Шайтан Иван 5 (СИ) - Тен Эдуард - Страница 34

— Александр Константинович, пожалуйста, не волнуйтесь. Я думаю, нам не стоит сильно переживать по данному поводу. Разлад между Хайбулой и Абдулах-амином не повредит нам никоим образом. Будем наблюдать и усиливать свои границы.

— Вы уверены?

— Не полностью, но с высокой долей вероятности — да, уверен.

Первыми на нашем пути были терцы, сотня Веселова. Чрезвычайно обрадованный привезённому оружию, он с гордостью стал показывать свою базу. Ерёма быстро набрал сотню и, имея опыт службы в отдельной сотне, оперативно создал укрепления и построил нужные помещения. Место им было определено на месте разорённого форпоста. Сотник толково разместился: восстановил старые укрепления и дополнил их новыми. Хороший инструмент, достаточное количество рабочих рук и огромное желание стать пластунами воодушевляло всех бойцов в сотне. Веселов построил личный состав и представил меня, Андрея и других начальников батальона. Подразделение было сформировано, проходило обучение. Все получили новое оружие и недостающее снаряжение.

— Сотник, молодец! Прими мою благодарность. И вы, господа младшие командиры! Благодарю вас за добросовестное несение службы. Все свободны. Ерёма, останься. — Дождался, пока мы останемся одни. — Патрульную службу наладил?

— Да, командир. Ходим двумя десятками. До станицы — вёрст десять. Здесь часто проходили мелкие банды. Два хутора разграбили, что за нами были, ещё до нас. Подловили две банды — пять и семь человек. В плен сдаваться отказались, — улыбнулся сотник.

— Хорошо. Тихон отберёт у тебя пятьдесят кремнёвок, пистолеты — сколько есть. Получишь восемьдесят рублей.

— Не вопрос, командир, — кивнул сотник.

— Завтра утром пойдёшь со мной. Возьми с собой хорунжего и пять десятников. Драгун, что со мной пришли, включи в обучение. Пусть с твоими на патрулирование сходят. Десятника опытного к ним приставь, чтобы мог объяснить и показать, что и как.

— Сделаю.

— Всё. Завтра в дороге объясню.

Ранним утром мы выехали объявленным составом. В фуре Тихона лежало сто ружей и пятьдесят семь пистолетов — разных систем, но все рабочие. Два бочонка пороха.

— Едем в Картах, — коротко бросил я.

Ерёма удивился, но благоразумно промолчал. К вечеру, преодолев сорок вёрст, мы остановились лагерем. Эркен с Асланом, получив мои инструкции, уехали в Картах. Поздно вечером, уже за полночь, приехал Хайбула с Гасаном и двумя телегами.

— Ас-саляму алейкум, Иван, — поздоровался со мной Хайбула, соскочив с лошади.

— Ва-алейкум ас-салям, Хайбула.

Мы аккуратно приобняли друг друга, этим самым подтверждая радость встречи и добрые намерения.

— Я привёз, что обещал. Сто ружей, пятьдесят семь пистолетов, порох, свинец и всё, что необходимо.

— Очень вовремя, Иван! Благодарю тебя, — вырвался вздох облегчения.

— Давай присядем, — пригласил я к костру Хайбулу. Гасан приступил к перегрузке оружия.

Хайбула не отказался от каши и чая. После ужина он откинулся. Лицо его было уставшим, но решительным. Он спросил меня:

— Ты всё знаешь, что произошло после моего объявления?

Я молча кивнул.

— Абдулах-амин собрал наибов и объявил меня клятвопреступником и предателем. Я вне закона. Султан придёт убивать меня, придёт не один. Даже не знаю, сколько их будет. Сейчас у меня полторы сотни воинов, но нет оружия. Нужно ещё. Хамид прислал гонца. Это он рассказал мне, что происходило на совете. Султан хочет совершить набег на меня, а потом пройтись по вашей линии. Ждёт сбора урожая, чтобы собрать налоги. На совете не были Хунзахские беки, Дасенруховцы, Андалинские, Соргатлинские тухумы. Абдулах-амин призвал всех, кто предан ему, встать под руку Султана. Хамид предполагает, что из Чечни придёт не меньше тысячи воинов. На призыв откликнулись кумыки, лезгины, ботлийцы, метлины, множество мелких групп и общин. Приблизительно около двух с половиной тысяч, может быть больше. Я один не смогу противостоять ему, как бы ни были отважны и умелы мои люди.

Хайбула уставился немигающим взглядом на огонь.

— В открытую никто меня не поддержал и помощь не предлагал. Даже соседние Гунчи и Аргалак молчат, — в его словах прозвучала горечь. — Хамид думает. Его помощь могла бы сильно выручить меня. Карахцы — умелые и отважные воины. Он может собрать три сотни. Скорее всего, Султан заставит его выступить против меня.

Ситуация для Хайбулы складывалась отчаянная; понятно, что он один не устоит.– Хайбула, — сказал я твёрдым голосом, прерывая его тяжкие думы, — не сомневайся и делай своё дело. Я помогу тебе, как и обещал. К концу августа мой батальон, частично, будет стоять у старого форта. Паша, позови Ерёму с его людьми!

Вызванные подошли к костру.

— Присаживайтесь. Если кто не знает, это Хайбула.

Сотник и его бойцы переглянулись. Все слышали, что Хайбула отвернулся от джихада и хочет жить мирной жизнью.

— Слушайте меня. В сентябре ожидается большой набег непримиримых. В конце августа я подойду к твоей базе с первой и второй сотней. Если до этого времени на Картах будет нападение и Хайбула попросит помощи — выдвигаетесь и оказываете посильную помощь. Ерёма, ты понял приказ?

— Да, командир!

— Хайбула, ты запомнил, что делать, если нападение произойдет раньше? — Хайбула кивнул. — Если всё пойдёт по плану, ещё неизвестно, кто кому по соплям надаёт. И скажи Хамиду: пусть определяется. Если он выступит против тебя, то убивать будем всех, не разбираясь. Скажи ему и остальным, что это послание Шайтан Ивана. Можешь не скрывать наши союзнические договорённости о взаимопомощи. Хайбула долго смотрел на меня, пытаясь что-то рассмотреть. И, видя мой спокойный и решительный взгляд, сделал какой-то вывод.– Я понял тебя, Шайтан Иван, — он слегка склонил голову, приложив правую руку к сердцу. Вернувшись на базу третьей сотни, поручил Андрею провести дальнейшую проверку и передачу оружия без меня. Предупредил его, чтобы сотни усиленно готовились к возможным боевым действиям в начале осени и были готовы по приказу выступить. Сам же со своими ухорезами отправился в Пятигорск. По дороге, спокойно обдумав сложившуюся ситуацию и проведя краткий анализ, пришёл к выводу, что выход есть. Если оперативно подготовиться и усилиться казаками четырёх полков, то можно не только отбиться, но хорошенько потрепать воинство Султана. Особенно хорошо получится, если убедить соблюсти нейтралитет ближайшие тухумы, горские сообщества и союзы.

Петербург. Иностранная коллегия. Кабинет начальника восточного отделения.

Граф, Дмитрий Борисович Васильев, принимал своих помощников, Ивана Федоровича Тютчева и барона Федора Александровича Штокса. Перед ними лежали свежие сводки и депеши из Турции и Персии, тщательно собранные и обработанные. Особое внимание уделялось материалам по недавней Лондонской конвенции. По ее условиям Великобритания, Австрия, Пруссия и Россия принудили правителя Египта к капитуляции в его войне с Портой. В этом же году, с присоединением Франции, была заключена и вторая Лондонская конвенция.

Итог этих дипломатических игр оказался для России неприятным. Российская империя фактически утратила свое исключительное право влиять на проход военных судов через проливы. Однако Нессельроде преподнес результаты обеих конвенций на высочайшем уровне, как несомненное достижение и свидетельство равноправного участия России в решении ключевых международных вопросов.

Для графа Васильева и его сотрудников, впрочем, суть была очевидна, это был еще один шаг вниз. Ведь после триумфальной победы над Наполеоном влияние России в Европе было поистине подавляющим. Именно это могущество и встревожило Англию, которая совместно с Австрией и Пруссией начала активно противодействовать дальнейшему укреплению позиций Петербурга. Даже Франция, оправлявшаяся после революционных потрясений и сокрушительного поражения в войне с Россией, постепенно приходила в себя. Несмотря на видимую непримиримую вражду с Лондоном, французы уже находили сферы, где их интересы успешно совпадали с английскими. Помощь Порте в реформировании армии и флота была существенной и эффективной. Всем было понятно для чего Англия и Франция столь деятельно помогают туркам. К противостоянию с Россией. Сама блистательная Порта берущая кредиты у этих стран попадала в финансовую зависимость.