"Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Кюнскен Дерек - Страница 30

– Позовите врача! – завопил призрак с огромной бородой.

На секунду Векс застыл, уставившись на погнутую монету, словно именно она стала причиной хаоса. Но затем он понял, что это не так, и крикнул стоявшему рядом со мной призраку:

– Беги за врачом!

Во двор вытащили четырех человек, раздавленных чем-то тяжелым. Это были охранники, люди Калида, и кольчуги их не спасли. Во мне вдруг возник какой-то болезненный интерес к ним. Я понял, что отличаюсь от них только тем, что у меня нет тела, сложно устроенного куска мяса.

Пустой взгляд ближайшего мертвеца завораживал. Его зрачки были расширены, по белкам к темному центру тянулись раздутые вены. Говорят, что глаза – зеркало души, и, возможно, это так. Я представил себе, как призрак охранника, оказавшийся в ловушке за зеркалами глаз, бьется о них, словно пленник о прутья решетки.

– С дороги, тень!

Еще двоих бросили в общую кучу. Эти еще стонали, и я принялся их разглядывать. Позади меня Векс негромко переговаривался с бородатым призраком.

– Что случилось?

– Не знаю, Векс.

– Скажи, нанесен ли урон…

– Насколько мне известно, нет! – крикнул призрак и снова забежал в здание.

Векс бросился вслед за ним. Призраки отнесли раненых в тень и дали им напиться, а я опустился на колени рядом с одним из трупов. Верхнюю часть его черепа так вдавило внутрь, что его лоб заканчивался сразу над бровями. Все остальное превратилось в розово-серую кашу, покрытую обломками костей. Из перерезанных артерий еще сочилась темная кровь.

Я думал о том, где находится душа этого человека. Может, она застряла в теле и будет спать до тех пор, пока ее не похоронят или не заколдуют? Или она уже там, в огромной толпе мертвецов, и смотрит на далекие ворота и звезды?

Покрытые запекшимся песком губы трупа дернулись, и я отшатнулся, издав звук, гордиться которым я не могу.

– Ты зря теряешь время, – прохрипел мертвец.

Я посмотрел по сторонам; другие тени и стражники все еще оказывали помощь раненым. Никто не услышал ни голос, ни мой женственный вопль.

Глаза мертвеца ожили и принялись вращаться в глазницах, пока его взгляд не наткнулся на меня. Один глаз был мутный, другой – кроваво-голубой.

Он никак не мог быть живым. Ни один человек не способен выжить после такой травмы. Я перевел взгляд на красное месиво, в которое превратился его череп.

– Ты не…

– Ты зря теряешь время, Келтро. Ты должен сражаться, а не валять дурака в рабстве.

– Сражаться? С кем? За что?

– Проклятье! – Лицо мертвеца исказила гримаса. – Парень, ты должен сражаться за нас! Ты должен сражаться с потопом!

Я раскрыл рот, все еще пытаясь сообразить, сошел ли я с ума или нет. Мне никто не говорил, что призрак может спятить, и тем не менее сейчас я беседовал с трупом.

– Кто ты?

– Перестань терять время. Спаси нас от хаоса. Выполни нашу просьбу!

Труп снова дернулся. На этот раз вперед вылетела рука – обмякшая и изогнутая в тех местах, где не могло быть суставов. Я снова отшатнулся.

– Возьми ее!

Настойчивость в его голосе заставила меня прикоснуться к еще теплой коже, и перед моими глазами мелькнула картинка, повернутая набок: солнечный день, фигура, стоящая рядом со мной на коленях.

Это был я. Я был тем трупом. За то время, пока одна песчинка падает внутри песочных часов, я снова перенесся в то огромное пространство под звездами и почувствовал на себе давление бесконечной толпы мертвецов.

– Не дай нам умереть… – забулькал голос. – Не дай реке выйти из берегов…

Затем труп умер – снова. Здоровый глаз снова затуманился, и губы больше не шевелились.

– С дороги! – крикнул мне другой голос. – Проклятые тени! Вечно они путаются под ногами!

Ошеломленный, сбитый с толку, я отошел назад. Двое охранников, мужчина и женщина, вытащили еще одно тело и остановились, чтобы отдышаться.

– Какая срань! – воскликнула женщина, глядя на кучу трупов.

Я решил, что пора уходить. Мне нужно было побыть одному; я хотел стряхнуть с себя ощущение того, что какой-то огромный груз расплющивает меня. Разговоры стражников меня не интересовали, я не хотел знать, почему эти тела выглядят именно так. Я думал только о покалывании в моей ладони – в том месте, где я прикоснулся к мертвому телу, и о голосе, который требовал от меня сражаться с потопом.

Я спрятался в тени и стал снова и снова прокручивать в памяти слова, которые произнес хриплый голос. «Начинается потоп. Спаси нас от него». Фразы показались мне странными, и я не был уверен в том, правильно ли я их расслышал.

Я оставался там до тех пор, пока за мной не пришел Векс. Он выглядел подавленным, но все-таки был достаточно зол, чтобы пинками погнать нас в альковы. Никто за нами не следил, никто не звал нас на работу; нам просто приказали вести себя смирно и не болтать. В ту ночь призраки уже не смотрели на меня сурово: по-моему, они решили, что мой долг перед домом был уплачен.

Посреди ночи где-то глубоко под нами кто-то завыл – долго, еле слышно. Поначалу это было похоже на крик сокола, но я слышал в нем ноту горя, а ведь ни одна пернатая тварь, которая свободно летает по небу, не может быть столь несчастной. Вой был прерван стуком – может, хлопнула дверь, а может, кого-то ударили сапогом. Был ли это призрак, который пытался сбежать, или какой-то несчастный, который зашел не в тот переулок, я не знал. Но вой заставил меня выпрямиться и застыть на месте. Так я и простоял до восхода солнца.

Нилит снова заставила себя встать. Грубая шерсть Аноиша, присыпанная песком, уже начала сдирать с нее кожу.

На Нилит накатила тошнота; ее комок поднимался, словно морская волна, выбрасывая Нилит на берег боли и головокружения. Она попыталась сделать глубокий вдох, почуяла запах лежавшего неподалеку трупа и снова почувствовала призыв к рвоте.

Открыв глаза, Нилит увидела, что Фаразар ушел вперед. Он словно тоже чувствовал вонь и пытался встать с наветренной стороны. Но, возможно, ему просто не нравилось смотреть на то, как его тело тянут по пыльной земле, привязав к еще более пыльной лошади.

Он определенно изменился после нападения: его паузы стали длиннее, его настроение – еще более унылым. Нилит не могла понять, занят ли он составлением плана или все еще размышляет о том, что она собирается сделать с ним и его трупом. В любом случае, долго об этом думать Нилит не могла – ей мешала сильная боль.

В пустыне раны быстро воспалялись: жара и грязь мешали держать что-либо в чистоте. Наконечник стрелы, оцарапавшей Нилит, был отравлен, и на следующий день у нее началась лихорадка. Нилит и раньше казалось, что солнце палит немилосердно, но лихорадка сделала жару невыносимой. Каждый час тянулся вдвое дольше, чем раньше, каждое движение Аноиша казалось ударом ножа в живот, каждый глоток воды просто давал ей возможность еще немного пропотеть.

День почти закончился, и теперь, когда на их пути встала Лестница Оширима, темневшая на фоне лилового неба, Нилит должна была сделать выбор. Ей казалось, что сейчас ее мозг не готов к этому, но у нее не было времени.