Новый путь истории (СИ) - Ежов Сергей - Страница 15

— Пассионарность, что такое? — спросил Павел Петрович.

— Пассионарность — это самоотверженная готовность, не считаясь даже с собственной жизнью, прикладывать все возможные усилия для достижения поставленной цели. В этом смысле солдаты и офицеры, путешественники, естествоиспытатели, ставящие рискованные эксперименты, являются носителями пассионарности

— Кажется, я понимаю — задумчиво проговорил Павел — ты говоришь о выявлении этого, пока гипотетического фактора, и культивировать его носителей, а обычных детей воспитывать в духе высокой нравственности т целеустремлённости. Так?

— Так, Павел Петрович.

— И как ты считаешь, Юрий Сергеевич, такие простые меры помогут нам сохранить необходимый уровень пассионарности в обществе? Кстати, друзья, что вы думаете об идее мудреца, которую принёс нам Юрий Сергеевич?

— Я считаю, что мысль весьма глубока, и нам следует поразмыслить в заданном направлении. — решительно заявила Наталья Алексеевна.

— Думаю, что нам следует очень серьёзно продумать над механизмами реализации озвученных вами и Юрием Сергеевичем мыслей. — заговорил Сергей Савлуков — Высокая нравственность и целеустремлённость — это прекрасно. Добавим сюда телесную силу и отличные знания, что тоже укрепляем и волю и целеполагание. Но не к тому ли стремятся все существующие педагогические направления? Но вот что самое главное: как охватить таким образованием хотя бы десятую часть детей и учащейся молодёжи?

— Это верно. — поддержала мужа Анфиса Гавриловна — Недостаточно создать самую совершенную методу, нужно ещё сделать её массовой, иначе мы получим единичных отлично подготовленных и волевых командиров и армию невнятных середнячков, которые и плохого не хотят, но и к хорошему не стремятся.

Завершив все дела, я опять отправился на Мальту: там накопилось множество дел. По зимнему времени, так как Балтика частью замёрзла, а частью немилосердно штормит, поехал южным маршрутом.

Лиза пока осталась в Петербурге. Везти детей по штормящему морю — не самая лучшая идея, а вот в апреле, может быть, в начале мая она соберёт двух наших парней и крохотулечку-доченьку, да и в спокойствии и комфорте, на борту «Софии», да под охраной неразлучной парочки: «Витязя» т «Джигита», приедут ко мне в Валлетту.

До Орла, всего лишь за ночь, нас, то есть меня и моих сопровождающих, довезли на поезде в двухэтажных вагонах, в просторных одноместных купе. Как говорится, положение не только обязывает, но и даёт немалые привилегии. На перроне оглядел вокзал: высокий, просторный, очень воздушный — с обилием колонн, с обширным остеклением, с башенками и флюгерами. А в окнах яркие, цветные витражи.

Станционное начальство встретило с легчайшей настороженностью — никто и никогда не ждёт от проезжего высокого чина чего-то доброго. А ну как этот чин не выспался, и начнёт изливать своё раздражение? Но на этот раз в Орле всё, на мой взгляд, было просто прекрасно, о чём я и сообщил местным. Начальство, услышав оценку своим трудам просияло, но на всякий случай рассосалось, а я отправился осматривать службы вокзала. Понаблюдал за сдачей багажа камеру хранения, на погрузку почты в почтовый вагон, их тут красят в алый цвет, с синей полосой по диагонали. Дошел и до перронного сортира для пассажиров третьего класса. Вошел, и обнаружил служителя, сурово отчитывающего невзрачного мужичка, что не попал в раковину, до боли знакомого мне типа «чаша Генуя». Справил нужду, краем глаза за мужичком, исправляющим последствия своей неаккуратности, и вышел, напоследок вручив служителю серебряный рубль за усердие. А на улице насладился видом оторопевшего городового — важный барин, и вдруг в сортире для простолюдинов. Поманил городового к себе:

— Как вижу, служба на перроне у вас налажена прекрасно. Кто командует линейным отделом полиции?

— Так что, нынче обязанность дежурного начальника исполняю я, старшина Антип сын Иванов Пришибеев.

Я тут же вспомнил хрестоматийного унтера Пришибеева, но улыбок себе не позволил, фамилия как фамилия.

— Скажи-ка Антип Иванович, я вижу, ты человек бывалый, служака опытный, есть ли у тебя предложения по улучшению службы по твоему заведованию?

— Не извольте гневаться, господин генерал-майор, но всякого рода предложения мы направляем по команде.

— И верно службу знаешь, старшина. Но всё-таки.

— Разве что такое замечание, господин генерал-майор. Вокзал наш, как видите, прекрасный, красивый и радостный, а в околотке у нас всё покрашено серым цветом. Уныло это, в тоску вгоняет. В камере и верно, надо красить серым, чтобы нарушителям жизнь раем не казалась, а нас-то, служителей, за что?

— Хорошее замечание, Антип Иванович, как буду разговаривать с министром внутренних дел, предложу издать приказ о приведение полицейских участков и постов в более приятный вид.

— Только… — замялся старшина.

— Не волнуйся, Антип Иванович, твоё имя не прозвучит. Это будет приказ по министерству.

— Благодарствуйте, господин генерал-майор. Выходит, что я обо всех порадел.

И я отправился дальше.

Осмотрел участок строящейся железной дороги и укладку кабелей в глубокую канаву, идущую вдоль дороги. Ко мне тут же подошел прораб, солидный мужчина лет сорока пяти.

— Производитель работ по укладке телеграфного кабеля, Жолобов Ефим Богданович. Я вижу, вы заинтересовались, господин генерал?

— Куда тянете телеграфную линию, господин Жолобов?

— А вот изволите ли видеть, кабель не один, а их ровным счётом двадцать штук. Основной маршрут от Петербурга до Стамбула, а по пути соединяем связью и все города. Скажем, от Орла будут проведены линии в города Орловской губернии, но то забота не моя, поскольку я веду основную линию.

В канаве, четырёх метров глубины, рабочие монтировали основание из искусственного базальта, на него укладывали кабель, а сверху накрывали базальтовым коробом, и засыпали обратно. Я обратил внимание, что на каждом кабеле, по пластику оболочки, через каждые три метра отштампована маркировка. Это правильно. Поди, потом разберись, какой кабель к чему относится, а тут всё чётко и ясно.

— Грунтовые воды не помешают?

— Отнюдь не помешают, наоборот помогут. Вода заполнит кабель-канал, и прекратит доступ воздуха, отчего срок службы кабеля резко возрастёт.

— А через море как будете вести кабель?

— Через море уже ведут. На тот предмет построен специальный корабль, что опускает кабель на самое дно. Вот, доложу вам, морока! В Чёрном море глубина достигает более двух километров, правда, вдоль западного берега сильно меньше, порядка трёхсот метров. Но всё равно, вести кабель, но неспокойному морю, не сахар и не мёд.

Я пожелал прорабу успехов в его работе и отправился дальше.

В Севастополе я погрузился на крейсер «Фузилер», и отправился на Мальту. Компанию нам составил крейсер «Гренадер», однотипный как «Фузилеру», так и «Джигиту» с «Витязем».

— Любопытно, почему у крейсеров такие «стрелковые» названия? — спросил я у офицера, что проводил меня в каюту.

— А на то есть презабавная история. — улыбнулся лейтенант — Ещё при прежнем командующем Русским императорским флотом, при адмирале Грейге Самуиле Карловиче, царство ему небесное, при закладке первенца большой серии крейсеров, возник вопрос как называть эти кораблики. Балтийца кричат, что надо называть в честь греческих богинь и нимф. Черноморцы кричат, что ни в коем случае, даёшь античных богов и православных святых. А Самуил Карлович в тот день был не в духе, крики ему быстренько надоели, и он объявил: мол, будет не по-вашему, и не по-вашему. Будет, как я скажу. Крейсера для Балтики будут в честь кавалерии, а черноморцы — в честь инфантерии.

— Лихо Самуил Карлович одёрнул крикунов. — засмеялся я — Знал я Самуила Карловича, эта шутка как раз в его духе. Что же дальше было?

— Когда Самуил Карлович скончался, на его место был назначен Фёдор Фёдорович Ушаков. Балтийские и черноморские адмиралы бросились к нему с прежней идеей насчёт богов и богинь.