Русский флаг (СИ) - Старый Денис - Страница 8

От автора:

Попаданец в тело самого ненавистного министра внутренних дел Протопопова.

Российская Империя вернёт себе былое величие!

На серию СКИДКИ:

https://author.today/reader/206133/1790216

Относительно родственников можно сказать много чего… и сказать надо, потому что напечатать нельзя.

Альберт Эйнштейн

Петербург

7 июля 1734 года

— Что мне с вами делать, господин посол? — Андрей Иванович Ушаков с лицом, полным скорби, покачал головой.

Саксонский посол не спешил отвечать. Хотя ему хотелось едва ли не любым способом прекратить все это безобразие. Четыре дня назад люди Ушакова взяли под защиту Линара, но смогли предложить только это… Пожить в пыточной. Мориц Линар проникся ситуацией и со страхом ожидал, что будет дальше.

Явно Россия что-то хочет заиметь от ситуации, или же лично Ушаков. Но что? Варианты есть.

— Господин Ушаков, что вам от меня нужно? — наконец, набравшись решительности, спросил Линар.

— Сущую малость, господин посол, сущую малость… Вы пообещаете России Курляндию. Ну и еще, так… по мелочам.

— Что? Лучше уже казните! Это же крах моей политической карьеры. Мне не простят такие обещания. А вы… Ведь это не слова, Россия не преминет ими воспользоваться. Лучше казните!

— Я? Да бросьте, господин посол, зачем же казнить вас? Еще с вашим монархом ссориться. А вот выпустить вас… — Андрей Иванович окатил его взглядом, будто кипятком из самовара. — Знаете, что произошло с тем дворянином, которого вы использовали для найма ватаги бандитов? — изгалялся Ушаков, демонстрируя всю иронию, на которую только был способен.

Линар не знал… Ушаков же любезно рассказал ему всё, даже немного приукрасив. В действительности человека, что договаривался с бандитами, зарезали в постели, а главной свидетельницей выступает срамная девка, что не делает чести погибшему. Ушаков же рассказывал и про частично снятую кожу, и про отрезанные части тела…

— Вы обязаны меня защитить! — воскликнул Линар. — Я посол Саксонии, имею связи…

— А есть ли у меня хоть один повод, чтобы отвлечься от важных дел и заниматься вашей личной безопасностью? — спросил Ушаков. — И не вопрос ли вашей чести на кону? В обществе, господин хороший, могут случайно узнать, какими методами вы пользуетесь для достижения своих целей.

Линар прекрасно понимал, к чему ведет Андрей Иванович Ушаков. Послу уже намекали, что он зашел слишком далеко, когда все-таки предался плотским утехам с Анной Леопольдовной.

Их отношения с Анной и так нельзя было назвать безоблачными. На последнее тайное свидание великая княжна даже не пришла. Мало того, не предупредила о том Линара. Так что ему просто пришлось провести приятно время с Менгден, девицей, близкой подругой Анны Леопольдовны. Возможно, еще и поэтому злится княжна?

— Вы предлагаете мне забыть об Анне Леопольдовне? — спросил Линар с некоторой надеждой.

Для него это было бы теперь лёгким избавлением. Но Ушаков аккуратно покачал головой.

— Не только… Я ведь уже сказал вам. Курляндия. Вы во всеуслышание заявите, что понимаете претензии России на это герцогство. И все… в остальном уже будет работать наша дипломатия. Но и вы сказали верно… Забыть даже думать об Анне Леопольдовне, а то здесь дела серьёзне — она свою свадьбу все откладывает под разными предлогами. Ну и России бастарды-ублюдки не нужны, — сказал Ушаков.

По выражению лица Морица Линара было ясно, что он не против таких условий.

А всего-то в пыточной Тайной канцелярии пробыл два дня. И то, посла никто не пытал, а лишь предложили прожить несколько дней, чтобы Россия могла гарантировать безопасность посла. Впрочем, и Ушаков, и Линар уже понимали, что саксонца из головки Анны Леопольдовны активно вытесняет образ гвардейского капитана Норова.

— А как вы будете меня защищать? — спросил Мориц.

— Никак. Я отдам приказ моему человеку, которого вы и хотели убить. Теперь все понятно? Не стоит играть в игры при русском престоле. Мы не лаптем щи хлебаем, разум так же имеем! А нынче уходите, к вам будет прикреплены мои люди, слушайте их во всем. — ответил Андрей Иванович.

Пожаром не удивишь ни Москву, ни даже Петербург. Каждую неделю что-то да обязательно сгорает, чаще всего жилые постройки. С одной стороны, отсутствует даже элементарное понимание пожарной безопасности. С другой стороны — в каждом помещении постоянный открытый огонь, и если это не камин, то свечи, лучины или ещё какие-нибудь лампадки. Поэтому, когда загорелся один трактир на Васильевском острове, у петербуржцев даже не возникло мысли, что кто-то мог намеренно поджечь.

Марта оплакивала своего отца и своих братьев — те погибли при пожаре. Рыжеволосая женщина даже в пучине горя приказала себе не думать о том, что поджог мог устроить кто-то из оставленных в Петербурге людей Александра Лукича Норова. Она знала, что если только узнает о том, что всё-таки Норов приложил руку к тому, что все её родные погибли в огне, то сойдёт с ума.

Так уж вышло, что от Марты не смогли скрыть ту информацию, что к нападению на Александра Норова, в том числе, причастен и её отец. И теперь она то плакала, пряча лицо в платок, то вдруг выпрямляла спину и надолго застывала в такой позе.

В городе Норова нет, но это как раз-таки говорит только в пользу того, что это он. Александр Лукич осторожный, подставляться не станет. Все же можно подумать, что трактир сгорел преднамеренно, а не по случайности.

Нет, нельзя думать, нельзя полагать, что её любимый человек может быть причастен. И все же… Отец… Правильный ли она сделала выбор?

Москва

16 июля 1734 года

Москва встречала нас жарой. Казалось, что вот-вот от какого-нибудь стёклышка, отражаясь, направится лучик, и вся Москва вспыхнет, как сухостой.

Если бы речь не шла о жизни людей или их благосостоянии, то и пусть себе горела. Если Петербург был каким-то городом, скорее, геометричным, пропорциональным, то Москва — это хаос. Причём хаос, в основном, исполненный из дерева. Это словно иная Россия. Хотя и в Москве шли стройки и возводились здания нового типа, в подражании западной архитектурной моде.

Но это вкусовщина. Иные могут, напротив видеть в Петербурге что-то чуждое, не русское. И Москва — яркий пример того, как выглядела бы Россия, сложись все иначе и не приди к власти Петр Великий. Не так уж, на самом деле, и дико.

Разместились мы достаточно удачно. У Московского батальона Измайловского полка оставались в распоряжении дома казарменного типа и вполне даже приличные особняки для офицерского состава. За время, когда Москва стала вновь столицей Российской империи, успели построить квартиры для Преображенского и Семёновского полков.

Ну, а когда эти полки почти полным составом были введены в Петербург после того, как туда переехала императрица, то жилья осталось предостаточно. Живи — не хочу. А я и не хочу…

Жить в Москве мне, пушкинцу, да почти петербуржцу, было некомфортно. Нет, если говорить о Москве будущего, того времени, которое я покинул… Но там же совсем другая Москва была. Построено по-богатому.

По прибытию в Первопрестольную я сразу же стал разыскивать

Андрея Константиновича Нартова. Как минимум, мне с ним нужно было задружиться. Гениальный ведь человек. Это он придумал винторезный станок — и за вогсемьдесят лет до того, как его якобы изобрели англичане! У него же были и новаторские взгляды на артиллерию. Да много чего сделал этот человек, бывший гениальным токарем, но в итоге погрязший в административной рутине, в чём был откровенно слаб.

— И с чего бы это капитану гвардии меня искать? — спросил Нартов, когда я прибыл в назначенное им время в мастерскую. — Али предписание какое? Снова посылают подальше?

Я огляделся и даже не сразу ответил Андрею Константиновичу.