Цинния - Кренц Джейн Энн - Страница 15

— Ты всегда говорила, что в мужчине очень важно чувство юмора, — напомнил ей Лео.

— Это самое главное, — заверила она его. — После того, как я росла с папой, разве я смогу жить с кем-то, кто не умет смеяться?

— Да уж. Бизнесмен из папы был аховый, но отцом он был замечательным. Я все еще скучаю по нему и по маме, Цин.

— Я тоже. — Циннию пронзила острая внезапная боль сожаления при воспоминании о том, как отец умел радоваться жизни.

У Эдварда Спринга обладал огромным энтузиазмом и душой нараспашку. Его жена, Женевьева, разделяла необоснованный оптимизм и мягкость мужа. Цинния и Лео выросли в доме, наполненном теплом и смехом. К сожалению, ни один из их родителей не был приспособлен для бизнеса. Под управлением Эдварда и Женевеьевы «Спринг Индастиз» обанкротилась.

— Полагаю, что с твоей стороны очевидно отсутствие безответной влюбленности в Латрела, — сказал Лео. — Бульварная пресса и так уже считает тебя любовницей Ника Частина.

— К завтрашнему дню эта новость уже устареет, — заверила его Цинния. Она подобрала ручку и стала вертеть в руках. — Интерес к семье Сприг сейчас уже гораздо меньший, чем полтора года назад.

— Может, так оно и есть, но имя Частина, конечно, обеспечит продажи газет.

Она отшвырнула ручку и села прямо.

— Знаешь, что в этом положении по-настоящему заставляет сходить с ума?

— Да. То, что газеты снова хотят распотрошить твою репутацию — сначала на лоскутки, а затем отставив от нее ошметки.

— Нет. То, что все, кажется, забыли о том, что бедного Морриса Фэнвика вчера убили.

— К несчастью, Частин гораздо интереснее, чем Моррис Фэнвик, — сказал Лео. — И, чего уж там, ты тоже.

— Это неправильно. Газеты и все остальные должны сосредоточить свое внимание на поисках убийцы Фэнвика.

— Полиция его поймает, — упрямо сказал Лео. — Кто бы это ни был, его почти наверняка рано или поздно возьмут с поличным на наркотиках.

— Возможно. — Возразила Цинния. — Лео, если мне понадобится проконсультироваться с экспертом об экспедициях к Западным морям, а именно по экспедиции, снаряженной около тридцати пяти лет назад, к кому мне следует обратиться?

— Тебя интересует какая-то конкретная экспедиция?

— Да. Только не смейся, но мне хочется разузнать побольше о Третьей Экспедиции Частина.

— Третьей? — Лео рассмеялся. — Ты шутишь. Это просто старая сказка. Третьей Экспедиции не было. Университету, который оплачивал это исследование, пришлось отложить всё в последнюю минуту. Кажется, начальник экспедиции отправился в джунгли и совершил самоубийство за несколько дней до отправления.

— А его тело нашли?

— Нет. Мы же о джунглях говорим, Цинния. В джунглях тело обычно найти невозможно, если только не знаешь, где именно искать. А в этом случае, я думаю, никто не знал.

— У Дефореста была теория о том, что стало с Третьей, — неуверенно припомнила Цинния. — Он высказывал предположения несколько лет назад.

Лео фыркнул от смеха:

— Ага. Эти предположения только желтая пресса опубликовала. Никто из настоящих ученых даже не стал тратить на эти бредни время. Чокнутый Дефорест придумал сводящую с ума историю о пришельцах, похитивших членов экспедиции, что привело в жуткое замешательство Университет Нью-Сиэтла. Эта история стоила ему должности и возможности работать по специальности.

— Чокнутый Дефорест? — повторила Цинния.

— Именно так его называют в серьезных научных кругах. Вроде бы его имя Ньютон или как-то так. Он был профессором факультета Исторического синергетического анализа, пока не выжил из ума и не стал писать о пришельцах и пропавших экспедициях.

— Ты хочешь мне сказать, что по Третьей Экспедиции нет экспертов, с которыми я могла бы поговорить?

— Никого. Как я и сказал, никакой Третьей Экспедиции не было.

— А как насчёт Бартоломью Частина? Он существовал. Он, вероятно, хранил журнал. Моррис думал, что обнаружил его.

— О, конечно, Частин существовал на самом деле, и первые две его экспедиции прошли очень успешно. Скорее всего, он оставил записи о своих ранних путешествиях. Профессиональные исследователи обычно в том или ином виде ведут журнал. Но записей о Третьей Экспедиции быть не может, потому что самой экспедиции никогда не было, — Лео сделал паузу. — Единственное, что могло бы быть…

— Да?

— Полагаю, Частин мог начать писать журнал о Третьей Экспедиции тогда, когда стал её планировать. Он мог писать о приготовлениях и планах до того, как совершил самоубийство.

— Может, именно этот журнал и обнаружил Моррис, — пробормотала Цинния. — Что стало с профессором Дефорестом?

— Я же сказал тебе, его заставили уволиться. Кажется, кто-то упоминал, что у него в семье были какие-то деньги. Он унаследовал старинное поместье. Насколько я знаю, он всё ещё там живёт.

— И он единственный признанный эксперт по Третьей Экспедиции?

— Давай скажем так: он тот, кто создал эту легенду. Я бы не стал называть его признанным авторитетом в данной области.

— Понимаю. — Цинния проткнула кончиком карандаша стол.

— И вот еще что, Цин.

— Да?

Лео более спокойно спросил:

— Как ты думаешь, Ник Частин будет тебя еще беспокоить?

— Что ты имеешь в виду под беспокойством?

— То, что я слышал о нём, очень загадочно. И… Никто о нем ничего толком не знает.

— Я думаю, такое положение дел его устраивает, — сказала Циниия. — Более того, я уверена, что он пытается быть настолько таинственным и далеким от общественной жизни, насколько это возможно. И это значит, что он будет держаться от меня подальше. Последнее, что ему нужно — это привлекать к себе внимание, проводя больше времени с печально известной Алой леди.

— Хм…

— Подумай об этом, — сказала она, проверяя собственную логику. — Если бы он собирался беспокоить меня, как ты утверждаешь, он лишь рисковал бы привлечь к себе всеобщее внимание. Общественность будет строить различные предположения, его фотографии, наверно, снова появятся в газетах. А это ему нужно меньше всего.

— Да, наверное, ты права.

— Поверь мне, он не станет привлекать к себе внимание. Он знает, что если не станет подкидывать в огонь студень,[1] то об этой истории позабудут.

— А как насчет тебя? — голос Лео был все еще встревоженным.

— Я могу избегать репортеров до тех пор, пока они не сдадутся и не уйдут. Скорее у меня возникнут проблемы с родственниками, а не с мистером Частином.

— Ну, если ты так говоришь…

— Не волнуйся, и закончим говорить о нём.

Цинния попрощалась и повесила трубку. Когда телефон практически тотчас зазвонил, она подпрыгнула на стуле. Она посмотрела на телефон, и подождала включения автоответчика.

— Это Ник Частин. Я полагаю, вы дома, и у вас включен автоответчик, Цинния. Я бы очень хотел с вами поговорить.

Она застыла. Хотя его голос и записывался на автоответчик, звук его заставил её почувствовать опасность. Это чувство, как и прошлым вечером, заставило нервы трепетать. Очевидно, её странная реакция не была вызвана лишь темнотой и выбивающими из колеи обстоятельствами.

Ник ничего не говорил, но не вешал трубку. Он просто ждал. Она несколько секунд колебалась, но, в конце концов, не выдержала.

— Черт. — Она попыталась успокоиться и подошла к телефону так резво, будто это был не телефон, а пауко-жаба.

— Да, мистер Частин?

— Пожалуйста, зовите меня Ник. После того, что мы пережили вместе вчера вечером, я думаю, мы могли бы обращаться друг другу по имени, разве нет?

Затаенный юмор в его словах производит совершено иное впечатление, нежели легкие шутки Латтрела, подумала Цинния. Шутки Ника были родом из какого-то темного, далекого королевства. Места, где юмор был в большом дефиците, а оставшиеся шутки были скрюченными и слабыми от недостатка солнечного света.

— Как неожиданно. — Она попыталась сказать эти слова легкомысленным тоном. — Я только что сказала брату, что вы не собираетесь мне звонить, потому что вы слишком заняты, пытаясь дистанцироваться от меня. Мне казалось, что вы стараетесь привлекать к себе как можно меньше внимания, мистер Частин.