Идеальный хищник - Хаан Ашира - Страница 4

Филипп сощурился и чуть-чуть более поспешно, чем собирался, встал следом за мной. Бросил несколько крупных купюр на стол, ускорил шаг – и успел-таки открыть передо мной дверь.

Причем даже не стал делать замечание, что я собиралась сделать это сама. – за это ему плюсик. Слишком часто я встречалась с «джентльменами», которые обожали позанудствовать, что леди нынче не дают им проявить галантность.

– Сюда, – направил меня Филипп к припаркованной у ресторана машине. Яркий свет фар ударил в глаза, и я не сразу осознала, дверцу какой машины он открыл передо мной.

Это был золотистый «майбах».

Роскошный, огромный, сияющий.

Новый.

С сиденьями цвета топленых сливок.

Так вот почему он так отреагировал на фото машины моей мечты!

Мы сошлись во вкусах. Только его мечта была на порядок шикарнее.

Я обернулась и окинула Филиппа взглядом, заново его оценивая.

Почему-то вспомнился женский стендап, который я недавно смотрела.

«Он возит тебя не просто так! Тебе придется с ним за это переспать!»

«Подождите, давайте разберемся. У него «порш панамера», у него шесть кубиков пресса, у него трешка в центре… ЕМУ придется со мной переспать!»

Не знаю, что насчет кубиков пресса, но серо-голубая рубашка Филиппа не топорщилась на животе – уже неплохо.

Не знаю, что насчет трешки в центре… Разве что «трешка» – это трехэтажный дом. Хотя подобные ему клиенты предпочитали покупать целый этаж в небоскребе. Три этажа.

С машиной все понятно.

Остальное же…

Его резкие черты лица были вполне в моем вкусе. Мне всегда нравились британские актеры с острыми скулами, а он чем-то напоминал то ли Камбербэтча, то ли Хиддлстона, то ли Теннанта.

Его властная энергетика, вблизи особенно подавляющая, меня больше будоражила, чем пугала.

Однако это все было не главное.

Если бы меня в мужчине интересовали только деньги или внешность, я бы вышла замуж за своего бывшего начальника, когда он полушутя-полусерьезно предложил это во время затянувшегося как-то заполночь совещания.

Но жизнь с ним я могла предсказать на десять лет вперед. Мне было заранее скучно, поэтому и влюбиться в него я так и не сумела.

Сейчас все было иначе.

Что скажет или сделает этот мужчина в следующую секунду, я предсказать не могла. Поэтому встретила холодный взгляд его стальных глаз с вызовом.

Ну же! Удивите меня, Филипп Завадич!

К моему изумлению, Филипп следом за мной сел на заднее сиденье.

Я так удивилась, что чуть не спросила его, кто поведет машину, но тут заметила третьего человека – за рулем.

Ах да, он же пил вино.

Не так уж много, но, получается, этот крупный зверь – законопослушен?

Или он в принципе всегда ездит с водителем?

Пфффф! Тогда о чем с ним говорить? Этот «майбах», считай, не его.

Мы, водители, считаем своими машинами только те, что нам подчиняются!

Когда-то я думала, что водить слишком сложно, лучше я разбогатею, куплю машину и сразу найму водителя, чтобы не мучиться.

Потом меня возили мои мужчины, и мне это не нравилось.

Сидишь, в ужасе смотришь, как он обгоняет, подрезает, притирается к огромной фуре и ни-че-го не можешь сделать!

На заднее сиденье тоже не сесть, чтобы расслабиться и не следить за дорогой – сразу начинаются обидки, что он тебе любовник, а не прислуга.

А на переднем даже не поболтать толком.

«Ты что, не видишь, что перекресток сложный? Можно меня не отвлекать?»

Не вижу!

Для меня сложно – это двумя ногами три педали нажимать!

А про перекресток я ничего не понимаю.

Правила дорожного движения я начала учить, когда на меня наорал таксист за то, что я ждала его ровно под знаком «Остановка запрещена». С моей точки зрения по этому перечеркнутому кружочку вообще невозможно было понять, что от меня хотят.

Выучила. Теперь могу за полчаса прощелкать все восемьсот билетов ПДД для теоретического экзамена. И седею, когда еду в такси, потому что таксисты явно эти билеты явно не читали!

«Майбах» тронулся с места, выруливая на один из бульваров. За окнами замелькала ночная Москва. Я не очень люблю город, в котором родилась, но временами готова с ним мириться.

Например, вот в такие вечера, когда в приоткрытые окна машины врывается ветер с запахом цветущих вишен и черемухи, а густая ночь разбавлена разноцветьем огней.

Время от времени приходилось тормозить на светофорах, и тогда хаос полос и вспышек света замедлялся и оборачивался то рощей цветущих розовыми лампочками деревьев, то накрытой сияющей сетью огней площадью с музыкальным фонтаном, то изгибом черной реки, в которой утонули золотые фонари.

Мы то сворачивали на узкие старые улочки, где из баров доносились обрывки будущих летних хитов, а у их дверей курили продрогшие девчонки. То вырывались на магистраль и разгонялись до свиста.

Ой!

Я настолько увлеклась ночным городом, что не обратила внимания, на то, что водитель не спросил адрес! Куда меня подвозят-то?

Да и вообще забыла, что рядом сидел Филипп.

В полутьме салона мне почудилась улыбка на его губах, но когда я повернулась, она исчезла, будто и не было. Он успел налить себе в бокал виски и вертел его в пальцах, наблюдая за мной.

– Куда мы едем? – спросила я, делая вид, что всегда задаю такие вопросы после пятнадцати минут поездки.

– Я подвожу тебя домой, – Филипп отсалютовал мне, едва-едва приподняв бокал. – Как обещал.

– Но я же не сказала адрес!

– Поэтому мы пока просто катаемся.

Он тоже вел себя так, будто подобное с ним случается регулярно.

Я решила лица не терять и тут же предъявила:

– Филипп, а когда мы с вами успели перейти на «ты»?

– Ты против? – спокойно спросил он, глядя поверх моего плеча в окно. – О, любишь старые машины? Вот здесь можно свернуть на Хлебозавод, там можно посмотреть на ретро-«волги». Вечерами у них тут тусовка. Скоро открытие сезона, а пока проходят детейл-кэмпы, блошиный рынок тюнинг-партов и стоянки stance-проектов рядом с газгольдером.

Мда.

Вот и как признаться, что из всего сказанного я поняла примерно десять процентов? Блошиный рынок – чего? газгольдер – где? открытие сезона – а?

Показывая мне поворот, за которым и начнутся все эти диковинные чудеса, Филипп придвинулся пугающе близко, и на миг аромат его парфюма перебил густой запах кофе и горелой резины, которым были окутаны окрестности.

– Стенс-проекты – это что? – вычленила я самое непонятное.

– Заниженные тачки для дрифта.

Не то чтобы мне стало сильно яснее…

– А ты, значит, днем ты серьезный человек и продаешь элитные автомобили, а ночами ходишь на… – я махнула рукой в сторону улицы. – Стенс-кэмпы?

– Почти. – Филипп даже и не думал возвращаться на безопасное расстояние. Он уперся ладонью в спинку сиденья и устроился вполоборота ко мне. – У меня все серьезно и все – для души. И не только элитные автомобили и дрифт.

– А что еще? – попалась я на крючок.

Любопытство – моя главная слабость. И еще желание разгадать этого мужчину.

Пока он походил на горку деталек паззла из разных комплектов, но пока мне было интересно.

– Много чего, – хмыкнул он.

– Очень конкретный ответ! – фыркнула я.

– Ты тоже была не слишком откровенна насчет своей работы.

– Ничего там интересного нет!

– Вот и у меня нет… – он сделал глоток виски, и я почувствовала его дыхание с привкусом дымного алкоголя и карамели.

Я не знала, что сказать. Похоже, не знал и он, потому что молчал. И смотрел на меня.

По его лицу мелькали блики от уличных огней, то зажигая алые огни в глазах отсветами стоп-сигналов, то ярким ксеноном фар расчерчивая резкие тени лица и превращая его в портрет работы Пикассо.

В этом хороводе метаморфоз можно было потеряться. И смотреть на него было даже интереснее, чем в окно.