Спасите меня, Кацураги-сан! Том 17 (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 13

Вот! Яркий пример, что любовным отношениям на работе не место. Тем более у военных.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Александр, — нахмурился солдат.

— Сашка, значит, — сразу же упростил имя я, рассчитывая, что так наш разговор наладится гораздо быстрее. — Тебе послышалось, Саш. Если не веришь, сам поговори со Светланой. Я здесь работаю, и ваши до ужаса банальные интрижки меня не интересуют.

— Нет уж! — воскликнул солдат. — Раз попался, готовься отвечать за содеянное!

Сказав это, он тут же рванул на меня.

Ну чёрт раздери этот проклятый научно-исследовательский лагерь! Я только прибыл, а на меня уже накинулись все, кто здесь обитает. Сначала Анатолий Сорокин не хотел следовать моим советам, потом появился Мэтью Родригес, о котором и упоминать лишний раз не стоит. Следом ко мне сначала пристала Светлана со своими сомнительными идеями, и уже через десять минут появился её хахаль.

Не лагерь борьбы с «Фебрис-12», а какой-то дурдом!

— Последнее предупреждение, — позабыв обо всех неуместных в данном случае правилах приличия, процедил я. — Либо ты уйдёшь отсюда и больше не будет мне мешать, либо пожалеешь о том, что так настойчиво лез ко мне. Правильный вариант очевиден, или нужно подсказать?

Не прошло и секунды, а этот дурачок сжал правую руку в кулак и замахнулся, чтобы ударить меня.

Всё ясно. Значит, всё-таки нужно подсказать.

Я слегка ослабил мышцы его руки, чтобы кулак пролетел в паре сантиметров от моего лица, а затем сделал рывок вперёд и коснулся своим кулаком его живота.

Нужно было инсценировать удар, который я не планировал совершать. Наказание за агрессию последует через магические изменения в теле бойца.

Разумеется, сильно я ему вредить не буду. Прекрасно понимаю, что сейчас творится в его голове. Ревность, злость. Гормоны! Другими словами, дурь эту нужно убрать болью, которая продлится недолго. Постараюсь, чтобы часов через пять он уже смог вернуться к своей службе.

Как только его рука просвистела справа от моей головы, а мой кулак коснулся живота солдата, я активировал лекарскую магию.

И не сделал ничего особенного. Просто вызвал спазм желчновыводящих путей и кишечника. Из-за этого у бойца создалось впечатление, что причиной болевого синдрома стал мой удар. Которого на самом деле и не было вовсе. Я просто дотронулся до его живота — не более того.

Парень сразу рухнул на колени, затем перевалился на бок и сложился калачиком.

Поскольку всё это произошло перед лазаретом, врач и две медсестры сразу же выскочили наружу, чтобы подобрать бойца. Медик ещё умудрился взглянуть на меня осуждающе, будто это я виноват в произошедшем.

Хотя вся эта компания внимательно следила за нашей ссорой через окно. Вот ведь сволочи двуличные! Могли бы выйти и успокоить этого болвана. Но — нет! Ждали начала драки, чтобы потом обвинить во всём меня.

Правда, меня это не больно-то беспокоит. Пускай сочиняют какие угодно сказки. Я всё равно продолжу свою работу, несмотря ни на что.

Вернувшись в научно-исследовательский центр, я обнаружил, как Игорь Щербаков брызгает себе чем-то в нос. Затем чихает, сморкается и снова брызгает. Пока я наблюдал за этой картиной, мой коллега перевёл уже три платка.

— Ой! — заметив меня, воскликнул он. — Доктор Кацураги, вы подкрадываетесь, как тигр. Я даже не заметил, что вы уже рядом со мной.

— Что с вами случилось? — спросил Щербакова я. — Простудились?

— Стойте, нет! Нет-нет-нет! Только не думайте, что у меня «Фебрис-12»! Это не он. Совсем не он. Честное слово! — затараторил он.

— Да, если честно, я и подумать об этом варианте даже не успел. Но раз уж вы завели эту тему, я всё же поинтересуюсь, что с вами происходит, — произнёс я. — Уж больно нездоровый у вас вид.

— Да я уже замучился, доктор Кацураги! — признался Игорь Щербаков. — Сейчас вы надо мной посмеётесь, когда узнаете, что случилось на самом деле.

— Обещаю, что смеяться не стану, — сказал я.

— Ну… В общем, ещё два года назад я заболел ОРВИ. Сразу же начал лечиться, принимать противовирусные, муколитики, отхаркивающие — всё как всегда, — принялся объяснять он. — Но я добавил один препарат, который следовало бы держать от себя подальше. Капли для носа.

— Дайте-ка отгадаю, вы их принимаете уже два года, да? — поинтересовался я.

— Именно, доктор Кацураги, — вздохнул Щербаков. — Подсел!

А капли или спрей для носа — это настоящая фармакологическая катастрофа. Огромное количество людей никак не может излечиться от зависимости, которую вызывают эти препараты.

Да! Они действительно способствуют развитию зависимости. Дело в том, что насморк и заложенность носа — не такой уж и понятный для обывателей процесс.

Большинство людей думает, что нос закладывает из-за скопившихся соплей, а капли якобы пробивают этот засор.

Но всё работает совсем не так. На самом деле заложенность носа возникает из-за расширения сосудов, находящихся в носу. Эти сосуды увеличиваются из-за воспалительного процесса, растягивают слизистую носовых проходов и полностью перекрывают их просвет. И сопли тут совсем ни при чём. Часть соплей остаётся под затором, а часть чуть выше.

Именно по этой причине создали эти самые злосчастные спреи для носа, которые содержат в своём составе фенилэфрин или другие похожие вещества.

Эти лекарственные средства оказывают сосудосуживающее действие. Кстати, их ещё рекомендуют с большой осторожностью принимать людям с артериальной гипертензией, поскольку капли могут немного повысить давление.

Так что же происходит в итоге? Процесс лечения идёт хорошо, спрей способствует сужение сосудов, сопли выходят, заложенность исчезает на пару часов, но потом приходится использовать препарат ещё раз.

И так раз пять-шесть за сутки. Затем проходит неделя, человек уже полностью выздоравливает, но всё равно продолжает использовать спрей.

Но почему?

Да потому, что эта «зараза» вызывает привыкание ещё быстрее, чем какой-нибудь наркотик или алкоголь. Только взамен дарит не сомнительное удовольствие, а возможность нормально дышать. В итоге из-за постоянных использований спреев сосуды в носу пациента теряют возможность сужаться самостоятельно.

Наш организм по этому принципу и работает. Он очень ленивый! Зачем делать что-то, если это может выполнить кто-то другой? Примеров — уйма.

Нужно сузить сосуды? Не будем этого делать! Спрей справится сам.

Нужно получить удовольствие? Дофамин? Всё. Дофамин больше не вырабатывает. Его будут создавать алкоголь и никотин. А в самом худшем случае — наркотики.

Нужно заснуть? Хорошо, примем мелатонин. Пропьём его месяцок, разучимся вырабатывать собственный гормон сна и будем сидеть на этом препарате.

Кстати, последний случай касается вообще любых гормонов. Стоит показать организму, что можно не трудиться и получать это вещество в виде таблеток, и он сразу же отключает части организма, отвечающие за синтез нужных гормонов.

Я не стал уделять много времени Щербакову. Его проблему и болезнью-то назвать сложно. Но всё же решил помочь ему, поскольку русский хирург мне импонировал, и я не хотел, чтобы столь мелкие проблемы мешали ему работать.

Я сузил лекарской магией сосуды в его носу, но добраться до рецепторов так и не успел. В комнату влетел профессор Романовский. Выглядел он, мягко говоря, встревоженным.

— Вы… Вы не представляете, что случилось! — прокричал он. — Сорокин ещё не знает. Да вообще никто ничего не знает!

— Успокойтесь, Семён Андреевич, — попросил я. — Расскажите кратко, что произошло?

— Кому-то нужно будет полететь на Сахалин, когда мы разберёмся со всеми делами. Там наши врачи обнаружили… Ох!

Романовский утёр пот со лба, а затем, нервно улыбнувшись, добавил:

— Вы даже не представляете, КОГО мы там нашли!

Мы с Игорем Щербаковым замерли в ожидании откровения, которое собирался высказать нам Семён Романовский. Обычно сразу могу хотя бы предположить тему будущей беседы, но Романовский выглядел настолько потрясённым, что я начал теряться в догадках.