Новый путь истории (СИ) - Ежов Сергей - Страница 21

— Кристально ясно, мой повелитель. Каков же следующий шаг?

— Найденные тобою учёные должны подобрать тебе лучшие образцы губок, жемчужниц и всего, что ты соберёшься разводить, причём эти образцы могут быть взяты не только в этом море, но и в морях других океанов, может быть и на другом краю Земли. То есть, ты будешь отправлять и кругосветные экспедиции.

— Кругосветные экспедиции… — Лиза со вкусом покатала на языке вкусное-превкусное словосочетание — Мой повелитель, а ты пойдёшь со мной в кругосветку? Только непременно на маленьком паруснике!

— Под алыми парусами. — вспомнил я волшебно-прекрасный образ из своего будущего, затёртый до плоского штампа.

— Именно так! Я сама пошью паруса, и сама подберу необходимый оттенок. — растроганно вздохнула Лиза, но тут же оборвала романтическое мечтание — А каков же будет следующий шаг?

— Следующий шаг будет в сторону разведения ценной рыбы и морских животных, но время у тебя ещё есть, займись тем, что мы обсудили. Твоя задача, моя милая, крайне сложна: сделать из этого и последующих предприятий высокодоходное дело. Настолько доходное, чтобы никому и в голову не приходило собирать тех же губок традиционным способом. Ну, разве что в качестве экзотического подарка, сделанного своими руками. Если угодно, фермы марикультур являют собой великолепный способ защиты дикой природы.

— Ты меня убедил, муж мой и повелитель. А ещё я хочу наладить массовый выпуск снаряжения для плавания, чтобы оно стало доступным не только нашим детям, но и всем желающим.

Я оглянулся туда, куда смотрела Лиза, и увидел, что наши дети позволили детям наших слуг пользоваться своим снаряжением, и помогают ребятам делать первые шаги в непростом искусстве плавания.

— А ещё наши дети щедры и великодушны. — с гордостью добавила Лиза.

— Мессир Хранитель общей казны, — заговорил Великий магистр, когда я вошел в его кабинет — посланник императора Франции желает переговорить с вами в моём присутствии.

— Не вижу ни малейших препятствий, мой князь. Но может быть, вы сообщите мне о теме разговора?

— Я бы и рад просветить вас, друг мой, но пока и сам остаюсь в неведении.

— В таком случае, может быть, мы пойдём к месту беседы?

— В этом нет нужды, поскольку посланник находится неподалёку.

Великий магистр нажал на кнопку селектора, и в динамике послышался голос секретаря:

— Слушаю вас, Великий магистр!

— Брат Роберт, пригласите графа де Пре в мой кабинет. Сообщите ему, что лицо, с коим граф желал встретиться, ожидает его.

Спустя минуту открылась дверь, и в кабинет вошел мой старый знакомый, с которым мы впервые встретились на заставе Парижа, а потом славно погоняли на парижском скаковом ипподроме.

— Необычайно рад видеть вас, досточтимый граф Булгаков! — низко поклонился де Пре — Могу ли я осведомиться о здоровье вашей супруги, обворожительной графини Елизаветы?

— И я рад видеть вас, благородный граф де Пре. — в тон собеседнику отвечаю я и кланяюсь в ответ. В это время поклоны между равными лишь жесты вежливости, и оттенка унижения не несут — Супруга моя вполне благополучная, и недавно вспоминала о вас. Кстати, приглашаю вас посетить мой дом, где я смогу предъявить вам несколько диковинок, в том числе и сделанных руками Елизаветы Алексеевны.

— Всенепременно воспользуюсь столь великодушным предложением!

— Могу ли я узнать, благополучен ли ваш повелитель, император Наполеон Бонапарт?

— Вполне благополучен, деятелен, и о вас, граф, он самого высокого мнения. Император передаёт вам, граф, искреннюю благодарность за спасение людей, кораблей и его лично. Кроме того, император благодарит за совет, сподвигнувший его на решительные действия.

— Что же, ваше сиятельство, я весьма рад, что Наполеон Бонапарт занял достойное его место. Поверьте, я с первого взгляда увидел, что человек он даже не выдающийся, а великий, и его место в историческом процессе современности — в самых первых рядах, там, где куётся слава и величие. Но о чём вам поручил говорить со мною ваш император?

— Видите ли, ваше сиятельство, император желает истребить Англию, сделать на её месте протекторат, состоящий из нескольких умеренно враждебных друг другу государств. Но витают упорные слухи, что вы во время прошлой франко-британской войны, хотя и сохранили нейтралитет, но были на стороне Англии. Более того, те же лица утверждают, что вы дали негласное обещание, при определённых условиях встать во главе британских вооружённых сил. От себя замечу, что таковые разговоры держат боевой дух британских офицеров на весьма высоком уровне.

— Ваше сиятельство, мы с вами знакомы не один год, и ни разу у нас с вами не было повода усомниться в чести и верности слову друг друга.

— Клянусь спасением души, это так! — пылко воскликнул де Пре.

— Так вот вам моё слово: за некоторую сумму, что была нужна мне для развития экономики и флота Мальты, я взял на себя обязательство не возглавлять армию Франции. Вы не можете не знать, что покойный король Людовик, царство ему небесное, я убеждён, что он восседает одесную от Спасителя нашего, предлагал мне этот пост.

— Совершенно верно, так и было.

— Соображения высшей политики воспрепятствовали такому плану, и потому я принял предложение англичан, иными словами, взял деньги за то, чего и так не мог совершить. Тем более, что помочь можно не только на поле боя, но и не позволив нанять солдат для армии.

Глаза де Пре в полной мере выразили восхищение моим хитроумием, вслух он лишь заметил:

— Это был прекрасный ход! Может статься, что именно этих десяти миллионов не хватило британцам, чтобы переломить ход войны в свою пользу.

— Однако мне интересно, кто распускает столь злонамеренные слухи о моих симпатиях? — вполне злобно полюбопытствовал я.

— Солсбери, Сэндвич, Чемберлен и Рэйсвей.

— Слышал об этих господах, но лично не знаком. Ваше сиятельство, даю вам честное слово русского офицера и мальтийского рыцаря, что эти проходимцы лгут. Я никогда не испытывал симпатии к Англии как к государству и средоточию некоторых политических и общественных обычаев и правил. Мои симпатии могут распространяться на отдельных поданных Англии, но знаете ли, и в разбойничьем вертепе можно случайно встретить достойного человека.

Я перевёл дух, отпил из стакана холодной воды и продолжил:

— Прошу передать вашему императору, что я и пальцем не пошевелю ради помощи Англии. Кстати, вы можете опубликовать этот наш диалог в прессе. Я с готовностью подтвержу, что говорил эти слова.

— И наконец, последний вопрос, ваше сиятельство: куда бы вы посоветовали устремить свой взор Французской империи? Ей тесно в существующих границах.

— Вопрос чрезвычайно непростой –я сделал вид что на минутку задумался — дело в том, что я не считаю себя вправе отдавать советы императору Франции. Впрочем, простой взгляд на глобус даёт нам любопытный расклад: Азию полюбовно поделили между собой Россия, Турция и Персия, она же Иран. Африка также находится в сфере интересов трёх держав. Австралия принадлежит России. Остаётся Америка. Франции достаётся Северная и Южная Америка, и я не вижу препятствий для её освоения французами. Но конечно же, решение за четырьмя главами великих держав: за императором Павлом, султаном Абдул-Хамидом, шахиншахом Джафар-шахом и императором Наполеоном.

Я посмотрел в глаза де Пре и повторил:

— Решение за главами великих держав.

Сначала пришла телеграмма:

'Юрий Сергеевич, ректор университета представил мне приват-доцента факультета биологии, кафедры биологии морских организмов, Рогожина Пафнутия Львовича,приват-доцента кафедры гальваники механико-математического факультета Ивана Ивановича Шульце и старшекурсника физико-математического факультета Порфирия Эрастовича Полубешкина, вместе с их изобретениями, как то: болометр и полупроводники. Все трое жаждут лично поговорить с тобою, даже готовы потратиться на телеграф, но я рассудил, что им следует приехать к тебе. Ответствуй, примешь ли прожектеров[1] и вообще, стоит ли овчинка выделки?