Учитель. Назад в СССР 3 - Дмитрий Буров Литагент - Страница 3

– Ну, Василь Дмитрич, голова, – восхитился я.

– Опыт, Егор Ляксандрыч… оно того… не пропьешь! – с хитрой улыбкой заметил Митрич и подмигнул залихватски Ниночке.

Комсорг смутилась, покраснела, махнула рукой, пискнула:

– Да ну вас, – и умчалась, взметнув юбкой.

– Сережка, а ну-тка, помоги учителке, – велел Митрич окликнув внука. – Ведра оттащи, куда след, – пояснил тут же.

– Да я сама, дядь Вась, – звонко крикнула Ниночка.

– Сама ты дома у себя командовать будешь, – сурово отчеканил Митрич. – А тута вон здоровые лбы. Им пользительно будет! Сказано, тащи ведра, чего встал! – прикрикнул Василь Дмитриевич на Сережку.

– Да тащу я, тащу, дед, – возмутился Сергей, подхватил ведра с цветами и понес в пионерскую.

– Сережа, как хорошо, что ты здесь! – раздалось из открытого окна. – Бери ножницы, сейчас нитки нарезать будем.

– Хех… встрял внучок-то, – хмыкнул Митрич.

– Ну, так попал, – философски заметил я. – Припахала помогать.

– Ниче, ему полезно! – ухмыльнулся дядь Вася. – Ну что, пошли что ли?

– Куда? – не понял я.

– Дык к Григорьичу, лампочки починять, – хитро улыбаясь, заявил Митрич.

– Ох ты… – У меня из головы вылетело, что гирлянда осталась непочиненной.

Я заторопился в мастерскую, краем глаза отмечая, что на школьном дворе прибавилось народа. Пока в основном ребятишки младших классов, но скоро начнут появляться и коллеги.

– Здравствуйте, товарищи! – раздался веселый голос директора и тут же Юрий Ильич запнулся и уточнил. – Что у нас тут происходит? Егор Александрович, задержитесь.

«Да что ж такое!» – чертыхнулся я.

– Доброе утро, Юрий Ильич, – развернувшись на триста шестьдесят градусов, поздоровался со Свиридовым. – Все в порядке, ситуация под контролем, последствия хулиганства практически ликвидированы, – отчитался, не дожидаясь множества вопросов.

– Хулиганства? – нахмурился директор.

– Дядь Вась, выручай, – шепнул я Митричу, понимая, что очередная задержка сводит на нет возможность починить гирлянду. Мне очень хотелось вернуть ее на место, чтобы порадовать пацанов, с которыми мы ее пилили и собирали.

– Ильич, ты не волнуйся. Все путем, – Митрич кивнул мне и важно зашагал к Свиридову. – Тут, понимаешь, какое дело… – дядь Вася подошел к директору, задрал голову, почесал затылок и принялся рассказывать с самого начала.

– Проснулся я, значитца, утречком и подумал… – услышал я, улыбнулся и заторопился в мастерскую.

Собственно, школьный двор уже практически привели в порядок. Из открытого окна раздавался звонкий голос Нины Валентиновны, которая учила бедного Серегу Беспалого красиво вязать букеты. Пацаны натягивали последнюю веревку с флажками под руководством Ивана. Осколки и мусор замели, оставалось только проверить гирлянду и вернуть ее на место.

Успел я, можно сказать, в последний момент. В дверях мастерской вскоре замаячили взволнованные пацаны семиклассники. Похоже, старшаки рассказали, что приключилось с их гирляндой. Внутрь мальчишки не заходили. По всей видимости, трудовик, он же завхоз, приучил пацанву без дела и без разрешения в учебный класс не заходить.

Я допаивал соединения, не отвлекаясь на громкий шепот и взволнованные реплики:

– Ну, что там, Федька? А?

– Паяет, – солидно отвечал крупный высокий Федька Морозов. Вытянув шею, мальчишка, прищурившись, приглядывал за починкой гирлянды.

– Готово, – громко объявил я. – Сейчас проверю и пойдем вешать.

– Готово! Слыхал, готово! – загомонили пацаны, кидая умоляющие взгляды на Степана Григорьевича.

– Ну заходите, по одному. Куда ты прешь! Не толпиться! Тихо, я сказал. А ну, кыш от стола! Не мешать! Выгоню к лешему! – ворчал нетерпеливый завхоз, когда мальчишки гурьбой кинулись ко мне и облепили рабочий стол, за которым я работал.

– Так, ребята, спокойно, сейчас подключимся, проверим. Ну-ка, скрестили пальцы на удачу, – шутливо велел я.

Пацаны затаили дыхание и старательно скрестили указательный и средний пальцы на своих руках.

– Да будет свет, – хмыкнул я, воткнул штепсель в розетку и щелкнул включателем.

Гирлянда мигнула и засияла ровным светом.

– Ура-а-а-а! – раздалось громогласное.

– Тихо вы, крикуны, – добродушно прикрикнул Борода. – Молодец, Егор Александрович! – похвалил меня.

– Ну что, вешаем?

– Вешаем, – радостно загомонили мальчишки. – Егор Александрович, а можно мы? – спросил Федька, и все сорванцы затаили дыхание.

– Пойдёмте вместе, – ответил я. – Будете вешать, а я помогу, подскажу, куда и как.

– Ура-а-а-! – снова завопили пацаны. – А кто понесет? – тут же уточнил любопытный Федор.

– Понесу я. Она длинная, аккуратно сверну кольцами и понесу. А вы пока бегите к десятому классу, пусть лестницу к порожку поставят. Что там, народ прибывает? – уточнил я у мальчишек.

– Ага… идет, – солидно ответил вихрастый Васька Чирков. – Все село придет, точно вам говорю!

– Это с чего нам такая радость? – изумился я. – Неужто у всего села дети в первый класс идут?

– Нее-е-е, – пробасил Василий. – Слух прошёл, концерт у нас будет. Вот народ и хотит одним глазком глянуть, чего это новый учитель с пионервожатой начудили. Вы, стало быть, новый учитель, который, – подумав, уточнил пацан.

– Хочет, – поправил я. – Народ хочет хлеба и зрелищ, понятно.

– Не-е-е… – замотал головой Васька. – Хлеба не хотят. Хлеб дома поедят. Они поглядеть хотят, чего вы с Ниной Валентиновной удумали. А правда, что русичка сце-на-рий писала? – поинтересовался Васька, шагающий рядом со мной. Непривычное слово «сценарий» он старательно выговорил по слогам.

– Не русичка, а Тамара Игнатьевна, – машинально исправил я. – Сценарий сочиняли мы с Ниной Валентининой. А Тамара Игнатьевна помогала нам с репетициями, чтобы текст выразительно звучал, чтобы как на большой сцене, все красиво и артистично.

– А на большой сцене – это как? – рот у Василя не закрывался, любопытен пацан был сверх всякой меры.

Он и во дворе у меня обошел все места по два раза, а потом, вырезая и выпиливая, дотошно уточнял, зачем и почему у меня душ устроен на два крана, и как из бочки горячая вода бежит. Вот ежели днем, оно понятно, солнце нагревает, а утром почему? Ну, и остальное по мелочи, которое засек из того, что я успел сделать, облегчая потихоньку свое житье-бытье.

– На большой сцене – это в настоящем театре. Вот закончите хорошо первую четверть всем классом, победите в соцсоревновании, поедем в Новосибирск на детский спектакль.

– Это как кино. Да? – загорелся Васька.

– Почти, только на сцене живые люди играют, артисты, в настоящем времени. А не на экране в записи.

– Ух ты… – восхитился Васька. – А…

– Да чего ты пристал к Егору Александровичу как репей! – встрял Димка Маховой. Он уже три раза успел сгонять к школьному крыльцу и вернуться к нам. – Балабол.

– Сам ты балабол! – возмутился Васька. – Я любознательный! – гордо заявил пацан. – Так мамка говорит!

– Мама твоя правильно говорит, – улыбнулся я. – Ну что, готовы?

– Готовы! Всегда готовы! – крикнули в разнобой пацаны.

– Так, Федор, ты самый высокий, давай-ка на лестницу, – велел я. – Вон, смотри, крючок наш остался, аккуратно накидывай на него петлю и затягивай. Задача ясна?

– Ясна! – довольным тоном откликнулся Федор. – Ну чего встали, держите лестницу.

– А ты не командуй тут! – ревниво огрызнулись пацаны, но в лестницу мигом вцепились четыре пары рук. – Давай, залазь. Егор Александрович, ну что? Хорошо? Не кривит?

Я подал мальчишке хвост гирлянды и отошел на пару шагов назад, осторожно разматывая провод.

– Прицепил? – уточнил у Федора.

– Готово! – солидно пробасил мальчишка.

– Отлично, спускайся, будем лестницу передвигать.

За нашими телодвижениями во все глаза следили нарядные первоклашки с новенькими ранцами за спинами, с пышными букетами в руках. Видно было, малышне жуть как хотелось подбежать к нам и знакомым пацанам, чтобы принять деятельное участие в нашей работе. Но родители, дедушки и бабушки, те взрослые, что привели их на линейку, крепко держали мелкую шпану за руки, прекрасно понимая, что от нарядных белых рубашек и чистых штанов через пять минут ничего не останется. Дай только волю сорванцам, понесутся по всему школьному двору в поисках приключений.