Что на ужин? Развод. Супер! (СИ) - Ош Элен - Страница 15

Марк вздыхает и запускает руку в волосы.

— Знакомы — это еще мягко сказано. Они, кажется, в состоянии вечной войны. Ева вчера закатила истерику из-за того, что Артем якобы занял ее любимый столик в столовой. Представляешь? Столик в столовой!

Я усмехаюсь. Подростки… что с них взять? Мой Артем тоже хорош. Учеба катится под откос, огрызается по любому поводу, а его дерзость давно перешла границы. Стал пропускать тренировки по футболу. Помимо классного руководителя, еще и тренер названивает. Парень перспективный, не хочет просто так списывать его со счетов.

— Мой тоже не подарок, — признаюсь я. — С учебой совсем плохо. А уж про его манеру общения с окружающими я вообще молчу. Мне кажется, он просто отыгрывается за развод, хоть тогда и был заботливым и внимательным ко мне… Ему не хватает мужского примера.

Я внимательно наблюдаю за Марком. Он выглядит каким-то… отстраненным. Решаюсь задать вопрос, который давно вертится у меня в голове.

— Марк, а… у Евы есть мама?

Вопрос повисает в воздухе. Тишина становится почти осязаемой. Уже жалею, что спросила. Но поздно. Марк смотрит на меня долгим, тяжелым взглядом.

— Она погибла. В автокатастрофе. Еве было пять лет.

У меня перехватывает дыхание. Боже, как мне его жаль! И дочь тоже. Я не знала… Конечно, стоило спросить раньше. Но все эти встречи, свидания… как-то было не до того. А теперь вот… такая трагедия.

— Марк, мне очень жаль, — шепчу я, чувствуя, как комок подступает к горлу. — Я… я не знала.

Он невесело усмехается.

— Никто не знает. Я не люблю об этом говорить.

Понимаю. Эта рана никогда не заживет до конца. Я представляю, как тяжело ему растить Еву одному, особенно сейчас, когда она переживает такой сложный период. И я, появляясь в его жизни, наверняка кажусь ей врагом номер один. Еще одна женщина, которая пытается занять место ее матери.

— Я понимаю, — повторяю я. — Но, может быть… может быть, я смогу чем-то помочь? Осознаю, что Ева наверняка не в восторге от моего появления, но могу попытаться наладить с ней контакт. Я хочу помочь тебе, Марк. И ей тоже.

Он качает головой.

— Не знаю, Оль. Все это очень сложно. Ева… она очень ранимая. И сейчас она переживает не лучший период. Боюсь, что любое мое действие, любое мое решение она воспримет в штыки. Думает, что я пытаюсь ее контролировать, что не даю ей свободы. Но я просто боюсь за нее. Боюсь, что с ней что-нибудь случится.

Я разделяю его страх. Сама боюсь за Артема. Этот подростковый максимализм, это стремление к независимости… все это так опасно.

— Я тоже боюсь за Артема. Ему сейчас тоже непросто. Развод… он тяжело это переживает. А я… не знаю, как ему помочь. Стараюсь, как могу, но чувствую, что этого недостаточно.

Я замолкаю и смотрю на Марка. В его глазах вижу отражение собственной боли, собственной беспомощности.

— Знаешь, — говорю я, — а ведь мы в одной лодке. У нас общие проблемы, общие страхи. И, может быть… мы сможем найти какое-то решение вместе?

Марк смотрит на меня с надеждой.

— Был бы рад, Оль. Действительно был бы рад.

Я откидываюсь на спинку кресла и задумчиво смотрю в окно. Город под нами живет своей жизнью. Машины снуют туда-сюда, люди спешат по делам… А у нас, здесь, в этом кабинете, решается судьба наших детей. И наша собственная судьба тоже.

— Думаю, что нам нужно что-то менять, — говорю я. — Нельзя просто сидеть сложа руки и смотреть, как они катятся по наклонной. Надо взять ситуацию под контроль. Нам нужно стать для них не просто родителями, а… союзниками.

— Союзниками? — переспрашивает Марк.

— Да, — отвечаю я. — Союзниками. Нам нужно объединить усилия и вместе бороться с этим подростковым бунтом. Показать им, что мы — одна команда.

Марк задумчиво кивает.

— И как ты это себе представляешь? — спрашивает он.

Я пожимаю плечами.

— Пока не знаю. Но уверена, что что-нибудь придумаем. Вместе.

Мы сидим в тишине, каждый погружен в свои мысли. Вдруг Марк резко поднимает голову и смотрит на меня каким-то… решительным взглядом.

— Знаешь, а у меня есть одна идея, — говорит он. — Она немного… рискованная. Но, может быть, она сработает.

Я с любопытством смотрю на него.

— Какая идея? — спрашиваю я.

Марк делает глубокий вдох и говорит:

— А что, если… если мы…

Божечки-кошечки… "Сыграть в любовь"? Да он точно с луны свалился! Сижу в этом помпезном кабинете, в логове Вестникова, и ощущаю себя героиней второсортной мелодрамы. Марк, как статуя, застыл у панорамного окна, на фоне строящегося небоскреба, и вещает о гениальном плане спасения наших чад. А у меня в голове лишь одно: "Это вообще законно?".

— Марк, ты хоть сам-то слышишь, что несешь? — выдыхаю я, сдерживая внутри клокочущий вулкан возмущения.

Он оборачивается, и на губах играет эта его фирменная, чертовски самоуверенная усмешка. Будто я тут сейчас упаду в обморок от счастья.

— Оль, а что мы теряем? Дети ведь в пропасть катятся. У Артема одни двойки, Ева вообще никого не слушает. Надо что-то делать, и желательно побыстрее.

— И "что-то делать" непременно включает в себя этот балаган под названием "Мы — счастливая семья"? — ядовито интересуюсь я. — Ты уверен, что этот цирк не добьет их окончательно? Ты Еву вообще видел в последнее время? Она меня в радиусе километра к тебе не подпустит, а тут я, как черт из табакерки, выпрыгиваю в роли "новой мамочки"!

— Ева — сложный подросток, это факт, — вздыхает Марк, наконец удосужившись приземлиться в кресло напротив. — Но она ведь не дура, Оль. Умная, наблюдательная девчонка. Увидит, что у нас все серьезно, что мы вместе и искренне хотим ей помочь, она… примет это. Ей просто нужно время, чтобы переварить.

— А Артем? Ты всерьез думаешь, что он это адекватно воспримет? Он у меня и так ходит, как пороховая бочка, а тут ему "отчима" под нос подсовывают! Да он меня из дома выгонит!

— Оль, ему нужен мужской пример, — Марк произносит это с таким апломбом, будто у него диплом психолога пылится в рамочке на стене. — Он отца практически не видит. Ему это пойдет на пользу, вот увидишь.

Смотрю на него и понимаю, что, как это ни парадоксально, он прав. Артему действительно не хватает крепкой мужской руки. И пусть Марк самонадеян до неприличия, в его словах есть рациональное зерно. Черт, а ведь эта дурацкая наклейка "Ищу мужа" на моей машине, похоже, и впрямь перевернула мою жизнь с ног на голову! Только вот я мечтала о муже, а не об актере для семейной драмы с элементами комедии.

— И что, ты предлагаешь нам завтра же объявить детям, что мы безумно влюблены и теперь будем жить все вместе, дружной семьей? — спрашиваю я, мысленно представляя эту феерию идиотизма. — Это же просто какой-то сюр!

— Нет, конечно, не завтра, — усмехается Марк. — Мы должны подготовить почву. Немного намекнуть, показать, что между нами что-то есть, что мы проводим время вместе. Нельзя сразу шокировать их правдой.

— Какие "чувства", Марк? Мы знакомы от силы неделю! — восклицаю я. — И большую часть этого времени мы провели… ну, ты сам знаешь, где и как.

Он нагло ухмыляется.

— Значит, что-то все-таки есть, раз ты так эмоционально реагируешь, — подмигивает он. — Оль, давай смотреть правде в глаза. Между нами пробежала искра. И дети это почувствовали. Нам просто нужно немного эту искру раздуть, придать правдоподобия нашей "любви".

И тут меня словно током прошибает: а что, если это действительно сработает? Что, если этот безумный план поможет нашим детям найти общий язык и закончить этот проклятый учебный год без скандалов и истерик? Рискнуть, наверное, стоит. Ради Артема я готова на многое.

— Хорошо, — выдыхаю я, сдаваясь. — Я согласна. Но учти, Вестников, если этот спектакль обернется полным фиаско, я тебя придушу собственноручно. Понял?