с днем рождения.

– Для начала пробей по номеру телефона в объявлении владельца. Собери по нему все, что сможешь. Раз человек выложил картину за такие деньги, значит, у него у самого есть сомнения, что это Малевич. Ну или он просто в живописи ничего не понимает.

– Я тоже не понимаю, – снова проскрипел Зубов.

Параллельный звонок в ухе становился все более настойчивым. Точно что-то случилось.

– Этот же самый пользователь, только в другом объявлении, продает два бриллианта весом в десять и сорок шесть карат, а также крупный природный изумруд. Такое, знаешь ли, тоже не на каждом углу валяется. Надо понять, что за чувак, откуда взялся, чем дышит.

– Сделаю, – пообещал Зубов. – Постараюсь сегодня же.

– Спасибо, Леша. А я на основании твоей информации уже приму решение – ехать мне в славный город на Неве в командировку или остаться с женой и детьми. Они меня и так редко видят.

– Я позвоню, как только будет информация. А пока, Виктор Николаевич, вы простите, но мне коллеги по параллельной линии телефон обрывают.

– Тоже поздравить хотят, – хмыкнул Дорошин. – Ладно, Леша, не отвлекаю больше. Спасибо, что согласился помочь, и еще раз с днем рождения.

Распрощавшись с Дорошиным, Зубов нажал кнопку приема второго звонка. В трубке послышался недовольный голос следователя Никодимова, которого весь отдел звал Нелюдимовым в силу особенностей характера.

– Ты чего трубку не берешь? Спишь, что ли? – набросился на Алексея тот.

– Разговаривал, – коротко объяснил Зубов, не собираясь вдаваться в детали. Если коллеги не помнят о его дне рождения, то и слава богу.

– Собирайся. За тобой машина ушла. Труп у нас.

– Где?

– Неопознанного мужика без документов нашли привязанным к ограде Университета технологии и дизайна.

– Мертвого?

– Белого-белого, совсем холодного, – с претензией на юмор ответил Никодимов. – Говорю же, труп у нас. Ты чего, не проснулся еще? Соображай быстрее.

Да, весело начинается день рождения, ничего не скажешь. Впрочем, никаких приятных сюрпризов от жизни майор Зубов не ждал. Ни в день рождения, ни вообще. Заверив Никодимова, что он проснулся и все понял, Зубов отключился, засунул телефон обратно в карман джинсов, сполоснул чашку и начал споро собираться на выезд, не забыв прихватить с собой и блокнот, одна из страниц которого была заполнена записями, сделанными за время разговора с Дорошиным.

Труп на заборе оказался какой-то не такой. Странный. Хотя может ли труп быть правильным, тоже еще вопрос. Мужик, привязанный за горло к решетке забора веревкой, оставался неопознанным. При нем не нашли никаких документов, только дорогая бутылка из-под виски, с которой, разумеется, сняли отпечатки пальцев. Если повезет, то картотека даст ответ на вопрос, кто этот потерпевший. Еще на покойнике не было носков. Туфли, когда-то довольно дорогие, а сейчас изрядно стоптанные, надеты на босые ноги, кстати, чистые и с ровными подстриженными ногтями. То есть не бомж.

– Криминал? – с надеждой в голосе спросил Зубов у эксперта Ниночки Шаниной.

Облик Ниночки никак не вязался с ее ежедневными обязанностями. Была она высокой, субтильно сложенной красавицей, ровесницей Зубова, воспитывающей десятилетнего сына. Имела томный волоокий взгляд, пышные кудри до середины спины, тонкую талию и тридцать четвертый размер ноги.

Со спины ее вообще можно было принять за школьницу, но при этом Ниночка Шанина считалась профессионалом в своей сфере, причем одним из лучших в Питере, все тяготы профессии, включая ночные дежурства, несла с достоинством, никогда не жалуясь и не увиливая, работала споро, точно и качественно. В отделе ее ценили.

Ниночка была в разводе, но не в постоянном поиске. В отношениях она ценила качество, а не количество, поэтому на служебные романы и случайные встречи не разменивалась, да и вообще охотницей не слыла. Это ее качество Зубов, находящийся в глухой обороне, тоже ценил безмерно.

Когда он еще только перевелся в Питер и пришел на работу в отдел, то был удостоен Ниночкиного интереса. А что? Высокий, ладный, холостой, не обремененный детьми, не дурак, не карьерист, не мерзавец. Спокойный, ироничный, немного замкнутый, но вежливый с людьми.

После того как Зубов мягко, но непреклонно дал понять, что на него в этом плане рассчитывать не стоит, они с Ниночкой быстро подружились. Если, конечно, верить, что дружба между мужчиной и женщиной возможна в принципе.

– На первый взгляд, нет, – откликнулась на его вопрос Ниночка. – Точнее позже скажу.

– Что значит «нет»? – К ним подошел следователь Никодимов. – А за шею к забору он сам себя привязал, что ли? Или просто скопытился по неизвестной причине, а потом какой-то шутник нашел труп и его подвесил?

– Говорю же, позже, – чуть повысила голос Шанина. – Но пока все выглядит так, как будто наш мистер Икс решил таким экстравагантным образом покончить с собой. Проще говоря, повесился, предварительно выпив бутылку виски для храбрости. Ничего экстраординарного.

– А виски-то он недешевый выбрал, – подал голос оперативник Костя Мазаев, новичок, пришедший в отдел только этим летом, сразу после окончания университета, и старательно обучавшийся азам сыскного дела. – Выглядит небогатым человеком, одежда дешевая, поистрепавшаяся, а перед смертью взбадривал себя односолодовым «Макалланом», полтинник тыщ бутылка.

– А ты что, разбираешься? – покосился на Мазаева следователь.

– Отец разбирается. Научил, – коротко бросил в ответ Костя.

Все в отделе знали, что Костин отец возглавляет один из федеральных медицинских научно-исследовательских центров, являясь профессором и академиком РАН, но никакой протекции Костя не допускал и собственную карьеру строил начиная с самых низов, что вызывало уважение. По крайней мере, у Зубова.

Что ж, объяснение Ниночки, если его подтвердит вскрытие, кажется вполне разумным. А что касается дорогого виски, так мог же весьма небогатый человек, принявший страшное решение уйти из жизни из-за того, что не справляется с навалившимися проблемами, захотеть хотя бы последний час прожить широко, ни в чем себе не отказывая, потратив все имеющиеся деньги на элитный алкоголь.

– Костя, Алексей, надо бы дома соседние обойти. Показать фотографию погибшего. Может, кто опознает. Если он и впрямь самостоятельно решил повеситься, то вряд ли забрел далеко от дома. Этот университет – не культовое здание или сооружение, чтобы на нем ритуальное самоубийство совершить. Скорее всего, мужик просто шел мимо, увидел подходящий забор и накинул удавку.

– Я обойду, – тут же вскинулся Мазаев. – Просто надо подождать пару часов.

– Зачем? – не понял Никодимов.

– Так чтобы бабушки на лавочки вышли. Они по утрам в магазин ходят, а потом присаживаются поболтать у подъездов. Ненадолго, потому что холодно уже, но все же. И еще мамы с детьми на детские площадки выходят, но это тоже часов в десять, не раньше.

Логика в его словах была, прямо скажем.

– А ты, я вижу, знаток человеческих душ, – ухмыльнулся Никодимов.

Все знали, что Мазаев его раздражает. Зубов подозревал, что причиной подобной антипатии является банальная зависть к Костиной молодости, происхождению и врожденным талантам, но факт оставался фактом.

– У меня сестра учится по специальности «Юридическая психология», – спокойно ответил Костя, – и я добираю по ее программе то, что сам не проходил. Курс социальной психологии в том числе.

– Учиться, значит, любишь. – Никодимов смотрел недобро. Волком глядел, если честно.

– Люблю. – Костя, казалось, не замечал открытой агрессии. – Это интересно, а еще полезно. Углубленное изучение психологических аспектов, связанных с юридической системой и правовой практикой, позволяет развить навыки анализа и понимания человеческого поведения. Сестра моя хочет стать профайлером, то есть составлять психологические профили преступников, давать оценку рисков рецидива, а также оказывать помощь жертвам, а меня в первую очередь интересуют психологические аспекты свидетельских показаний.