Шайтан Иван 5 (СИ) - Тен Эдуард - Страница 3

— Так в чём, дело Генрих, делай, только с умом. Четыре года каждодневного труда. Не торопись, не пытайся объять необъятное. Кушай быка по кусочкам, если сразу в рот не лезет. Хороший ты парень, Генрих. Не стесняйся проявить заботу и внимание к своим подчинённым. Тебе с ними идти в бой. Будь проще и люди к тебе потянутся. К чему палкой бить солдата по голове, требуя от него выполнить то, чего он не знает. Ты объясни, покажи и требуй потом. А если после этого не понимает, тогда можно палкой. — рассмеялись мы.

— Хорошо у вас, Петр Алексеевич, на душе спокойно, всё ясно и понятно. Служба в радость. Очень надеюсь, что у меня получится создать нечто подобное.

— Получится, Генрих, ты не мучайся мыслями, ты делай. Давай, чай допивай и спать отправляйся.

Наш пластунский хоровод так впечатлил новичков, что они, несмотря на усталость, просили научить их танцу, мотивируя тем, что они тоже теперь пластуны. Сотник Веселов заметил, что они пока не пластуны и пластунку нужно заслужить. Вечерние посиделки с исполнением наших сотенных песен. Ну как наших. Они уже распространились по всей линии, среди казаков и не только. Егор Лукич ввел меня в курс наших финансовых дел. Наши предприятия процветали. Базар приходилось сдерживать. Желающих торговать на постоянной основе становилось слишком много. Хаджи Али встретил меня и Андрея тепло и искренне радуясь нашей встрече. Андрей передал приветы и подарки всей своей родне. Заверил Али, что Мишэ активно учится и готовиться поступить в кадетский корпус. Потом семейный ужин. Азамат получил чин младшего урядника и был награждён георгиевским крестом. Он долго возмущался, что ему, как инородцу, вручили крест с орлом, а не с джигитом с копьём. В прошлой жизни слышал о подобном, в этой пришлось столкнуться воотчую. Долго убеждал его, что его крест нисколько не хуже обычного креста. Ему хотелось казаться серьёзным и опытным пластуном. Ну как, в девятнадцать лет, можно быть таким, ни как. Вот и посмеивались над ним отец с матерью, естественно незаметно. Али просил меня, чтобы сотня, с тренировочной целью и заодно для наработки навыков, уходила на десять верст за его селение. Ещё пять селений пришли под его руку, а у него всего два десятка конных бойцов и они не в состоянии отбить крупный набег. Центральное селение, Баташ, увеличилось в два раза. По моему совету Али внедрил новую систему налогообложения. Пятую часть от всего дохода и всё. Его люди попробовали в прошлом году и выплатили, как положено, пришли к выводу, что очень даже удобно и выгодно. У каждого осталось прилично. Видимая забота о них, со стороны Али, сняла все вопросы. То, что собрал Нарт для хозяина, просто потрясло его. Никогда прежде не удавалось собрать половины, против полученного. Али решил довести свою военную составляющую до полусотни. Хорошо вооружить и обучить. Командиром поставить Азамата. После долгого обсуждения решили не торопиться с принятием Российского подданства. Учитывая жадность и беспредельность нашего чиновничества, остановились на лояльности к империи и договора о взаимопомощи. Его полусотня будет выходить в учебные рейды с моей сотней. А то, что они не всегда учебные, так, это ещё лучше. Азамат отказался переходить к отцу, он решил стать офицером в сотне, тем более, что он принял российское подданство. Договорились, он набирает бойцов только на своё усмотрение, постепенно вооружает полусотню по нашему образцу и полусотня считается подразделением нашего батальона и участвует во всех операциях. Я и Али согласились. Содержание полусотни за счёт Али и защита селений в приоритете. Естественно, наша помощь при необходимости. Наши учебные рейды постоянные.

Служба ладилась. Андрей увлечённо занимался с командирами подразделений. Первыми в учебный рейд ушла первая сотня и развед. отделение Кости. Поставил Трофиму задачу помимо отработки тактических задач составить кроки района. Сотня ушла полным составом, с двумя фурами и кухней. Через пять дней вторая сотня выйдет на смену первой, с ней выйду и я.

На территории Базара находилось три постоялых двора. Наш постоялый двор в центре, постоялый двор Али, на половине скотного базара и небольшой постоялый двор человека Ашота. Администрация строго следила за чистотой и порядком, поэтому многие купцы, бывающие по делам, отмечали удобство и чистоту комнат. В один из вечеров я встретился с Даудом по его просьбе.

— Салам алейкум, Шайтан Иван. — усмехнулся Дауд.

— И тебе не хворать Дауд, рад встрече с тобой. Присаживайся, угощайся.

Мы разделили с ним поздний ужин и когда он выпил чаю, я продолжал спокойно смотреть на него ожидая разговора.

— Дорогу на перевале начали восстанавливать, с той стороны. Хочу спросить твоего совета Иван? Люди в селениях только начали спокойно жить, твоя помощь зерном и картога позволили спокойно пережить зиму.

— Какая картога? — удивился я.

— Которую ты посоветовал нам сажать.

— Картошка! — Дошло до меня. — Да, хорошая вещь. Убедились, какая полезная штука.

— Кар.тощь.ка, с трудом выговорил Дауд.

— Ладно, пусть будет картога. — уступил я.

— Что ты хочешь услышать от меня, Дауд.

— Дорогу восстановят и к нам опять придут люди Абдулах-амина и Хайбулы. Мы не сможем противостоять им. У нас оружия хорошего нет. Я могу со своими людьми удерживать перевал какое-то время, но сколько, я не знаю.

— Вот уже как мыслить стал. Дошло наконец, что спокойная, мирная жизнь куда лучше смерти за чьи-то интересы, да ещё на голодный желудок. Нужно подогреть его интерес к мирной жизни. — Решил я.

— Дауд, я слышал ваши люди помимо зерна купили много коз и овец. Говорят вы неплохо заработали на коврах и сушеном мясе.

— Да, Шайтан Иван, всё ты знаешь. Люди заработали на коврах, мясе и шерсти. Решили увеличить отары и посевы картоги и других овощей. Они ожили, хотят жить ещё лучше. Но очень опасаются, что придут чужаки и отберут всё, — нахмурился Дауд. Отец сказал обратиться за советом к тебе, Иван, он очень уважает тебя.

Я задумался, у меня появились кое-какие планы на перевал и то, что его восстанавливают это даже хорошо.

— Скажи Дауд, много селений на той стороне у дороги на перевал?

— Одно селение находятся почти у самого начала подъема, ещё два значительно дальше.

— И как они настроены? Любят пограбить и воевать?

— Что, ты, Иван, никто не любит войну. Все хотят мира.

— Кто там проживает?

— В основном аварцы, есть черкесы и другие, но в основном аварцы.

— Ты знаешь их старейшин?

— Конечно, многих знаю, они знают меня и отца.

— Сейчас есть дорога на равнину?

— Да, но только человек может пройти с конём в поводе, козьи тропы. Трудно, но можно. Если очень надо, то люди ходят.

— Ты можешь сходить и поговорить с ними. Если они готовы жить в мире и заниматься торговлей, да всем чем угодно, только не проявлять враждебности к вам и к нам. Я не потревожу их. Но если они станут воевать и совершать набеги, то я пройдусь по их селениям и накажу их так, что внуки будут помнить, если у них будут эти внуки.

Видимо моё лицо стало соответствующим моменту нашего разговора. Дауд замер и настороженно смотрел на меня. И ещё, Дауд, я должен знать о всех людях, которые прибывают от Абдулах-амина. Если будет необходимо, я помогу тебе защищать перевал, в крайнем случае разрушу его снова.

— Спасибо, Иван. Я сделаю, как ты сказал. Скоро можно будет пройти через перевал, я схожу на ту сторону и поговорю со старейшинами.

— Возьми, Дауд. Это мазь для твоего отца. У него опухают колени, он жаловался на то, что они болят. Правда у неё сильный запах.

Я подробно рассказал как пользоваться мазью.

— Благодарю тебя, Иван. — Удивился неожиданному подарку Дауд. — обязательно передам отцу.

— Господа казаки, давайте знакомиться ближе. Предварительное знакомство прошло, вы больше недели обучаетесь, ещё неделя. Пока не поздно, можно отказаться от должности. Вы будете являться частью батальона, а не своих полков и спрос с вас будет, как с пластунов. Вы, — указал я на хорунжего.