Да, шеф! - Джонс Джинджер - Страница 6

– Привет, я Фрейя, – чувство почти такое же, как в первый день в колледже общепита, где Фрейя от безнадеги сошлась с Люси Уильямс, навязчивой нарцисской с тяжелым, неприятным запахом изо рта. Все последующие годы ушли на то, чтобы избавиться от «подруги».

– Хейзел Стивенсон. – Женщина в непромокаемой одежде поднимает голову от романа Джеки Коллинз, и ее поросячьи глазки сужаются до размера булавочных головок. Фрейя пытается пожать ей руку, но Хейзел намертво вцепилась в свою барсетку.

– Хардж. – Парень в тюрбане стукается с Фрейей кулаками.

Хм. Похоже, он не такой серьезный, каким показался на первый взгляд. Интересно, сколько ему лет? Серебристые нити в шелковистой бороде не вяжутся с по-юношески гладким лицом. Ему можно дать сколько угодно, хоть двадцать, хоть сорок. Массивные белые кроссовки и яркий спортивный жилет тоже не стыкуются с железным браслетом с изящной гравировкой.

– Леандра-Луиза. – Девушка с искусственным загаром выходит из своего круга сумок Луи Виттон, перекидывает косички через плечо и целует Фрейю в каждую щеку. У нее сильный валлийский акцент, а изо рта пахнет клубничной жвачкой.

– Кваме. – Только что подошедший высокий мужчина с аккуратно подбритыми волосами и атлетическим телосложением прислоняет свой диджериду [3] к стене и протягивает руку Фрейе. У него явный говор уроженца Глазго.

– Привет, – нервно отвечает она.

Георгиос (как написано на бейдже) опускает свой зонтик-лягушку и объясняет, что все они должны сесть в микроавтобус, который доставит их до побережья, а затем, в зависимости от прилива, придется добираться в Лаппо либо по суше, либо на моторной лодке. В любом случае через несколько часов они окажутся на своем райском острове, где к ним присоединятся еще два гостя из Франции, всего кандидатов будет семеро.

– Надеюсь, поедем на моторке, – обращается к остальным Хардж. – Прибудем на стиле.

Фрейя издает нервный смешок. Они с морской болезнью закадычные друзья.

Парень с зонтиком закидывает их багаж на тележку и ведет компанию к выходу. Фрейя покидает терминал и попадает в кипрское лето. Поток горячего воздуха опаляет лицо, солнце щиплет кожу. Вся компания идет под ясным голубым небом к микроавтобусу, на ветвях лимонных деревьев, посаженных вдоль дороги, чирикают птицы. Душу окутывает облако умиротворения. Это приключение давно ждало своего часа.

Поездка до полуострова Акротири занимает чуть более часа, но удивительно, как тянется время, если на протяжении всего пути кто-то невпопад гудит в туземный духовой инструмент. На скалистой смотровой площадке группа выходит из микроавтобуса, и все сторонятся Кваме и его диджериду.

Фрейя подходит к краю обрыва. Первое, что ее поражает, это аромат диких трав, который доносит сюда теплый бриз. Наполняя легкие соленым воздухом, она смотрит вниз на красную галечную бухту, образованную вулканической породой – скалы покрыты пятнами железной руды. Море похоже на бескрайнюю изумрудную равнину, а волны сверкают под средиземноморским солнцем, точно серебряные ленты. Лицо покалывает от жары, и Фрейя надевает на голову шляпу. А зелень тут куда пышнее, чем ей представлялось, похоже, дожди добрались и сюда. Цветы миндаля трепещут на ветру, и певчая птица порхает между стеблями длинной сочной травы, растущей на склоне холма. Фрейя улыбается. Пейзаж далек от грязных улиц Ноттингема так сильно, насколько это в принципе возможно.

– Круто, они подогнали нам моторку! – возвращает в реальность возглас Харджа.

– Ну прекрасно, – тихонько ворчит Фрейя, откапывает в сумке пластырь от укачивания и надеется на лучшее.

Они спускаются по красной гальке к поджидающей на берегу лодке. Галдят чайки, высматривая какие-нибудь объедки, рыбак затаскивает на ржавый трейлер сеть, продираясь сквозь густые водоросли. Дальше по берегу, словно гордый павлин, возвышается маяк, его ослепительно-белая верхушка ярким пятном выделяется на фоне темно-зеленого моря. Фрейе вдруг ужасно хочется к нему сплавать. Один за другим путешественники садятся в качающуюся моторку, пристраивают диджериду Кваме, раскладывают сумки, чтобы равномерно распределить вес – и вот, наконец все готово.

Георгиос убирает зонтик, занимает место капитана, дергает стартер, и мотор с кашляньем заводится. Отогнав от себя клубы выхлопа, Фрейя проглатывает таблетки и тихо молится, чтобы море оказалось не столь бурным, как содержимое ее желудка. Шум переходит в мерный рокот, лодка скользит по воде прямиком к далеким и пока смутным очертаниям земли. Тошнота все же подступает к горлу, и приходится откинуться назад. Надо потерпеть, всего двадцать минут. Прочие участники принимаются болтать на кулинарные темы, а заодно меряться знаниями. Кваме и Хейзел спорят насчет черной чечевицы. Общая картина чем-то напоминает Фрейе фильм «Жизнь Пи». Разве кока там изображала не гиена? А если они тут все повара, кто окажется бегнгальским тигром? Фрейя смотрит на Хейзел, разглядывает крохотную надпись на пакете Кваме, но ничего особенного не замечает. Вроде с ума сходить никто не собирается. И все же лучше мучиться галлюцинациями, чем вывернуть кишки на глазах посторонних людей.

– Мой отец повар. И его отец тоже. Дядя и трое моих братьев тоже повара, так что у меня, считай, и выбора не было. Страсть к кулинарии запечатанана в моей ДНК, – орет Хардж на ухо Фрейе в попытке перекричать шум мотора.

Кроваво-оранжевое солнце висит над горизонтом, небо раскрашивают мазки зефирно-розового цвета, море темнеет, а день переходит в вечер.

Лучше пока дышать через нос, как делал это один из знаменитых британских теле-поваров, когда пришлось плыть на Сардинию. Очертания вулканов тают позади, лодка, сражаясь с волнами, мчится к Кипру, и наконец на горизонте вырисовывается остров с густыми зелеными деревьями и небольшой деревянной пристанью.

– Офигеть, – тянет Хардж, завороженно глядя на цель их путешествия.

– Настоящая идиллия, – поддерживает его Хейзел, отложив на живот раскрытый томик «Голливудских мужей».

На фоне сосен примостилась сонная рыбацкая деревушка, в заливе покачивается горстка разноцветных деревянных лодок. И правда, идиллия, вот бы еще нутро не выворачивало.

– Папаша пригрозил мне кишки выпустить, если не вернусь с «Золотой ложкой», – щурится на солнце Хардж. – Он с ума сходит по Талии Дракос.

– Кто ж не сходит! – посмеивается Хейзел.

– Вы же понимаете, что, возможно, никто так и не получит главный приз? – уточняет Кваме, выливая воду из шлепанца. – Нет гарантий, что кто-то из нас увезет его домой.

Фрейя цепляется за борт и уговаривает себя представить, будто моторка не раскачивается. Хардж открывает контейнер и угощает всех домашней пахлавой.

– Что за Талия Дракос? – интересуется Леандра-Луиза, приспуская тонкие бретели топа и засовывая их под ткань.

– Та, ради кого мы все здесь собрались! – неверяще трясет головой Хейзел. – Основательница «Золотой ложки».

Фрейя только губу прикусывает. Какой уважающий себя повар мог не слышать о Талии Дракос? Ладно, пусть она не мировая знаменитость, но среди мало-мальски серьезных кулинаров считается настоящей богиней. Современный подход к традиционным рецептам средиземноморской кухни, изумительное сочетание вкуса и запаха, оригинальные и смелые решения… Кому бы еще пришло в голову, что арбуз, моцарелла и бальзамический уксус дают такое восхитительное сочетание? Или гребешки, лайм и клубника? Апельсиновая цедра и черный перец? Список можно продолжать до бесконечности. А комбинезоны от ее бренда? С блестками на Рождество, хлопчатобумажные и без бретелей на лето, всевозможные вариации из денима на каждый день. Как Леандра-Луиза умудрилась ничего не слышать о Талии Дракос?

– Да я вообще не знала, что такое «Золотая ложка», просто подала заявку, – признается Леандра-Луиза, отлепив волосы от накрашенных блеском губ. – Приятель предложил рискнуть, ну я и рискнула. Понятия не имела, что за конкурс, пока со мной не связалось «Эхо Южного Уэльса», захотели взять интервью о том, как девушка из Кардиффа без всякого спецобразования проскочила этот… как его там… сложнейший отбор. Я-то, в общем, просто ради самого путешествия поехала. И ради солнца. Кто не любит солнышко? – Она запрокидывает голову и морщит нос.