Мой настоящий - Россиус Анна - Страница 4

И дело не в физической боли даже. Он так меня сейчас унизит…

– Отпусти, пожалуйста, – пищу.

Так жалобно, как только способна. Пытаюсь отвернуться от его жаждущих губ, но он держит за подбородок и блокирует руки.

Если укушу, он меня ударит? Как страшно.

– Я тебя не воспитывал никогда. А нужно было.

Муж просовывает руку между нашими телами и начинает расстёгивать ремень на брюках.

Воспитывать? Пороть ремнём, что ли, будет сейчас?!

– Денис уже поднимается сейчас, а входная дверь открыта… – пытаюсь до него достучаться.

– А кто его снизу пустит? – усмехается Антон. – Лежи спокойно и будет не больно.

Он кое-как справляется с ремнём. Но не вытягивает его, а спускает брюки и начинает драть застёжку моих джинсов.

Осознание неотвратимости того, что сейчас произойдёт, придает мне сил.

Изворачиваюсь и кусаю что есть сил руку, которая удерживает мою шею.

Антон орёт от неожиданности и боли. И бьёт наотмашь по лицу так сильно… Кажется, моя бедная голова сейчас расколется. Внутри всё взрывается болью. Я кричу, но голоса собственного не слышу.

Сознание уплывает.

Сквозь шум крови в ушах слышу мужские голоса, ругань, мат. Совсем рядом что-то со звоном разбивается.

И наступает тишина.

Большие тёплые руки меня подхватывают и осторожно поднимают с постели.

Такую благодарность к Денису испытываю… Что успел и спас меня.

Но это не он.

Мужчина опускает меня на диван в гостиной и встает рядом на колени. Гладит по щекам, размазывая слёзы… или это кровь?

– Аня…

Я сплю, оказывается. И вижу прекрасный сон.

Этот голос, низкий, завораживающий. Который я пять лет забыть не могла. Сейчас успокаивает и обещает безопасность.

– Ты мне снишься? – пытаюсь рассмотреть его получше, но слезятся глаза.

– Нет. Я здесь. Я заберу тебя отсюда.

Подонок так сильно ударил по голове, что я двинулась умом.

А иначе откуда в нашей квартире взяться Кириллу?

Кирилл. Утром, за несколько часов до встречи

Выхожу на последнем этаже новой высотки. Двери лифта открылись прямо в пент-хаусе, и я уже слышу веселые голоса и смех.

Повод для праздника – просто замечательный. У двух моих ближайших друзей родились дети с разницей в неделю. У Миллеров – мальчишки близнецы, а у Соболевых – дочка.

На крестины утром я опоздал. Задержали рейс, только успел цветы по пути из аэропорта купить. Подарки выбирала, покупала и красиво упаковывала моя ассистентка Рози. Их столько, что еле влез с пакетами в кабину лифта.

Около четырёх лет назад я обосновался в Цюрихе. На родину наезжал нечасто, в основном по делам. Ну и повидаться с друзьями, конечно. И с семьёй брата.

Встряхиваю головой, чтобы снова не попасть в эту ловушку – сожаления и самобичевания.

Стоит подумать о Сергее, и меня утягивает в воспоминания. И я корю себя, корю. Если бы бывал в Москве чаще, если бы мы больше разговаривали и делились друг с другом печалями и радостями…

Пока мы молоды, нам кажется, что времени хватит на всё. Мы откладываем на потом самые важные вещи, которые видятся незыблемыми, постоянными. А когда у нас их вдруг отнимают…

Всё, хватит. Не сейчас.

– Кирилл приехал! – орёт истошно Соня. – Девочки, это Кирилл!!!

Жена Марка и новоиспеченная мама бросается мне на шею. И через секунду меня обступают друзья. Обнимаемся, целуемся.

Вдруг наступает молчание. Вспомнили, какая трагедия случилась в моей семье, наверное. И веселиться им, вроде как, теперь неловко.

А мне – хочется. Я устал купаться в этой скорби и видеть сочувствующие лица. Я сильный, я переживу.

С тех пор, как погибли Серёга с женой, и пары месяцев не прошло. Я после бывал в Москве, но встречался только с Миллерами и Соболевыми. Остальных вижу впервые за полгода.

– Кирилл, мне так жаль… – обнимает Настя, жена Тимофея.

Топалов тоже подходит и хлопает по плечу. – А как же их дочка, Миюша? Она же совсем крошка…

– Всё нормально с ней, ребят. Она пока со своими тётями, родными сестрами Кристины. Я приехал, чтобы её забрать. Начну оформлять опеку.

– А тебе её отдадут, Кир? – встревоженно спрашивает Оля, Димкина жена.

– Куда денутся.

Отхожу к барной стойке к парням. А девочки продолжают обсуждать мою ситуацию. Детская тема всем близка. Слушаю в пол уха.

– А почему должны не отдать? – интересуется Мира. – Она ему племянница родная же. И больше родственников нет.

– Есть, по матери. У Миюшиной мамы, Кристины, есть две младшие сестры двойняшки, Марго и Анна, – объясняет Соня. – Там у Ани муж какой-то крутой чел, они опеку быстро оформили уже. Поэтому не факт, что Кирилл племянницу так просто заберёт.

Миллеры в курсе моих разногласий с Антоном Гараниным, этим самым "крутым челом". Они начались пять лет назад, на свадьбе моего старшего брата. Я испортил девочку, которую он приметил для себя.

Если он и не понял, что тогда произошло, то заподозрил неладное точно.

Аня его потом выбрала. Но я останусь у неё первым, этого не изменить.

Мы с Антоном соблюдаем внешние приличия.

Я ни разу не виделся с его женой. Не потому, что он против. А по собственным мотивам. С глаз долой – из сердца вон, как говорят.

Но Гаранин, сука, ничего не забыл. И время от времени вредит мне исподтишка.

То помещение уведёт на Котельнической набережной, которое я присмотрел под новый Московский офис. То влезет ещё как-нибудь… Злопамятный, мелочный гад.

Надеюсь, он не опускается до мести собственной жене? Она и правда ведь, совсем девчонкой была. А мы, взрослые мужики, устроили тогда из-за неё…

Ладно, прошлого не вернёшь, что теперь…

Ещё какое-то время празднуем, снимаем видео, фоткаемся. Мы настолько близки, что счастье у нас общее.

Я расслабляюсь впервые за два месяца. Любуюсь малышами и их мамами-красотками. Мне очень хорошо. Тревожит, правда – как я один буду растить маленькую девочку. Но оставить её Гаранину – не вариант.

Мия – единственное, что осталось у меня от брата. И если нужно, заменю ей и отца, и мать. Она будет самым счастливым и любимым ребёнком на свете, уж я постараюсь.

Девчонки идут укладывать детей на дневной сон, а мы с Марком, Демидом, Виктором и Димой отправляемся в один из лаунж-баров Феликса, продолжить праздник и поговорить о делах.

– И с чего ты думаешь начать, Кир? – спрашивает толстячок Фелька. – Тебе, наверное, жениться нужно. А то неполная семья и всё такое…

– Прощупаю почву для начала. Отсюда хочу поехать к Гараниным, по-хорошему поговорить.

Парни переглядываются.

– Это вы с Аней впервые за пять лет встретитесь?

– Угу. Что говорят сейчас о Гаранине? – спрашиваю, делая глоток. – Об их семье, вообще?

– То, что мужик – молодец. В бизнесе ему прёт, жена молоденькая красотка. Такая прекрасная семья, а детей бог не дает, – начал рассказывать Феликс. – А когда Вертинские, твой Серёга с женой, погибли, он сразу взял к себе их маленькую дочь. Позвал к ним домой какую-то передачу утреннюю снимать. Ну знаешь, там съёмочная группа ходит к известным людям домой и показывает, как дружная семья завтракает. Рассказали и про Сергея с Кристиной, они же известные люди в научных кругах. Ну и вообще, все, кто смотрел – рыдали в три ручья. Такая душераздирающая история любви взрослого состоявшегося мужчины и юной девочки. Он там и рассказал как раз, что у них не получаются дети и было несколько выкидышей, прикинь?

– На х*й вообще, о таком рассказывать?! – морщится Демид.

– Чтобы сочувствовали. У Гаранина только что не нимб над головой засиял после эфира. И отец он хороший, и муж он замечательный, и благотворительные фонды финансирует, и рабочих мест его кампании столько создают…

– Ладно, я понял… – перебиваю его.

Видит бог, я не собирался лезть на рожон и хотел решить всё миром. Но не понравилось мне, что он на жене и приёмной дочери пиарится. Но это ладно. Можно подумать, что мужик просто очень горд своей семьёй.