Новый путь истории (СИ) - Ежов Сергей - Страница 46

Румянцев вообще горячий и суровый человек и не терпит возражений. Впрочем, Петр Александрович обладает колоссальным достоинством: он способен выслушивать аргументы и готов признать чужую правоту.

— Хорошо! — поднимаю руки я — Как люди дела вы не желаете верить словам. Не согласитесь ли понаблюдать за небольшой демонстрацией?

— Извольте! — тяжко роняет Румянцев.

По его тону понятно: если что-то в моей задумке пойдёт не так, и подтвердится пригодность ракет как системы вооружения, то в армии мне больше не служить. Съест меня грозный Румянцев. А я поворачиваюсь к начальнику полигона, руководящего нынешними показными учениями:

— Товарищ генерал, у вас имеются машины с боеприпасами для реактивных систем?

— Разумеется, есть. Вон, в лощине стоит колонна из восьми машин.

— Прикажите одной из них подъехать сюда, а также пусть сюда подъедет боевая пусковая машина.

— Боевую машину заряжать?

— Нет! Боевую машину зарядят в нашем присутствии.

Сигнальщик на вышке замахал своими флажками, и, спустя десять минут, всё было готово. Подъехали две машины: боевая пусковая установка, действительно похожая на «Град» моего времени. Рядом с нею встала транспортно-заряжающая машина. Мы подошли поближе, и я обратился ко всем: все тут члены комиссии, разве что вес голосов у каждого разный.

— Товарищи, сейчас мы воспроизведём типичную боевую ситуацию: доставку боеприпасов неспециалистами, например, прикомандированной пехотой.

Генералы молча глядят на меня, а я командую солдатам:

— Сбрасывайте с транспортной машины один боекомплект.

Солдату-то что? Ему приказали кидать ракеты, он и кидает. Оглядываю толпу, и вижу, как несколько человек побледнели до синевы. Понятно, это инженеры, химики или артиллеристы, которые знают о последствиях таких шалостей. А вот большинство генералов смотрит равнодушно. Для них такое обращение с оружием и боеприпасами обычное дело. Ну да, они взросли на оружии, которое трудно сломать, даже если лупишь им по броневой плите. Отсчитал сорок ракет и делаю отмашку солдатикам:

— Достаточно! Заряжайте!

Подзываю командира расчёта и командую:

— Возьмите дистанционное управление огнем, и вместе с расчётом прячьтесь вон в том капонире, залп будете делать оттуда. Почему ясно?

Сержант молча кивает и бежит исполнять приказ. Он, кстати, тоже бледный от страха, что значит: человек понимающий. После испытаний я его непременно суну куда-нибудь учиться, и получится либо ещё один неплохой офицер-инженер, а может и кто-то более ценный для армии и страны. Сам же неторопливо подхожу к императору:

— Ваше величество, разрешите прокатиться на транспортно-заряжающей машине?

— Нет, товарищ генерал-майор, я вам это запрещаю. Попросите кого-нибудь из подчиненных.

— Слушаюсь!

Подзываю своего адъютанта:

— Денис Иванович, окажите любезность!

— Что потребно?

— Нужно разогнать эту машину, чтобы она с разгону врезалась вон в ту бетонную стену. Сможете?

— Без малейших затруднений!

Капитан Некрасов, подобрав с земли подходящий колышек, садится за руль транспортно-заряжающей машины, а я обращаюсь к присутствующим:

— Товарищи, сейчас мой адъютант направит машину в ту бетонную стену, и вы увидите, что произойдёт.

Машина взревела, тронулась с места. Мне было видно, что Некрасов закрепил руль, подпёр колышком педаль газа и выпрыгнул с подножки разгоняющейся машины. Прыгал, кстати, совершенно правильно: оттолкнулся задом назад, а когда коснулся ногами земли, пробежал вперёд какое-то время, гася скорость.

Машина, ревя и всё увеличивая скорость, помчалась в сторону препятствия, за короткое время, набрав не меньше девяноста или даже ста километров в час. А потом врезалась в стену.

От толчка реактивные снаряды сдетонировали: именно этим и опасны жидкие ракетные топлива. Ударная волна мгновенно прошла двести метров, и едва не повалила всех присутствующих наземь. Обломки, по счастью, до нас не долетели, а то ведь я как-то забыл о такой опасности.

— Уважаемы коллеги, вообразите, что будет с войсковой колонной, в которой столкнутся две таких машины. Или что будет с кораблём, налетевшим на рифы. — подвёл я итог первой серии демонстрации — А теперь благоволите проследовать в укрытие, нынче же будет вторая серия представления, не менее зажигательная.

Комиссия, уже в полнейшем молчании последовала в укрытие, а я, войдя последним, дал отмашку сержанту: действуй, мол! И успел увидеть, как сержант перетянул дрыном поперёк хребта солдатика, что высунулся из капонира слишком высоко. Нет, точно молодец и умница! Бережёт личный состав.

«Град» открыл огонь, и первые десять ракет стартовали совершенно нормально. Потом в пусковом пакете, среди направляющих труб вспыхнуло пламя, из которого ещё вылетали ракеты, а потом грянул взрыв, и на месте установки осталась воронка и множество обломков разного размера и различной степени уродства. Румянцев повернулся ко мне, гневно, обвиняюще проговорил:

— Вы знали, что так будет!!!

— Так точно, знал! И предупреждал всех. Вы запамятовали, товарищ генерал-фельдмаршал, что я химик, и мне знакомы свойства различных видов топлива и взрывчатки.

Увидев спокойную реакцию, фельдмаршал значительно сбавил обороты. Действительно давать втык царскому любимцу и советнику в случае, когда тот абсолютно прав, нехорошо, могут быть всякие неприятные последствия, и опытный царедворец легко и непринуждённо пошел на попятную:

— Вы правы, Юрий Сергеевич, я забыл о вашей выдающейся учёности, вот и получил щелчок по носу.

— Помилуйте, Пётр Александрович, дело вовсе не в этом, а в том, что система оружия вполне хороша, и вы её оценили совершенно правильно. А вот свойства топлива вещь совершенно неочевидная, вот и возник небольшой спор, который легче всего разрешить прямой демонстрацией.

Румянцев оценил мой жест, дающий ему возможность сохранить лицо, и уже совершенно дружелюбным голосом он продолжил разговор:

— Хорошо, Юрий Сергеевич, однако поясните мне некоторые тонкости произошедшего события. Я понял, что на машине, которую разбили о стену, топливо в снарядах сдетонировало от удара. Но почему взорвалась пусковая установка во время стрельбы?

— Тоже из-за топлива, Пётр Александрович. Когда ракеты бросали на землю, образовались трещины в корпусах, сдвинулись уплотнения и так далее. Топливо это чрезвычайно текучее, вот оно и потекло, и во время стрельбы воспламенилось. Результат все видели.

— Но с твёрдым топливом такой беды не случится?

— Скажу так: оно более безопасно в обращении. Но совершенно безопасного топлива не существует, да и вряд ли таковое может быть создано.

Румянцев повернулся к главному из химиков, маячившему в задних рядах:

— Иван Эммануилович, на текущих учениях мы выяснили великую пользу нового вида оружия. В присутствии всех заинтересованных лиц огласите, когда же нам следует ждать твёрдого топлива, о коем говорит граф Булгаков?

Химик вышел на первый план, отвесил поклон императору и важнейшим военным. Несколько секунд помолчал, что-то для себя решая, и наконец, произнёс:

— С позволения Вашего величества и Вашего сиятельства, не менее двух лет я положу на исследования и ещё год на постановку нового вида топлива в производство.

— Нельзя ли быстрее? — спокойно полюбопытствовал Павел Петрович.

— Никак нет, сие невозможно, Ваше величество. — грустно качает головой химик — В любой научной и производственной сфере есть своя логика, определяющая время исследовательского процесса, у химии она именно такова.

Теперь «Грады» стоят на вооружении армий России, Турции и Ирана, и ограниченно продаются в Европу. Уже приняты на вооружение системы вдвое и втрое большего калибра для сухопутных войск, появились противокорабельные ракеты, правда, не слишком точные, но работы в этом направлении идут.

Стараниями птенцов Лизиного гнезда у нас появилась первая электроника, а ракеты стали уже достаточно большими, чтобы разместить на них вместительные приборные отсеки.