90-е: Шоу должно продолжаться – 11 - Фишер Саша - Страница 12

Он опустил гитару, грустно усмехнулся, отвесил короткий поклон.

На сцену тут же вывалились семеро обрыганов следующей группы. А наш с Евой герой спустился вниз.

– Пойду его поймаю! – сказал я, но замер и покачал головой. – Вместе пойдем.

Оставлять Еву одну хотя бы на пару минут мне не хотелось.

– Эй, мужик, стой! – мы с протолкались через тусящих музыкантов, бухающих в ожидании своей очереди. Я еще мимоходом удивился, как их дофига на самом деле. Не то, чтобы больше, чем зрителей, но прямо немало.

– Ну? – давешний музыкант уже застегнул пальто и натянул на уши вязаную шапку. Гитара в чехле закинута за спину. Лицо угрюмое и непроницаемое.

– Привет, я Вова, – сказал я. Кивнул в сторону Евы. – А это Ева, моя девушка. Мы в восторге от твоих песен.

– Странно, – губы его скривились в горькой усмешке.

– Очень понравилось! – подтвердила Ева. – Как вас зовут? Можно с вами познакомиться?

– Не думаю, что это хорошая идея, – он покачал головой. Такая дремучая тоска в голосе и интонациях.

– Мы так просто не отступим, – заявила Ева. – Проследим за вами до дома и будем караулить у подъезда!

– Ах, у подъезда… – он усмехнулся. На этот раз не так тоскливо, как в первый раз. – Что вы здесь делаете такие чистенькие маменькины детки?

– А, долгая история, – махнул рукой я. – Точнее, история короткая и неинтересная.

– Велиал, да отвали ты от этого гардемарина! – какое-то патлатое убожище повисло на моем плече. Возможно, я его где-то даже видел, но не счел нужным запоминать. – Давай лучше бахнем с нами, а?

– Точно, – ухмыльнулся я. – Обязательно бахнем. Весь мир в труху. Но потом.

Я легонько оттолкнул воспылавшего ко мне дружелюбием рокера, тот покачнулся и проследовал по прямой траектории к другому такому же говнарю и сунул ему в руки бутылку без этикетки. Которую до этого пытался вручить мне.

– Предлагаю пообщаться снаружи, – сказал я.

– Велиал? – переспросил наш музыкант. – Демон-обольститель, не знающий жалости? Так он тебя назвал?

– Типа того, – кивнул я. – Сейчас буду предлагать подписать кровью договор. Страшно?

– Да мне уже нечего бояться, – как-то потерянно сказал музыкант.

Но отмазываться от знакомства больше не стал. Мы выскользнули наружу и в молчании отошли на несколько шагов, к засыпанной майским снегом лавочке.

– Итак, знакомимся? – сказал я, пытливо глядя на него. Явно какая-то драма у человека случилась. Тоскливой безысходностью сквозили не только его песни, но и он сам.

– Вадим, – просто сказал он и протянул руку.

– Не местный? – предположил я, отвечая на пожатие.

– Из Москвы приехал, ага, – усмехнулся он. – Что, так заметно?

– Раньше тебя не видел, – объяснил я. – Видел бы – запомнил. Что ты делаешь в «клоповнике»? У тебя же консерваторский уровень, не меньше!

– Консерватория, да, – кивнул он. – А здесь… Ну, надо же где-то петь…

– Да даже в электричке было бы лучше! – воскликнула Ева. – Это же… Блин, да так нельзя! Вы же талантище!

– Ну, каждому свое, – пожал плечами Вадим.

– Далеко живешь? – спросил я.

– В паре кварталов, – Вадим кивнул головой в сторону сквера.

Мы, не договариваясь, пошли в ту сторону. Он – к своему дому. А мы – его провожать. Имя его мы узнали, но мне нужно было больше. Контакты. Телефон, адрес. Передо мной был настоящий профи. Я еще не знал, с какого боку его пристегнуть к моей растущей команде, но отпускать просто так не хотел точно. Такими подарками судьбы разбрасываться нельзя.

Я спрашивал. Он отвечал. Нехотя, но не отказываясь.

Музыкант с пеленок, мама пианистка, папа дирижер. С десяти лет влюбился в гитару и теперь не выпускает ее из рук практически никогда.

По академическому пути не пошел, начал играть в группе, хотя родители были против. В восемьдесят девятом сел в тюрьму. Через год вышел и оказался никому не нужен.

Отец за этот год умер. Сердце. Мать отказалась пускать его на порог. Группа сделала вид, что его не знает.

Он мыкался какое-то время, перебивался случайными заработками. А месяц назад приехал в Новокиневск, чтобы… Даже не начать новую жизнь, а скорее закончить. Типа, финальная остановка. Он в Новокиневске как-то был проездом, и наш город показался ему образцом безысходности. Ну да, иногда он может произвести такое впечатление. Нашел конуру в коммуналке, забился в нее. Свою классную гитару он уже продал давным-давно. Но музыка требовала выхода. Случайно оказался в «клоповнике». Пришел «на звук». Подобрал там сломанную кем-то гитару, склеил ее. И вот играет, уже четвертый раз пришел.

Депрессивный такой у него был настрой. Прямо вслед за ним в петлю захотелось.

Я посмотрел на Еву. В ее глазах стояли слезы.

– Вадим, слушай, тут такое дело… – сказал я. – Вообще-то я продюсер. Хотя со стороны, наверное, не похоже. Но у меня есть отличная группа и слаженная команда. И пара нормальных площадок. Я пока не знаю вот так сходу, что именно я тебе предлагаю, но терять с тобой контакт не хочу. Оставь свой телефон, я завтра тебе звякну, и мы договоримся…

– Телефон, ха! – усмехнулся Вадим. – Телефона в моей халупе нет.

– Тогда другое предложение! – я выхватил из внутреннего кармана записную книжку и ручку. – Вот адрес. Это бывший кинотеатр «Буревестник», там наш офис. У нас там базируется музыкальный журнал и телестудия. Приходи прямо с утра, я примчу где-то к десяти. Придешь?

– Не знаю, – он тоскливо посмотрел в снежное небо.

– Если к одиннадцати тебя не будет, я прыгну за руль, приеду к тебе и притащу тебя туда за шкирку, понял? – я тряхнул его за плечо и повернул лицом к себе.

– Он притащит, – подтвердила Ева.

– Зачем тебе это? – пожал плечами Вадим. Но в глазах засветилось что-то похожее на надежду.

– Кармические долги раздаю, – буркнул я. – Раз говорю – значит надо.

– Ты же номер моей квартиры не знаешь, – Вадим выдавил из себя кривую улыбку.

– И ты думаешь, меня это остановит? – засмеялся я. – Ты плохо меня знаешь! Я весь этот дом перетряхну, если надо будет. Так что лучше сам приходи, а то потом соседи на тебя затаят злое зло и начнут тебе в суп мыло закидывать.

Хрен знает, откуда я взял про мыло в супе. Просто брякнул то, что в голову пришло.

Но зато Вадим наконец-то нормально улыбнулся.

– Ну раз мыло… – фыркнул он. – Нет, суп с мылом я не люблю. А у вас там прямо настоящее телевидение?

– Самое настоящее, – кивнул я. – Телеканал «Генератор».

– Еще чуть-чуть, и я поверю, что бывают судьбоносные встречи, – хмыкнул он. – Ну ладно, уболтал… Велиал. Если ничего не случится, постараюсь завтра прийти.

Он шагнул к обшарпанной двери панельной четырехэтажки. Повернулся, уже взявшись за ручку.

– На всякий случай, моя квартира шестнадцать, – сказал он. – Комната четвертая.

Дверь с грохотом захлопнулась. Ева быстро и порывисто меня обняла и всхлипнула.

– Мне кажется, он собирался что-то с собой сделать сегодня, – прошептала она.

– Надеюсь, что его планы поменялись, – вздохнул я.

– Да, я тоже… – она уткнулась лбом в мое плечо. – Пойдем обратно. Мне кажется, надо «ангелов» из клоповника уводить. Какое-то ужасное место, как будто болото… Страшно, что засосет.

– Да, погнали быстрее, – согласился я. – Пока они там не ввязались в какую-нибудь историю.

– Скорее не вляпались, – засмеялась Ева.

– Велиал, ты где был?! – Астарот налетел на меня практически у самого входа.

– Да тут недалеко, – я махнул рукой. – Случилось что?

– Да блин! – Астарот поморщился. – Мы уже думали, что надо отсюда валить, но Пантера, блин…

– Что Пантера? – я покрутил головой, выискивая в толпе Надю. На самом деле, тут было не то, чтобы прямо битком народу. Перед сценой толпишка была более или менее плотной, но чем дальше, тем реже. И «мертвая зона» вокруг будки киномеханика. Ныне сортира.

– Не могла она кого-то получше найти, – Кристина скривилась презрительно. – Теперь из-за нее только в этом клоповнике и торчим. Не бросать же ее тут одну!