Что на ужин? Развод. Супер! (СИ) - Ош Элен - Страница 4

Машка, например, всегда была невероятно усидчивой и дотошной. Для нее запятая — не просто знак препинания, а целая философия! Неудивительно, что она стала редактором в издательстве. Вычитывает чужие рукописи, шлифует тексты, как драгоценные камни. Она обожает классическую литературу и считает, что в книгах главное — содержание, а не обложка. Немного консервативная, конечно, но зато какая умница!

А Катька — это просто сгусток энергии. Она никогда не сидит на месте, всегда в курсе всех новинок и трендов. После универа она быстро поняла, что литература литературой, а жить на что-то надо. И освоила SMM! Теперь она работает в рекламном агентстве, пишет цепляющие посты для социальных сетей, придумывает слоганы, организует рекламные кампании. Это она мне, кстати, помогает с моим блогом. Без нее я бы точно загнулась!

— А я еще Артемку вчера расстроила, — вздыхаю я, — Он же все понимает. Спросил, точно ли мы будем разводиться. А что я ему скажу?

Я вспоминаю вчерашний разговор с сыном. Его испуганные глаза, его немой вопрос: "Мама, что будет дальше?". И тут еще эта новость про "блондинку".

— Представляете, — говорю я, — Артем сказал, что видел Толика с какой-то блондинкой! А эта его Сонечка — брюнетка!

— Фу, да он просто бабник какой-то, — морщится Катька.

— Мерзкий бабник, — добавляет Машка.

Мы сидим в кафе, пьем кофе и обсуждаем мою несчастную жизнь. А вокруг кипит жизнь, люди спешат по своим делам, смеются, разговаривают. И никто не знает, что у меня тут целая трагедия разворачивается.

— Так, ладно, — говорит Машка, — давай лучше думать, что делать. Ты с адвокатом переговорила?

— Да, — отвечаю я, — Игорь сказал, что сможет с нами встретиться здесь, в кафе. Вроде бы, он готов взяться за мое дело.

В животе у меня начинает неприятно посасывать. Я ужасно нервничаю. Впервые в жизни мне придется общаться с адвокатом. Надеюсь, он окажется нормальным человеком.

И тут я его вижу. Он стоит у входа, оглядывается, ищет кого-то. Высокий, стройный, в темном костюме, но без галстука. Стильный, одним словом. Наши взгляды встречаются, и он направляется к нашему столику.

— Ольга? — спрашивает он, и голос у него звучит очень приятно, с какой-то хрипотцой.

— Да, это я, — отвечаю я, чувствуя, как краснею.

— Игорь Леонидович, но между нами можно просто по имени. Очень приятно, — он протягивает мне руку, и его рукопожатие оказывается на удивление крепким.

— Взаимно, — бормочу я, как школьница.

Он бросает взгляд на подруг, кивает им в знак приветствия.

— Мария мне немного рассказала о вашей ситуации, — говорит Игорь, окидывая меня внимательным взглядом. — Надеюсь, я смогу вам помочь.

— Я очень на это надеюсь, — выдыхаю я.

— Ну, тогда мы оставим вас наедине, — говорит Машка, подмигивая мне. — Оля, позвони нам потом, как все закончится. Мы будем ждать!

— Да, и не переживай, — добавляет Катька, обнимая меня на прощание. — Мы с тобой, помни это!

Они встают, расплачиваются с официантом и уходят, оставив меня наедине с Игорем. Я чувствую себя немного неловко. Он смотрит на меня своими пронзительными карими глазами, и мне становится жарко.

— Итак, Ольга, — говорит Игорь, присаживаясь напротив меня, — рассказывайте все по порядку.

Я начинаю рассказывать ему всю историю с самого начала, про клуб, про Сонечку, про ложь и предательство мужа. Говорю про Артема и его переживания. Рассказываю про то, что Толик отказывается давать мне развод. Игорь слушает очень внимательно, не перебивая, только иногда задает уточняющие вопросы.

Когда я заканчиваю свой рассказ, он задумчиво молчит несколько секунд.

— Он действительно сказал, что не даст вам развод? — переспрашивает он.

— Да, — отвечаю я, — так и сказал. Говорит, что я должна одуматься и вернуться к нему. Как будто ничего не было!

— Хм, — Игорь хмурится, — да, в вашем случае, придется подавать в суд. Учитывая еще и наличие несовершеннолетнего ребенка. Это немного усложнит процесс, но не стоит паниковать. У нас есть все основания для развода.

— А что с имуществом? — спрашиваю я. — У нас же большая квартира, две машины, дача… Он наверняка захочет все поделить.

— Разумеется, — отвечает Игорь, — Все, что было нажито в браке, подлежит разделу. Но мы будем отстаивать ваши интересы. Постараемся добиться справедливого решения. А сын… Чью сторону он принимает, Ольга? С кем останется после развода?

— Сказал, что со мной.

Игорь начинает рассказывать мне про какие-то статьи закона, про исковые заявления, про сбор доказательств. Я слушаю его, но понимаю мало. Голова идет кругом от всех этих юридических терминов.

— Не переживайте, — видит Игорь мое замешательство, — я все вам объясню подробно. Мы составим план действий и будем двигаться шаг за шагом. Главное — верить в лучшее.

Я киваю. Его уверенный тон немного меня успокаивает. Кажется, он знает, что делает.

— Хорошо, — говорю, — я вам доверяю. Делайте все, что нужно.

Игорь улыбается.

— Тогда начнем, — говорит он, — Для начала мне понадобятся копии ваших документов….

И тут мой телефон начинает вибрировать. На экране высвечивается имя Артема. Я собираюсь ответить, но Игорь жестом останавливает меня.

— Простите, — говорю я, — это сын.

— Конечно, ответьте. Вдруг что-то случилось.

Я беру трубку и подношу телефон к уху.

— Да, Артем? — стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее.

Но вместо ответа я слышу только его испуганный шепот:

— Мама… Тут… Папа…

— Что случилось, Артем? Говори внятно! — я чувствую, как сердце начинает бешено колотиться в груди.

— Он… он пришел, — шепчет Артем, — он ломится в дверь! Кричит, что это его квартира и он имеет право сюда войти! Мама, мне кажется, он сильно пьян и… мне страшно!

Бросаю свою старенькую Рено Кенгу, подарок Толика, когда он еще пытался казаться идеальным мужем, и захлопываю дверцу с такой силой, что эхо разносится по двору. Звонок Артема как обухом по голове: «Мам, папа ломится в дверь… он сильно пьян и… мне страшно!

Господи, Толик и пьяный — это вообще как? Ну, бывало, конечно, на корпоративах там, или с друзьями пиво попьет, но чтобы вот так… в стельку? Не помню такого. Сердце колотится, как бешенное. Поднимаюсь на наш этаж, и вижу… нет, это какой-то сюрреализм.

Толик, мой муж, этот… этот изменник, сидит на полу возле нашей двери, привалившись к холодной стене подъезда, и закрывает лицо руками. Вокруг него — амбре, как будто он на ликеро-водочном заводе ночевал. Сколько же он принял на грудь? Машины его во дворе не видно, значит, либо пешком приковылял, либо такси вызвал. И вот в таком виде решил явиться.

— Толик? — тихо зову, и сама удивляюсь, как голос не дрожит. Держусь, как могу. Подходить ближе не хочется, брезгую.

Он поднимает голову, пытается сфокусировать на мне свой мутный взгляд. Ну и видок! Глаза красные, щетина небритая, рубашка помятая. А ведь когда-то был красавцем. Что ж ты с собой сделал, Толик? Да так быстро…

И тут начинается цирк с конями. Он пытается встать, шатается, как пьяная береза на ветру. И, о чудо, умудряется бухнуться на колени! Ползет ко мне, руки тянет, глаза… ну, прямо как у кота из Шрека.

— Олечка, прости меня! — хрипит он. — Я без тебя… я пропадаю! Видишь, во что я превращаюсь? Ты же не хочешь, чтобы я спился, сдох под забором?

Жалость? Презрение? Отвращение? Все это смешалось в какой-то невообразимый коктейль. Жалость, конечно, тоже есть. Но она быстро тонет в океане обиды и злости. Он думает, что вот так, пьяными слезами и жалкими мольбами, можно все исправить? Нет, Толик, так это не работает.

— Встань, — говорю как можно тверже. — Не позорься.

Он не слушает, продолжает ползать на коленях, бормочет какие-то бессвязные оправдания.

— Я люблю тебя! Ты — моя жизнь! Я без тебя не могу!

А у меня перед глазами всплывает картинка: этот кобель мой, в полумраке бильярдной, с этой… Сонечкой. Прижимает ее к себе, руки распускает. И не только руки… И меня снова начинает мутить. Не от выпитого им, а от воспоминаний. От осознания того, как он мне врал, глядя в глаза. И сколько таких Сонечек было? Десять? Двадцать? Больше? Гадко даже думать об этом.