Инженерный Парадокс 6 (СИ) - Сапфир Олег - Страница 1

Центральный штаб Картеля, Подземелья Верхнего Города, под границей Золотого Кольца, Новгород

В небольшом, но очень удобно и функционально обставленном кабинете, за терминалом сидел мужчина, лет шестидесяти на вид. Ещё не старик, но явно приближающийся к этому званию. Отличительной особенностью его была некоторая… неопрятность и взъерошенность. Несмотря на идеально сидящий серый пиджак, аккуратно зачёсанные на пробивающуюся лысину волосы, он казался перекошенным, вымотанным и скособоченным.

Впрочем, подобные мелочи не интересовали ни самого Евграфа Мартыновича, ни его начальство. Возможно — волновали коллег… Но на последних Евграф с чувством глубокого внутреннего удовлетворения плевал, подчас — в прямом смысле слова. С тех пор, само собой, как занял в иерархической структуре Картеля достаточно высокое положение, чтобы это было безопасно.

Евграф отдал Картелю тридцать лет своей жизни, принёс в жертву знакомых и саму свою жизнь… Как сказал бы невнимательный сторонний наблюдатель. На самом же деле секретарь по сношениям с Имперскими службами просто… выслуживался. Хотя и не так «просто», как кажется на первый взгляд. Карьера Евграфа шла в гору, доносы на знакомых, шутки и оговорки которых Евграф раздувал чуть ли не в заговоры — упрочили его репутацию у начальства.

И сейчас, спустя долгие годы, карьерист был буквально в шаге, считанных минутах от того, чтобы уйти в отставку. В отставку в статусе «золотой служащий» Картеля, недостижимой мечте тысяч. Не более одного процента не выполненных и проваленных дел. Великая редкость — но и великая награда. И Евграф уже предвкушал омоложение в Имперских клиниках, которое вернёт ему потраченные годы.

А кроме этого — свой угол. Непременно с зависимыми от него людьми: красивыми женщинами, слугами… Возможно, даже рабами, хотя это довольно непросто и опасно в Империи. И несколько лет он будет наверстывать упущенное, за время службы. А потом — будет видно.

Вот только лицо Евграфа Мартыновича, помимо свойственной ему скособоченности, выражало и раздражение.

— Ну вот же неймётся! — возмущённо пробормотал он, хватая трубку телефона. — Даже кофе не дают попить!

Гнев же его был вызван тем, что он «вёл» вопрос корпорации графа Мехова. Точнее, вопрос не создания этой корпорации, причём успешно. Но очень хлопотно. Постоянные звонки и сообщения чиновникам, обещание и выделение «подарков», изыскание через прочие отделы компромата — не все нужные люди соглашались «одариваться». Или просили подарки настолько большие, что это никак не окупалось пользой.

Впрочем, до конца последнего дня службы Евграфу оставалось не больше часа. После его место займёт заместитель… Которому Евграф Мартынович не завидовал: дело с корпорацией было откровенно «тухлым». Создать препятствия, затянуть и помешать — да, возможно. Но этот Мехов или его представитель — решительно неугомонные люди!

И то, что корпорация будет создана, а его заместитель получит в дело чёрную метку — не изменить. По законам уж точно, разве что пристрелить этого Мехова. Но «чёрная метка» бесталанного и серого заместителя была Евграфу совершенно неинтересна. Вот только постоянные звонки нужным людям, вслед за бешено мечущимся представителем, неимоверно раздражали.

— Так, надо дело продвинуть, — забарабанил пальцами по столу Евграф. — Пилов… возьмёт же несусветные деньги! Впрочем, главное — дело будет сделано. А траты — уже не моя проблема, — мелко захихикал он. — Господин статский советник, прошу простить, что беспокою… Ах, узнали! Вашей памяти одарённые менталом позавидуют… Да, дельце. Небольшое, не заслуживающее вашего внимания, но всё же… Вот и отлично, господин статский советник!

После чего Евграф рассказал, что не хочет, чтобы корпорация графом Меховым была создана. А Пилов назвал сумму… От которой Евграф поперхнулся несмотря на то, что деньги были не его.

— Ну а что вы хотели, Евграф, — брезгливо цедил Пилов. — Я наложу Имперский Мораторий! — на что Евграф мысленно присвистнул — на фоне ТАКОГО сумма переставала казаться несусветной. — На двадцать пять лет! Цените!

— Ценю, господин статский советник, — подобострастно ответил Евграф, распрощался и с облегчением положил трубку.

А сам откинулся в кресле, чего практически никогда не позволял себе на службе. Но дело было сделано, часы отсчитывали последние минуты — а дальше уже не его дело. Его делом будет наслаждаться заслуженной наградой и удовольствиями. На последнем Евграф прикрыл глаза, наслаждаясь мечтами. И так прошло несколько минут, как вдруг внимание его привлек мигающий значок письма на терминале.

— Ну что там ещё, — пробурчал Евграф, открывая электронную почту. — Пилов?… посмотрим…

А через секунду у него похолодело… всё. В коротком, без подписи, сообщении от Пилова, писалось: «Корпорация создана. Ничем не могу помочь». Это было отвратительно, но самое ужасное — что часы отмеряли… Последние секунды службы. И письмо пришло тогда, когда Евграф был на нёй. А зная финансистов, он прекрасно понимал — имея малейшую зацепку они лишат его «золотого статуса».

А тут — не зацепка. А реальная причина… Серебряный, ни на что не хватит, метались мысли Евграфа по мере того, как в сердце наливалась боль, а монитор перед глазами заволакивала тёмная дымка.

Я ехал в Военную Канцелярию Империи. А в папке у меня, помимо прочих документов, лежал один, который я не рассматривал как важный… Но который оказался спасением в текущей ситуации. Точнее — окажется, потому что препятствий текущему плану просто не может быть. Интересно, когда ныне дохлый начальник базы Де-Кастри пихал мне эту бумажку, он хотя бы мог предположить, какую ценную услугу он мне оказывает?

Впрочем, вряд ли. В его эмоциях в тот момент читалось пожелание крушения всех планов и мучительной смерти. Ну да и чёрт с ним, мысленно хмыкнул я.

Машина, тем временем, остановилась. А я, вбивая со звоном трость в брусчатку, позвякивая орденом и медалью (с лентой, чтоб его!) направился к Канцелярии. На входе меня встретила охрана и секретарь… впрочем, медали и трость, вместе с одухотворённо-героическим видом, сделали своё дело. Такие ветераны были в Канцелярии не редкостью, а скорее автохтонной формой жизни. При этом, насколько мне известно, именно тут их не «посылали», а относились по-человечески.

Так, в общем-то и оказалось: бригадный генерал, к которому меня провели, смотрел на меня вполне благожелательно. Без особой приязни, конечно, но в моём деле, похоже, он станет скорее помощником, чем помехой.

— Мехов, Мехов… — после приветствия прищурился он. — Это не тот, который надрал задницу Восходникам на Сахалине?

— Тот самый, — кивнул я.

— Это тогда? — сочувственно спросил дядька пятидесяти лет, указывая на прислонённую к креслу трость.

— Не хотелось бы это обсуждать, — изобразил я каменномордие на лице.

— Понимаю, — понимающе кивнул генерал. — И что же вас привело ко мне, есаул Мехов?

— Служба Империи, конечно! — честно соврал я.

— Это отлично, но вы… Впрочем, внимательно вас слушаю.

— Лучше взгляните на это, господин генерал, — протянул я патент и список.

— Это… заслуживает уважения, — пролил он слезу, прочитав бумаги.

Правда, в эмоциях до слёз ему было далеко — актёрствовал, как понятно. Но, всё же, некоторые положительные чувства испытывал. Естественно — не до «слёз».

— Но всё же, капитан Мехов, что вас привело в Военную Канцелярию? Патент у вас открытый, вы в своём праве.