Красно-белый. Том 4 (СИ) - Порошин Влад - Страница 27

И в одной из последних атак первого тайма под эти подбадривающие кричалки болельщиков красно-синие завоевали право на подачу углового удара. «Вот это уже очень серьёзно, — подумал я и встал с лавки. — Сейчас прибегут из защиты два армейских гренадёра Василий Швецов и Юрий Аджем, и у наших ворот станет очень жарко».

— Чё устал сидеть? — усмехнулся Гаврилов.

— Аха, попу до мозолей натёр, — пробурчал я.

И через несколько секунд произошло всё то, чего я больше всего опасался. Аджем и Швецов, словно две башни, расположились в районе 11-метровой отметки, где их прихватили Хидиятуллин и Пригода. А потом пошёл навес от нашего левого углового флажка. И самые высокие футболисты обеих команд, ожесточённо расталкивая друг друга локтями, пошли на мяч. Пошёл на мяч и Ринат Дасаев. И когда на левом углу нашей вратарской площади скопилось множество футболистов в красно-синей и бело-красной форме, Дасаев, в кого-то воткнувшись, до мяча просто-напросто не дотянулся. А этот капризный мяч каким-то неумолимым образом скользнул ещё дальше и приземлился точно на голову невысокого Анатолия Коробочки. Армейцу даже бить не пришлось, мяч сам срикошетил в сетку наших ворот.

— Гоооол! — радостно запрыгали на трибунах болельщики ЦСКА, и диктор по стадиону объявил, что армейская команда повела со счётом 2:0.

Но на этом пропущенном мяче неприятности не закончились. Сразу после свистка на перерыв за правый бок схватился Олег Романцев. Я покосился на Николая Петровича Старостина, и мне его откровенно стало жаль.

В раздевалке во время 15-минутного перерыва стояла гнетущая тишина. Над Романцевым, который лёг на массажную кушетку, колдовал спортивный врач Виктор Челноков. А шутник и балагур Юра Гаврилов старался не ляпнуть лишнего, дабы не навлечь на себя гнев партнёров по команде. Братья Старостины, Николай, Андрей и Александр, отошли в самый дальний угол и тихо о чём-то совещались.

— Никонов, иди сюда, — наконец-то пророкотал Андрей Петрович.

«Сейчас спросят что делать? — пробурчал я про себя. — А я так прямо и скажу, что надо сушить сухари и запасаться тёплыми вещами. Тебя „посодют“, а ты не воруй. Вечер в хату, граждане футболисты».

— Что думаешь делать? — тихо спросил Николай Петрович, сунув мне в руки карандаш и листок бумаги.

— Вечер в хату, что же делать? — проворчал я и, посмотрев на то, как Челноков что-то массирует нашему капитану, сказал, — вместо Жени Сидорова выпускаем Юрия Гаврилова, тем самым восстановим линю полузащиты в первозданном виде. А я выйду вместо Олега Романцева.

— В защиту что ли? — опешил Андрей Петрович.

— Нет, — замотал я головой и принялся рисовать на бумаге кружочки с фамилиями футболистов. — В центр защиты передвинем Хидиятуллина, в опорную зону опустится Калашников. Он на этой позиции уже играл во время тренировок, и у него неплохо получалось. Я же составлю пару в нападении Сергею Родионову. Сыграю как всегда блуждающего форварда. А Хидя каждые три минуты из защиты будет прибегать в атаку, где мы такого шороха наведём, что мало не покажется. Пока ЦСКА разберётся, что да как, мы эти два мяча отыграем. А дальше время и футбольные Боги подскажут путь к Олимпу.

— Калашников — опорник? — почесал затылок «дед». — Может быть, может быть. Вы-то что думаете, Саша, Андрюша? — спросил он братьев.

— Я считаю, что у нас другого выбора просто нет, — проворчал Андрей Старостин. — Романцев на сегодня своё отыграл. А жаль.

После коротенького перерыва на кочковатый газон лужниковского стадиона мы выбежали совсем в другом настроении. Правда, спартаковские, как и армейские болельщики встретили нашу красно-белую дружину свистом. И иного приёма ожидать было бы глупо, так как то, что творилось до перерыва, футболом называться не могло. Скорее это походило на футбольные муки или футбольные конвульсии. Это был самый настоящий производственный брак, который по требованию покупателей должен подлежать возврату.

— Никон, — пихнул меня в бок Саша Калашников, пока игроки ЦСКА медленно ползли на противоположную половину поля, — а мне сегодня утром Олеся позвонила. Предложила завтра встретиться, сходит в кафе, посмотреть кино. Как считаешь, нам выходной дадут?

— Дадут, — рыкнул я. — Догонят и ещё день добавят. Запомни, Калаш, сегодня твой решающий матч. Если сыграешь в опорной зоне как тигр или лев, то отвоюешь место в стартовом составе. В следующем году в команде появятся новички, чуть-чуть заматереет Серёжа Родионов, и ты будешь появляться на поле только по очень большим праздникам.

— Сам знаю, — закивал мой друг.

— Мужики-мужики, собрались-собрались! — загомонил я, хлопая в ладоши, так как по решению братьев Старостиных ко мне вновь вернулась капитанская повязка.

— Собрались! — прикрикнул Юра Гаврилов. — Иначе ресторана сегодня не будет!

Услышав про ресторан, кое-кто из парней находящихся на поле издал короткий нервный смешок. А потом стало не до смеха. Как только главный судья Эдуард Шкловский из Москвы дал свисток на второй тайм и ЦСКА разыграл мяч с центра поля, нам почти 20 секунд пришлось побегать в холостую, чтобы вернуть владение себе. Зато когда мяч перешёл к нашей красно-белой дружине, пошла совсем другая игра.

Сразу же последовал целый град коротких и средних передач в одно и два касания. Футбольный снаряд между нашими полузащитниками летал так, словно его катали по какому-то очень странному и запутанному лабиринту. Парни в красно-синей форме полторы минуты пытались прессинговать и носились как угорелые, но каждый раз хитрые передачи Гаврилова и Черенкова разрушали этот массированный прессинг. И как только ЦСКА остановился, не понимая, что в данной ситуации предпринять, последовала длинная передача от Юрия Гаврилова на рывок Сергей Шавло вдоль левой бровки. И тут же весь наш «Спартак» пришёл в единое стремительное движение в сторону ворот Владимира Астаповского.

Шавло лихо пронёсся примерно двадцать метров и, не медля ни секунды, здорово навесил мяч в направлении нашего юного форварда таранного пита Сергея Родионова. Само собой, на перехват этой передачи, которая пошла на границу штрафной площади, тут же рванули защитники ЦСКА Швецов и Аджем, а так же голкипер Астаповский. И так как всё это происходило в большой динамике, то армейские гренадёры просто не успевали накрыть нашего юного центра нападения. Родионов высоко выпрыгнул и неожиданно для соперника бить головой по воротам не стал. Он одним кивком головы скинул мяч на меня. Я же в данную секунду бежал, сверкая пятками, в 25-и метрах от ворот, ведь мне пришлось сделать рывок вообще со своей половины поля.

Зато наступая вторым темпом, я спокойно поймал мяч на грудь и, не снижая скорости, вторым касанием подработал его коленом. А потом, не давая мячу опуститься, выстрелил с правой ноги по почти пустым воротам, так как к этому моменту голкипер Астаповский застрял в полупозиции. «Хоть бы попал», — мелькнуло в моей голове и мяч, чуть-чуть свалившись влево и зацепив стойку ворот с внутренней стороны, забился в сетке как большая черно-белая рыба, пойманная в рыболовную сеть.

— Гооол! — запрыгали спартаковские болельщики на трибунах, снова начав скандировать, что «Спартак» — чемпион.

— Радик, спасибо за скидку! — коротко крикнул я и, вместо празднования забитого гола, понёсся в армейские ворота за футбольным мячом.

«Потом погуляем, потанцуем и попоём», — прошипел я про себя.

— Мужики, надо ещё поднажать! — ещё через пару секунд загомонил я, пока нёс в руках мяч к центру поля.

— Не надорваться бы? — меланхолично заметил Гаврилов.

— Если кто-то надорвётся, вечером окропим газировочкой! — рыкнул я. — Собрались-собрались!

А ЦСКА, почуяв резкие перемены характера игры и нашего настроения, стал откровенно тянуть время и осторожничать. В атаку красно-синих в следующие пять минут теперь больше трёх человек не бежало. Теперь наш соперник держал большие силы на подступах к штрафной площади, а так же в её пределах. Поэтому второй опасный момент возник только к 10-ой минуте матча. И то дальним ударом с тридцати метров проверил Астаповского Вагиз Хидиятуллин.