Да, шеф! - Джонс Джинджер - Страница 4

Фрейя наклоняется подобрать с пола белье и видит Артету. Ящерка уютно устроилась на куске бисквита. Ну хоть кому-то весело.

Фрейя запихивает простыни и наволочки в машинку, включает стирку, настроение все еще паршивое. Мысли крутятся вместе с постельным бельем. Она думает о коробках от бургеров, разбросанных по всей гостиной, о позабытом петухе в холодильнике, вспоминает, как познакомилась с Чарли в сети. Он расставил в «Тиндере» все возможные галочки – и поесть любит, и фитнесом увлекается, и амбиции у него, как у Стива Джобса, и путешествовать обожает, как Мишель Пэйлин [2]. Ага, куда там. За два года отношений они дальше Блэкпула так и не выбрались. Влезли на башню, обожрались карамелек и остаток дня промучались животом. Забавно, как два человека могут быть на совершенно разных волнах. Фрейя закрывает глаза, проводит руками по волосам и натыкается на что-то холодное и застывшее. Она рассматривает каплю чизкейка на кончике пальца и засовывает его в рот. Легкий. С кислинкой. Сливочный. Бисквит вообще само совершенство. Чарли сам не знает, что упустил.

Часы в коридоре бьют полночь. Фрейя смотрит на свой испачканный живот и гадает, как пройдет следующий день, если она начала его в таком растрепанном состоянии. Завтра все будет иначе. Утро вечера мудренее. Фрейя сумеет оценить ситуацию на свежую голову, но сначала ей, вероятно, следует еще раз принять душ и лечь спать.

На следующий день начинается гроза. Дождь барабанит по патио, Фрейя успевает вымокнуть до нитки за те несколько секунд, что отваживается выйти на задний двор за стиркой. Воет свирепый ветер, швыряя вещи по саду, сушилка с грохотом падает на землю, и трусы Чарли рассыпаются по соседским клематисам. Отцепляя штаны от живой изгороди, Фрейя едва держится на ногах. Очередной порыв ветра опрокидывает стулья и срывает птичью кормушку с нижней ветки березы, разбрасывая по траве семена подсолнуха и зерно. Фрейя многое бы сейчас отдала за погожий денек. Однако сегодня дебют ее чизкейка, и нет ничего важнее.

Через несколько часов она и Чарли сидят в зале «Вкуса Средиземноморья» за столиком у окна, перед каждым лежит меню. Капли стекают по стеклу, а порывы холодного воздуха задувают по ногам через вентиляционное отверстие. Есть в ресторане, где работаешь, все равно что встречаться с братом подруги (однажды Фрейя так и сделала, когда ей было семнадцать, но до сих пор об этом жалеет), – слишком интимно и даже как-то попахивает инцестом. Кухня должна оставаться загадкой, а не до боли знакомым местом. Никто не хочет во время еды представлять, как повар посыпает креветки в чесноке перхотью из своих дредов или отхаркивает мокроту над свежеразмороженным мясным рулетом. Однако сегодня все иначе, как она объяснила Чарли этим утром. Сегодня главное – заказать ее чизкейк из меню и оказать ему должные почести.

Дверь распахивается, и свежий порыв холодного воздуха проносится по ресторану. Гордо входит Хади, вся в искусственном меху. Она перехватывает латунный колокольчик, прежде чем тот успевает известить о ее прибытии, и мчится к Фрейе, приглаживая на ходу новую прическу – ассиметричное бордовое каре, оттененное полосой бронзера на щеке, который отлично сочетается с ее темной кожей.

– Можешь спрятать, будто я уже давно пришла? – просит Хади, пихая пальто и прочие вещи подруге и глядя через все помещение на Андре, который маячит за прилавком.

Фрейя вешает искусственную норковую шубу на спинку стула, а Хади расправляет на бедрах фартук официанта, достает из кармана блокнот и указывает доску с блюдами дня, понимая, что Андре теперь наблюдает за каждым ее движением.

Чарли усмехается.

– Мы пришли за восхитительным чизкейком Фрейи Баттерли.

Хади широко улыбается.

– О, это чертовски вкусный чизкейк! Не желаете десертное вино к такому шедевру?

Чарли смотрит на Фрейю:

– Я думаю, тут нужно просекко.

Она раздувается от гордости.

Хади что-то строчит в блокноте, вырывает листок, но вместо того, чтобы отнести его на кухню, сует подруге.

Фрейя разворачивает записку.

Фрейя медленно качает головой и невольно улыбается. В мире нет человека, способного устоять перед чарами Хади; она одна из тех богинь, которые несутся по жизни, заставляя мужчин падать в обморок, а женщин влюбляться в нее, куда бы она ни пошла. Пытаться обуздать Хади – все равно что пытаться сдержать прилив, Фрейя даже пробовать не станет. Подруга, покачивая бедрами, неторопливо подходит к бару, пояс фартука лишь подчеркивает тонкую талию. Фрейя тихо улыбается и вспоминает, как они однажды вместе тащили велосипед из другого городка, останавливаясь через каждые несколько футов, чтобы поменяться местами. В итоге Хади обзавелась парой телефонных номеров (одним от девушки с ярко-красной помадой, другим от парня с попугаем на плече), а вот Фрейя разжилась только сорванной спиной и ушибленным пальцем на ноге. Такова уж Хади, у нее просто есть шарм.

Повернувшись к табличке с блюдами дня, Фрейя просматривает надписи курсивом в разделе десертов, и вдруг ее желудок сжимается. Вишневый чизкейк Кортни Гейла. В ушах звенит. Должно быть, какая-то ошибка. Вишневый чизкейк Кортни Гейла? Лицо кажется горячим и липким, Фрейя будто вылетает из собственного тела, а кожа словно рассыпается на клочья.

– Вишневый чизкейк Кортни Гейла? – В груди закипает лава.

Чарли пытается взять Фрейю за руки.

– Главное, твое блюдо попало в меню. Мы все знаем, кто на самом деле его придумал.

Кажется, внутри вот-вот взорвется вулкан.

– То есть я еще должна спасибо сказать, что кто-то присвоил мое блюдо?

Он теребит свою лохматую челку.

– Ну правда, чего такого? Это же просто…

– И ты сам просто… – Слово «мудак» так и вертится на языке.

Бойфренд явно растерян.

– Не жди, что я просто спущу им это с рук, Чарли! Речь о моем чизкейке!

Чарли щелкает пальцами, подзывая Андре. Так, хорошо. Пора бы бойфренду хоть раз за нее заступиться. Мгновение спустя управляющий появляется у их столика, вытягиваясь, точно страж в Букингемском дворце, только вместо медвежьей шапки зализанная челка.

– Фрейя? – четко, по-военному спрашивает он.

Чарли откашливается. Отлично, пусть разберутся между собой.

– Гм, кажется, Фрейя хотела что-то сказать, – бормочет Чарли.

Она закатывает глаза и думает, как в такой ситуации поступила бы Мишель Обама, известный борец за справедливость. Фрейя в своем праве, а значит, нельзя закрывать глаза на подобные выходки.

– Почему мой чизкейк записан как блюдо Кортни?

Андре оглядывается и понижает голос:

– Фрейя, иногда нужно работать на команду. Мы тут не занимаемся личным продвижением, а трудимся все вместе на благо ресторана. Кортни – харизматичный парень. У него отличная репутация, и, если люди прознают, что он сделал что-то новенькое, от посетителей отбоя не будет.

– Отбоя не будет? – Она оглядывает совершенно пустой зал.

Андре прочищает горло:

– Ну, новость еще не разошлась.

Грудь жжет огнем. Конечно, Фрейя уже испытывала в жизни глубокое унижение и стыд (то, как она обошлась с матерью, когда та закончила самый первый курс лечения, будет грызть ее до конца дней), да и несправедливостей тоже хватало, но так ее еще не предавали. В животе будто дыра образовалась. Фрейя смотрит на Андре:

– Я ухожу.

– Как по мне, ты раздуваешь из мухи слона. – Он поправляет ворот, выпячивает грудь и шагает обратно к стойке.