Правильный лекарь. Том 11 (СИ) - Измайлов Сергей - Страница 4

— Хорошо, передам, — сказала девушка, проводив меня удивлённым взглядом.

Это же надо, весна что ли так работает? Куда ни глянь у всех личная жизнь налаживается. Но, это радует, это правильно. Пока спускался по лестнице, вспомнил про Илью с Лизой. Последние несколько дней с ними только в коридоре здороваемся. Надо бы организовать какое-нибудь совместное культурное мероприятие. Вспомнив Лизу, вспомнил и про дядю Гота. Твою дивизию, я уже и забыл, когда у него был в последний раз! А ведь у меня к нему есть важный разговор. Так за размышлениями я дошёл до манипуляционной и открыл дверь.

— Александр Петрович, где он? — чуть ли не набросилась на меня прямо с порога Евдокия Скобелева. Потом поняла, что перестаралась, сделала шаг назад и раскраснелась. — Его второй день уже нет в палате. А сегодня я увидела, что и вещей его нет. Он уже выздоровел?

— Так он вроде сильно и не болел, — ответил я, улыбаясь. Девушка даже не назвала имени того, кого ищет, но мне и так понятно, кого именно она имеет ввиду. — У него теперь есть собственная квартира, могу адрес продиктовать.

— Да нет, что вы, — Евдокия засмущалась и покраснела ещё сильнее. — Я просто так спросила, хорошо, что он выздоровел. Пациента вызывать?

— Вызывай, — кивнул я, продолжая за ней наблюдать.

Ну да, конечно, просто так она спросила. Теперь старается отвлечь меня от темы. Ладно, не буду смущать человека. А Валере скажу сегодня, что тут кое-кто по нему сильно соскучился. Какой-то не госпиталь, а бюро знакомств, ей Богу. Следующий шаг — дворец бракосочетаний. Хотя, на эту роль загородное имение Насти подходит лучше.

Евдокия Савельевна сегодня работала особенно старательно, больше разговаривала с пациентами, с особой бережливой тщательностью удаляла атеросклеротические бляшки, давала всем напутствия перед уходом. Всеми силами старалась отвлечься сама и увести меня от темы первого короткого разговора с утра.

Примерно после одиннадцати мне позвонили из городской управы и сказали, что я могу приехать за документами на квартиру. Только я положил трубку, как по тому же вопросу позвонил Валера. Когда я во время разговора назвал его по имени, Евдокия встрепенулась, но тут же отвернулась к окну, делая вид, что интересуется переменчивой Питерской погодой.

— Евдокия Савельевна, мне сегодня понадобится ваша помощь в конце рабочего дня, — сказал я девушке, когда положил трубку. — Вы никуда не торопитесь?

— А куда мне торопиться? — спросила она, грустно улыбаясь. — И чем я могу вам помочь?

— Помощь нужна Валерию Палычу, — сказал я и девушка заметно разволновалась.

— А что с ним? — спросила она, снова краснея.

— Да не переживайте вы так, — улыбнулся я. — Просто мы решили немного изменить его внешность, чтобы он был похож на себя прежнего, а не на господина Лисина. Начнёт жизнь с чистого листа, чтобы никто ему в этом не мешал.

— Вы хотите изменить его лицо? — удивилась она и снова заметно встревожилась. — Но зачем?

— Ну вы же знаете, что он изначально призрак, для которого нашли тело?

— Да, и это меня не смущает, — ответила Евдокия. Я чуть не рассмеялся, как она с каждой фразой сдаёт с потрохами то, что пытается скрыть, то есть свой к нему интерес.

— Так вот, — продолжил я, не скрывая улыбку, — чтобы прошлое на него внезапно не свалилось из-за угла, мы решили изменить ему лицо. Постараемся приблизиться к тому, как он выглядел в прошлой жизни.

— Понятно, — кивнула девушка и начала успокаиваться. — А это для него не опасно?

— Опасно через дорогу в булочную ходить, — хмыкнул я. — От нас с вами всё будет зависеть.

— Я согласна вам помочь, — сказала Евдокия. — Вы мне только объясните тогда, что нужно делать.

— Хорошо, определимся по ходу действия.

В комнате отдыха в обед было довольно шумно. Нас теперь пятнадцать человек, как-никак. Хорошо, что приобрели новый обеденный стол, а сама комната изначально была сделана с запасом по площади. Когда нас было всего пятеро, мне казалось уютнее, но столько человек за столом мне нравилось тем, что значительно увеличилась пропускная способность госпиталя и в учебном плане, и в лечебном.

На этой неделе мы ещё заканчиваем практику предыдущих групп учащихся, а с понедельника развернёмся в полную силу. Евдокия Савельевна будет читать лекции в первой половине дня, а после обеда заниматься практикой, а я — наоборот. Остальные коллеги утром будут вести приём по определённым узким направлениям, а после обеда вести обычный приём для обучения практикантов.

Новые коллеги довольно быстро адаптировались в коллективе благодаря дружественной непринуждённой обстановке, делились рассказами об интересных пациентах и курьёзных случаях. Тут впору за всеми записывать и посвятить этому целую книгу, а то и не одну.

Последнего пациента на сегодня мы с Евдокией Савельевной исцелили за полчаса до конца рабочего дня, я выглянул в коридор. В кресле возле двери уже сидел в напряжённой позе Валерий Палыч.

— Ну что, готов? — спросил я, подмигнув ободряюще.

— Почти, — вздохнул он, глядя куда-то в пустоту прямо перед собой. — Но это уже не важно, всё решено.

— Ну тогда проходи, располагайся, — сказал я и открыл дверь пошире, пропуская Валеру в манипуляционную.

Я специально наблюдал, как отреагирует на его появление Евдокия Савельевна. Всё, как я и ожидал: сочный румянец на щеках, потупленный взгляд и улыбка до ушей. И когда она успела так в него влюбиться? Впрочем, это дело нехитрое.

— Добрый день, — сказал Валера, войдя в кабинет, кивнув Свете и Евдокии, а сам расцвёл сразу, как пион в мае.

— Мы не опоздали? — спросил Виктор Сергеевич, открыв дверь, с ним в кабинет вошла Катя.

— Ого, это для меня целый консилиум собрался? — удивился Валера.

— А то ж, — хмыкнул я. — Все за тебя переживают. Особенно Евдокия. Ты мне скажи сначала, в банке уже был? Всё получилось?

— Обижаешь, — хмыкнул Валера. — Всё нормально. Хвосты подобраны, завещание написано, объект готов к трансформации.

— Вот и отлично, — кивнул я и указал ему на стол. — Располагайся. Если вдруг будет больно, сразу скажи, Катя тебя на некоторое время отключит. Или ты не помнишь, что такое боль?

— Почему же? — усмехнулся Валера. — Вечером проверил мизинцем, где находятся ножки моей кровати. Нашёл довольно быстро, было больно.

— А-а, — улыбнулся я. — Значит ты уже в курсе. Ну что, господа хорошие, начинаем?

— Начинаем, — кивнул Виктор Сергеевич, к нему присоединились Катя и Евдокия.

— Пациент? — спросил я у Валеры, пристально глядя ему в глаза.

— А я, как пионер, всегда готов, — сказал Валерий Палыч и глубоко вздохнул. — Погнали, с Богом!

Пока Катя не погрузила Валеру в сон, я решил ещё раз проверить фактуру мягких тканей, прощупать скулы и нижнюю челюсть, повертеть туда-сюда уголки рта и крылья носа, чтобы представлять, что нужно сделать. Валера умудрялся хихикать, не задействуя при этом мимическую мускулатуру. Евдокия Савельевна тем временем листала книгу, которую мне дал Виктор Сергеевич.

— Я думаю, что начать желательно с формы скул и нижней челюсти, — сказал Виктор Сергеевич.

— Безусловно, — кивнул я. — Потому что форма лица уже поменяется, тогда с мягкими тканями колдовать меньше придётся.

— Всё правильно, — произнёс Виктор Сергеевич и тоже принялся прощупывать скулы.

— Ребят, а можно уже наркоз дать? — пробормотал Валера. — А то вы ещё ничего особенного не делаете, а мне уже больно.

— Я больно нажал? — удивился Панкратов.

— Нет, но я представляю, как вы мне ломаете кости и становится больно, — сказал Валера. — Морально больно.

— Какая ты чувствительная натура, — хмыкнул Виктор Сергеевич. — Катенька, солнышко, отключите нашего страдальца от реальности, пусть отдохнёт и не мешает нам думать.

— Хорошо, — сказала сестрёнка и положила пальцы на виски пациента.

— Пусть тебе приснится Пальма де Майорка, — пропел я, когда веки Валеры отяжелели и начали смыкаться. Уголки его губ дрогнули в полуулыбке, значит успел услышать. Только потом до меня дошло, что песня вышла в свет через двенадцать лет после того, как Валера этот самый свет покинул. Значит он улыбнулся тому факту, что я что-то спел, а не знакомой песне.