Паук у моря (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 25

«Наследственность — безосновательный старинный миф, но я почему-то слишком похож на маму» — с грустью подумал Верн.

Стойкая медицинен-сестра 1-го класса как-то призналась, что ненавидит, когда на нее смотрят больше четырех пар глаз. Нет, она может такое пережить, но очень устает. Верн тогда крепко удивился — вот какие у мамы слабости могут быть? Она же всё знает и всё может. Пусть не в лоб, не по-мужски, не сразу. Да, глуповат был мальчишка. Подходит время, скоро не мама будет защищать и опекать, а наоборот. Хотя пока и не совсем понятно, как это делать-то.

О, дунуло и капнуло!

Верн обрадованно глянул на не очень ровные листы мостового покрытия — на меди, местами отполированной колесами и копытами, темнели мокрые кляксы.

Дожди в Хамбур приходят неспешно, но аккуратно — раз в четыре дня. Сначала пробы — намек на ветерок, редкие тяжелые капли. Потом уж… Рухнувшее небо, полный мрак, пальба молний, массивные заряды ливня. Вольц обожает разглагольствовать о старинной картечи и шрапнели, об укрытиях и замечательно защищающих от тех древних обстрелов шлемах. Вот и от ливня церемониальный шлем защищает недурно, только макушка башки часового и остается сухой.

Ветерок с моря вновь дохнул на стены и мост, это принесло обманчиво приятную прохладу. Скоро станет, мягко говоря, прохладно: перепад температур с приходом дождевого фронта — 20–25 градусов, в сухую погоду так холодно только под утро становится. Климатический фокус, свойственный исключительно узкому району устья Ильбы. Селяне-хуторяне и те, ночуя в городе, изумляются — специально ходят на столичный градусник на стене ратуши смотреть. А что там смотреть — известная данность, чтоб ей башку содрало…

На замковой стене взвизгнули — вроде бы испуганно. Ах, девы высокого Хейната — высшая кровь, а кокетству отнюдь не чужды. Права в этом проницательная медицинен-сестра.

…Завизжали с новой силой. Верн глянул — хотя и нарушение устава, но в экстренных случаях разрешено. Правда, бабский визг, он…

…Тут курсанта пробрало. Ситуация явно не предусматривалась пространными постовыми инструкциями…

Понятно — замковые фрау вышли слегка проветриться на высоком переходе между башней и стеной — легком, узком, висящем на тросах — там всяко свежей, чем в нижней духоте стен. Но…

Их было трое — нарядные, хорошенькие даже издали, прямо картинки с последней страницы «Столицы рейха», только не в меди накатаны, а в цвете. Вот только болтались они сейчас как неприличные деревенские игрушки-фигурки, плетенные из травы и подергиваемые за ниточки.

— Тревога! — взревел курсант Халлт. — Старший по посту, ко мне!

Вообще было непонятно, что орать — явно не нападение, и не внезапная проверка поста старшим офицером. Там — над стеной — оборвался один из несущих тросов. Просто немыслимо — настоящий, стальной, старого производства трос толщиной с руку человека лопнул в месте крепления — и теперь вся конструкция длиной метров в пятнадцать вздрагивала и норовила пьяно «станцевать». Фрау на мостовом переходе изо всех сил вцеплялись в поручни и визжали в полный голос. Их можно было понять — качели еще те….

Из караулки, напяливая шлемы и цепляясь копьями, выскакивали отдыхающие часовые. Замерли, оценивая нелепую картину над стеной. Внутри замка кто-то завопил. Ага, не спят эсэсы…

Чертовски не вовремя налетел ветер, по шлему часового щелкнула очередная крупная капля дождя. Подбитый переход над стеной попытался повернуться-выкрутиться вокруг горизонтальной оси, девушки чуть не полетели вниз, но игривый настил милостиво выпрямился…

— Вот параша бродячая, щас их точно скинет, — ошеломленно прокомментировал Фетте. — Ауфгешобенн ист нихт ауфгехобенн[1].

Дружище Фетте имел нелепую привычку не к месту сыпать древними поговорками. Это у него травма детства — во втором классе крепко провинился, Старший учитель заставил беднягу выучить три листа старинных мудростей, причем на истинном языке — засело в башке намертво.

— Скинет, — хладнокровно согласился Вольц. — Хотя если проявят догадливость…. Но с чего им проявлять — девицы же.

Верн понимал: шанс у замковых фрау есть — это если ветер стихнет, и хватит присутствия духа осторожно добраться до дверного проема башни. До него много ближе, чем до стены. Вообще застряли красавицы крайне неудачно. Если не выдержит второй трос… девушек стряхнет во двор замка, а если не повезет и качнет наружу, то в ров упадут. Доставать оттуда… Хотя может благополучно на стену стряхнуть, но это вряд ли…

Одна из юных фрау, осторожно перебирая руками по перилам, двинулась к спасительной башне. Вот эта даже не визжит — от страха или полной сосредоточенности, не столь важно — главное, не отвлекаться. Между прочим, истинная блондинка, чистая кровь, она…

…Резкий порыв ветра, частая шрапнель капель… отчетливый визг металла — второй трос лопнул — все там же, у самого крепления к стене — мостик плавно и размашисто ухнул вниз. Бедняжки ужасно завизжали…

Длина мостика около пятнадцати метров, он достаточно тяжел из-за медных пластин крепко приклепанного настила-прохода, с виду прочен. Донесся удар свободного «хвоста» — зацепил невидимую курсантам внутреннюю стену. Удар стряхнул одну из девушек, визг прервался — в томительной паузе донесся глухой удар тела о мостовую двора. С такой высоты… это смерть.

— Одна выбыла, — без выражения сказал Вольц.

…Мост несло обратно — почти медлительно, с этаким вольным размахом, издевательски вихлял массивный свободный конец. Душераздирающе закричала девушка, висящая пониже… ее вопль заглушил мощный порыв ветра. Страшный «хвост» слегка задел стену, взмыл надо рвом, понесся обратно, ударился о стену сильнее, заколыхался и замер. Все еще живой груз висел на перекрутившемся мостике — теперь девушки оказались снаружи, под нависающим боевым машкуль-выступом[2] стены.

…Курсанты стояли, раззявив рты. Все произошло так нелепо, даже и не очень-то быстро, но неотвратимо. Молодые фрау еще живы, наверное, их можно поднять наверх.

— Они под стеной! — заорал Верн в сторону замковых ворот, складывая ладони рупором. — Обе живы! Они держатся!

Ворота распахнулись — выскочили пара вояк в светлой форме, с густо обвешанными оружием ремнями. Глянули на стену.

— Им от ворот не видно. Выступ предмостной башни заслоняет, — пояснил побледневший Вольц. — Парни, нам надо бы… «Штурмовые мостки» там — на месте.

— Примите пост! — заорал Верн, обращаясь к эсэсам. — Мы в ров!

Смотреть, поняли ли замковые вояки, было некогда. Верн полагал, что личный состав поста накажут за самостоятельно принятое решение, причем независимо от итогового результата, но тут выбор был узок. Не смотреть же, как бабы гибнут?

Курсанты выдергивали сложенные в низкой нище под прикрытием мостового настила «штурмовые мостики» — здесь хранилось шесть мостков для регулярной проверки состояния оснований опор моста Главных ворот, эта проверка проводилась регулярно, курсантам дважды доводилось наблюдать за работой замкового инженерного взвода.

— Фетте, лестницу! — скомандовал Вольц, когда они с Верном ухватили стопку из трех мостиков.

Тяжелой рысью понесли вдоль рва. Метнувшийся к караулке Фетте уже волок лестницу.

— Здесь! — прохрипел Вольц. — Аккуратнее!

Мостики по одному съехали по практически вертикальному склону рва.

Напротив — на замковой стене — разноголосо кричали, там свешивались головы, уже сбрасывали веревку. Но со стены жуткого мостика и его груза практически не было видно.

— Вот же загнулся, уродина, — гавкнул Вольц, съезжая в ров по узкой лестнице. — Жутко невезучие особы там зависли. Фетте, с нами не лезь! Будешь подсказывать и направлять. И приготовь нам флаг.

Фетте изумленно хрюкнул, но задавать вопросы не стал. Кроме болтливости, диковато-вульгарной хамоватости и невыносимого количества пословиц, у парня имелись и очевидные достоинства.

— Аккуратно! — напомнил Вольц, неловко балансируя на лестнице и накладывая на шипы первый мостик.