Спасите меня, Кацураги-сан! Том 17 (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 6

— Почему именно ко мне? — уточнил я.

Эдвард Шепард замялся. Он явно испытывал сильный внутренний конфликт. С одной стороны, Родригес убеждал его свидетельствовать против меня и «ВОЗ», но с другой у него не осталось иного выхода, кроме как искать коллег, которые смогут ему помочь.

— Я наслышан о вас, доктор Кацураги, — произнёс он. — Мне приходилось общаться с другими врачами из Японии. Почти все вас знают. Если отрицательные отзывы и есть, то, по словам ваших коллег, они фальшивые.

Быстро же он переобулся! Как только осознал, что речь зашла о его здоровье, сразу же решил прибежать ко мне. Что ж, ладно, мы не гордые. Вернее — гордые, но не настолько, чтобы отказывать нуждающимся.

— Получается, что все заболевания лёгких мы можем исключить, но с небольшим нюансом. Что-то ваш рентгенолог недоглядел, — произнёс я. — Наследственных заболеваний ранее вам не диагностировали, доктор Шепард?

— Да вообще-то ни одного пока не было. А какие вы имеете в виду? Пороки развития лёгких? — спросил он.

— Не только. Вообще-то кровохарканье ещё может вызывать муковисцидоз и наследственная телеангиоэктазия, — пояснил я.

— Нет-нет, таких болезней у меня в семье точно не было. Да и я этим ранее не страдал, — объяснил он.

Осталось совсем немного вариантов. Такие симптомы так же могут появляться при лейкозе или при коагулопатиях — заболеваниях, приводящих к нарушению свёртываемости крови. Хотя… Есть ещё кое-что.

Ладно, пора уже прекратить расспрос и приступить к осмотру. Благо базовый набор инструментов у меня при себе есть.

— Снимите верхнюю одежду, доктор Шепард, — попросил я. — Прослушаю ваши лёгкие и сердце. Лишним не будет.

Эдвард спорить со мной не стал. Мигом скинул рубашку, а потом по моей просьбе улёгся на кровать. Как только я приложил головку фонендоскопа к его грудной клетке, мой «анализ» сразу подключился к работе.

Я мигом обследовал кровь американца, пытаясь найти злокачественные клетки крови, но всё оказалось в норме. Лишь небольшая анемия из-за хронического кровотечения в лёгких. Я решил не тратить время попусту и сразу же после этого начал рассматривать его лёгкие и сердце.

И, как ни странно, с лёгкими и бронхами всё было в порядке. А вот сердце с сосудистой системой оплошали.

— Вот и причина всех ваших проблем, — слушая неправильный тон биения сердца, произнёс я. — ЭКГ или эхокардиографию давно делали?

— Лет пять не делал, если честно, доктор Кацураги, — признался Шепард. — Работы всегда очень много. На всех медосмотрах просил коллег подписать мне нормы и убегал на приём.

— Понимаю вас. Сам делаю точно так же, — усмехнулся я.

Как и большинство врачей в мире. Хотя не буду говорить за весь мир, но в России так поступали многие. Нагрузка была столь велика, что все «благополучно» плевали на своё здоровье и продолжали работать.

— А что вы там услышали? — поинтересовался Шепард. — Я сам себя пытался выслушать, но так ничего и не заметил. Ну… Вы сами понимаете. Врачу себя лечить противопоказано!

— Это вы верно подметили. А я, вообще-то, услышал у вас признаки митрального стеноза, — произнёс я.

Сужение отверстия между левым предсердием и левым желудочком сердца. Клапаны в этом случае тоже уплотняются и очень плохо регулируют поступление крови. Из-за этого она задерживается в предсердии и возникает…

— Лёгочная гипертензия, — сказал я. — Скорее всего, именно в ней заключается ваша проблема. Из-за митрального стеноза кровь в малом кругу кровообращения застаивается, затем в лёгких происходит разрыв связей между артериями и венами. Это и служит причиной кровохарканья. Другими словами, лёгкие у вас в полном порядке. Пока что. Но если не займётесь своим сердцем, проблема будет только нарастать.

— Доктор Кацураги… — поднимаясь с кровати, произнёс он. — Я об этом как-то не подумал. Правда, не знаю, откуда у меня взялся порок сердца… Но всё же — спасибо вам!

Он протянул мне руку, рассчитывая, что я отвечу на его рукопожатие, но тут же её одёрнул.

— Ой, простите. Я каждый раз забываю, что…

— Нет проблем, — поймав его руку, ответил я. — Как я уже и говорил, мы сейчас не в Японии. Мне знакомы традиции других народов, не беспокойтесь.

Лечить я его не стал. Лишь чуть-чуть нормализовал давления в сосудистой системе, но само заболевание не убрал. Это будет слишком подозрительно. Пусть обратится к кардиологу, когда вернётся в Соединённые Штаты.

— Мне очень стыдно, — неожиданно заявил он. — Я повёлся на поводу у Мэтью Родригеса и… Нет, не буду сваливать всю вину на него. Нужно было думать своей головой. В общем, я поступил неправильно, доктор Кацураги. Но я даю вам слово, что больше не буду свидетельствовать против вас.

— Это радует, — прямо сказал я. — Но не спешите с выводами. Может быть, когда доктор Родригес вернётся, вы снова измените своё решение.

— Нет, — твёрдо сказал он. — Вашу помощь я не забуду.

Больше мне ему было нечего сказать. Как ни крути, а я всё равно не стал ему доверять. Время покажет, сдержит он своё слово или нет.

Эдвард Шепард покинул мой номер, а я улёгся спать. Однако до будильника нам с Купером так доспать и не удалось. Ровно в пять утра нам обоим пришло сообщение, что машина уже ждёт нас внизу.

Видимо, ситуацию в научно-исследовательском лагере решили, и теперь нашу троицу туда могут впустить. Я, Уайт и Шепард вышли к отелю, где нас встретил сопровождающий и провёл к автомобилю «УАЗ Патриот». Нам не сообщили, куда конкретно мы едем, но я сразу понял, что машина движется к северу от Владивостока. Именно там, судя по всему, располагался лагерь.

Наблюдая за живописной природной Дальнего Востока России, я заметил, как начали сгущаться тучи. Спустя час после того, как мы покинули город, начался дождь. Но я хорошо умел отличать обычные дождевые тучи от грозовых. Ещё из прошлой жизни эта способность пригодилась. Было дело, когда за мной охотилась группа грозовых магов, когда всю неделю город мучили ливни. Пришлось научиться различать разновидности облаков, дождевых и грозовых туч.

Грозовые тучи, как правило, имеют вид башни с выпуклыми частями, напоминающими цветную капусту. И это только один признак из множества.

Как я и предсказывал, когда мы добрались к лагерю, в округе уже вовсю гремел гром. Мы остановились у контрольно-пропускного пункта, и к нам сразу же ринулись охранники.

И что-то мне подсказывало, что они так спешили не для того, чтобы нас проверить.

— Николай, врачей привёз? — бросил подбежавший к нам солдат нашему водителю.

— А кого же ещё! А что случилось-то? — спросил водитель.

— У нас проблема. Врачей в округе нет. Все ушли в лабораторию. Вызвать некого. А одного из наших бойцов…

В этот момент шарахнула молния, и я не услышал, что произнёс солдат. Но предчувствие у меня было нехорошее. Я протиснулся между передними сидениями и, перейдя на русский язык, спросил солдата:

— Ещё раз повторите, что случилось с вашим товарищем?

— Так это… Молния в него ударила! — заявил боец.

Я мигом выскочил из машины, не дожидаясь досмотра и проверки документов, и заявил:

— Срочно ведите меня к нему!

— Вы сможете провести меня к пострадавшему без проверки документов? — перейдя на русский язык, спросил я.

Двое солдат переглянулись, пытаясь решить, как им правильнее поступить. Я понимал, что им может влететь, если меня пустят на защищённую базу, не удостоверившись, что я — настоящий Кацураги Тендо. Но из-за проверок мы потеряем достаточно времени. Сейчас лишние минуты могут стоить жизни пострадавшему.

— Если сомневаетесь, стоит ли меня пускать, найдите носилки и вынесите пострадавшего сюда. Я окажу ему помощь за чертой лагеря. Идёт? — предложил я.

— Он и так за чертой лагеря. Мы просто не уверены, можем ли мы довериться вам. Мы же не знаем наверняка, врач вы или нет, — заявил один из солдат.

— А кто ещё мог приехать на эту базу, кроме врача или военного? — спросил его я. — Я, по-вашему, похож на военного?