Одно незабываемое путешествие в Тартарары - Корнелюк Алексей - Страница 6

Родители быстро продали квартиру и переехали в другое место.

Но в нас осталось это звериное чувство несправедливости. Оно спало. Скрытое под другими воспоминаниями.

Экран погас. Я посмотрел на Зеню.

Его затрясло. Он стиснул зубы. Сжал кулачки. И больше всего на свете мне хотелось, чтобы он треснул этим кулачком мне в челюсть. Мне хотелось провалиться в этом кресле. Исчезнуть… Но вместо меня исчез Зеня, оставив после себя запах жжёных волос…

Вот и всё.

С тех пор я не прикасался к картам.

Я заёрзал на сиденье, и что-то коснулось моего бедра. Опустив глаза, я увидел колоду карт, съехавшую веером. Сверху лежал валет черви.

Собрав карты вместе, я по старой памяти перетасовал. Руки помнят… Странное ощущение – плотный картон, маслянистость от жирных пальцев.

– Что скажешь? – подал голос водитель.

Слов не подобрать… Извиниться? Принять вину на себя?.. Но ведь виноваты и остальные ребята.

– Правда?

– М?

– Взгляни на карты.

Я перевернул их лицевой стороной – и обнаружил, что вся колода состоит только из валетов черви.

– Ответственность всегда лежит на нас. И кроется она в действии… или в бездействии.

– Это не я поджёг пух.

– Знаю…

Я поднял глаза и посмотрел в зеркало заднего вида. Но водитель, не отрываясь, смотрел на извилистую дорогу.

– Ты поступил хуже.

Два валета выпали из моих рук.

– Что?..

– Говорю: хуже.

Автобус перед поворотом сбавил скорость и резко взял вправо.

– А что я мог сделать?!

– Давай лучше поговорим о том, что ты сделал.

Я спрятал карты в коробочку и нагнулся за двумя валетами, которые никак не влезали в плотную колоду. Я крутил коробку так и эдак – но места всё не хватало.

– Ты просто решил забыть. Стереть этот эпизод из памяти.

Колода в кулаке нагрелась.

– Чёрт… И что я должен был сделать?!

– Не бежать от прошлого. Всегда помнить о последствиях. Зеня преподнёс тебе дар. Ты видел всё собственными глазами и…

Я хмыкнул, сложив руки на груди.

– Ты не согласен? – приподнял бровь водитель.

– Я был ребёнком! Что вы от меня хотите?!

– У человеческой души нет возраста. Разве ты не видел, как мальчишка, найдя выпавшего из гнезда птенца, со всем состраданием пытается ему помочь?

Я отвернулся к окну.

– Это не воспитание. Это внутренний порыв. Проявление доброты в чистом виде. Его действия – не от ума, а от сердца.

Чувствуя, как в кулаке сгибается картон, я отложил колоду на сиденье.

Это не лучший пример. Одно дело – сострадание к одному, а другое – когда придётся пойти против всех.

– О чём это говорит? – встрял водитель, напомнив, что он читает мысли.

– Не знаю… Вы мне скажите.

– О твоей трусости.

Я не ответил.

– Ваш мир полон парадоксов. Вы думаете, что геройствовать можно только в маске и плаще. Но настоящий героизм идёт отсюда… – он указал рукой вбок, вероятно, на сердце – с заднего сиденья не разглядеть. – Герой – тот, кто берёт ответственность. И делает всё, что в его силах.

– Я понял.

– Ничего ты не понял.

Стиснув зубы, я повторил:

– Понял. Что проявил слабость.

– Да?

На этот раз мы встретились глазами.

– А что дальше? Это лишь первый слой опыта… – прижавшись к рулю грудью, он заглянул вверх и вбок. – Скоро покажу.

Я машинально повторил за ним и взглянул туда же.

Отвесные скалы нависали над дорогой, как напоминание: повезёт – выберешься отсюда целым. Не повезёт – и большой камень, по случайности или без неё, скатится и ударит в борт автобуса.

– Что я должен увидеть?

Автобус карабкался вверх. Мотор работал на низких оборотах.

Я впервые задумался: за всю дорогу я ни разу не увидел встречных машин.

А вот это – точно не случайность.

Съехав с дороги, водитель почти вплотную прижался к скале. Поставив на ручник, он скомандовал:

– На выход, «герой».

Из входа в ущелье повеяло холодом.

– Может, не надо?..

Я обернулся на автобус, стоящий в двадцати метрах от нас. Пришлось покарабкаться вверх. Шваркнул ногой – из-под подошвы посыпались камешки.

– Заходи.

– Я ненавижу пауков… и если… – передёрнув плечами, я нехотя вошёл внутрь, скользнув взглядом по надписи: «Здесь был Лёха, 2025». – И если, уфф, я увижу паука, то сразу рвану назад.

– Не сомневаюсь.

Температура снаружи и внутри разительно отличалась. К тому же – сырость. Приходилось внимательно смотреть, куда ставить ноги. Осторожно, не торопясь… Я уже разок попытался взобраться на влажный камень – и чуть не навернулся.

– Куда мы идём?

– Вперёд.

Вот же блин… Вляпался так вляпался. Обходя лужицу, я поднял голову. Именно на этом участке особенно сильно капала вода.

– Здесь проходит горный источник.

Свет от входа в ущелье остался далеко позади и отсюда выглядел светлым квадратиком. Глаза потихоньку привыкали.

Я всё ещё держал для баланса руки в стороны и мысленно представлял, какого размера могут достигать пауки в такой климатической зоне. То ли дело в Сибири – не пауки, а так, паучочечки…

Капля упала мне за шиворот, и я поморщился.

Шаги эхом отскакивали от скал. Любой шорох здесь набирал объём. Акустика – что надо.

– Долго ещё?

– Почти пришли.

Ему легко говорить – крадётся следом, как кошка. Будто бывал здесь кучу раз.

– Экскурсии водите?

– Что-то вроде того.

Если к полумраку я привык, то к холоду – нет.

Вместе с сыростью этот слюнявый воздух обволакивал кожу, проникал в кости.

В очередной раз, когда я собрался спросить: «Когда мы придём?» – впереди показался свет. Идеально ровный луч, рассекающий темноту.

– Это… аай!.. Я… – я всё-таки навернулся, амортизировав руками.

– Под ноги смотри и не болтай.

Потирая лодыжку, я не отрываясь смотрел на этот луч.

Встаю… смахиваю с ладоней каменную крошку.

Дальше идти было легче: больше никаких подъёмов и спусков – мы достигли плато.

Но вот что странно: впервые увидев этот луч, я подумал, что он небольшой. А чем ближе подходил – тем выше он казался. Да и ширина у него была размером с футбольный мяч.

Подойдя к нему, я подставил руку – солнечный свет упал на содранную кожу.

Проворачивая кисть, я смотрел, как пляшут пылинки.

За счёт этой дырки воздух здесь был не такой влажный, и дышалось легче.

– Ну-ка, помоги.

Я обернулся на голос водителя и не сразу его нашёл – после источника света темнота вновь выглядела сплошным пятном.

– Здесь я… здесь.

Идя на голос, я прошёл метров пятнадцать и увидел водителя, сидящего на корточках возле странного продолговатого предмета. В темноте он напоминал наконечник копья, врезанный в каменную глыбу.

– Вот здесь берись… – отодвинувшись, он показал, где взяться.

Окей… Подошёл, взялся и… о, чёрт возьми.

– Вы вообще подняли свою часть?!

Я натурально чувствовал, как натянулись связки в руках.

– Давай не пыхти. Двигай за мной.

На раскорячку, по-черепашьи, мы вышли к лучу и на счёт: «три… два… один» опустили каменную глыбу точно под солнечный свет.

И святые-пресвятые… я аж присвистнул.

Зрелище было оСВЕТуительным, заБЛЕСТательным, СВЕРКахерительным. Если вы понимаете, о чём я…

Та махина, которую мы тащили, оказалась кристаллом, намертво вмонтированным в каменную породу. Как только луч упал на него – пришлось щуриться. Темноту вспороли с десяток отражённых лучей. Чем не дискотека.